От неожиданности я вздрагиваю и чуть отступаю назад, на автомате прижав здоровую руку к груди. Вторая рука перевязана и еще долго не будет нормально функционировать, пока не заживет после перелома.
Брат поддерживает меня сзади и подталкивает к гостям, которые со слезами на глазах торопятся поскорее меня обнять.
Первыми подбегают родители и Катя.
— Небольшая вечеринка-сюрприз, доченька. Надеюсь, ты простишь нам эту шалость. Мы так рады, что тебя выписали, кнопка.
Мама и подруга одновременно всхлипывают, отчего у меня в горле образуется тяжелый ком.
Я решила, что плакать не буду. Хотя на самом деле я жутко рада, что вернулась домой. Больничные стены до ужаса надоели.
Как же мне было там плохо одной…
И хотя я не особо рада вечеринке, потому что выгляжу, мягко говоря, не очень презентабельно, тем не менее, это родным за радость. Так что пусть…
Обняв всех по очереди, я обвожу взглядом гостиную, где собралась основная масса гостей.
Одного человека нет.
Но я знаю, что его здесь и не будет.
С трудом сглатываю вязкую слюну и пытаюсь снова переключиться на близких. Они так за меня переживали. Перепугались, наверное, до смерти.
Да я и сама перепугалась.
Авария станет для меня важным уроком. Из-за своей импульсивности и невнимательности я чуть не погибла. Чувства к мужчине заволокли мой рассудок, и это могло стоить мне жизни.
А ведь тот самый мужчина ни разу за всё это время не навестил меня. Не позвонил. Не узнал, как моим дела…
И у меня не хватило духа спросить у Ильи или Теоны, звонил ли он им. Не хотела слышать страшный ответ.
Наверняка он сейчас с Верой. Они, возможно, помирились.
В больнице у меня было полно времени поплакать и подумать об этом. Я пришла к окончательному выводу, что вела себя ужасно, навязываясь ему и навязывая свои чувства тому, кому они были не нужны.
Нельзя заставить другого человека любить тебя. Даже если ты сам безумно любишь. И нужно уметь вовремя отпускать людей, пока не случилась беда, как это произошло со мной.
— Ты уверена, что не хочешь пожить у нас с Тео? — в который раз спрашивает брат, поднося мне для поцелуя малышку Мию.
— Привет, кроха, я так по тебе скучала, — целую крестницу в щеку и трусь носом о волосики, пахнущие карамелью. А брату отвечаю: — Ты перестанешь задавать один и тот же вопрос? Я же уже сказала, что хочу жить у себя дома. У меня рука сломана, а не нога. Вторая рука работает, так что я вполне обойдусь без нянек. Кроме того, вам и без моего присутствия проблем хватает. Детей полный дом.
— Мы скучали по тебе, и хотели бы, чтобы ты пожила какое-то время у нас. Работать пока тебе все равно рано. Так что на время отпуска могла бы и позволить нам побыть твоими няньками.
— Я буду часто у вас бывать в гостях.
— Ну-ну, посмотрим…
Я снова обвожу комнату взглядом. Столы накрыты. Всё очень красиво. Чувствуется, что родные очень старались, а на душе всё равно какая-то тоска…
— Пойду… отнесу сумку с вещами в спальню… — хрипло говорю Теоне и Илье, после чего плетусь со своей небольшой сумкой в комнату.
Катька топает следом за мной.
— Он не придёт, Оль, — шепчет она, как только мы оказываемся одни.
— Что? Ты… о ком?
— Ты знаешь, о ком я. О Марате. Он не придёт.
— Я уже поняла, — пожимаю плечами, делая вид, что мне безразлично. — Я… отпустила его и…
— Он не придёт, потому что Илья не позволил. Когда ты попала в аварию, Илья прочитал переписку вашу с Маратом в твоём телефоне, откуда узнал о ваших отношениях. Они подрались прямо в больнице. И Илья ему сказал, чтобы он больше никогда не приближался к тебе и к вашей семье в целом. С меня взяли слово, когда ты пришла в себя, что я не стану заводить с тобой разговор о Марате, так как ты еще слишком слаба и не способна вынести тяжелые потрясения. Но теперь, когда тебя выписали и ты вроде в порядке, я могу тебе всё рассказать. И о бооооже как хорошо, мне прям легче стало, подруга, прости меняааа! — тараторит Катя на одном выдохе, возводя руки к небесам, будто в благодарности за возможность выговориться.
Что… значит… Илья и Тео всё знают про нас?
И, получается, они с Маратом больше общаются? Я разрушила многолетнюю дружбу?
Может, поэтому Мар ни разу не навестил меня? Из-за Илья?
Огонёк надежды в груди снова загорается, но… я быстро его тушу.
Хватит. Хватит издеваться над собой.
Если бы Марат хотел, то Илья не остановил бы его.
«Не ищи оправданий и объяснений. Просто ты ему не нужна, Оль… И самое страшное, что он имеет на это право…»
— Я рада, что ты выговорилась, Кать. Но всё это уже неважно. Я… больше не хочу с ним быть… Я его отпускаю…
Подруга напряженно смотрит на меня и будто бы еще что-то хочет сказать, но вместо этого поджимает губы, вздыхает и коротко кивает.
— Ладно, Ольчик, малыш. Ты дома и это главное. Я так по тебе соскучилась! — она крепко меня обнимает, при этом стараясь не задеть руку. — Я у тебя каждый день теперь бывать буду, и не спорь, поняла меня?
— Хорошо-хорошо, — смеюсь, а сама смотрю на офисные вещи, аккуратно сложенные на столе возле шкафа.
Видимо Тео и Илья забрали вещи из офиса Мара, и там я отныне больше не работаю…
Внутри что-то снова болезненно сжимается. Будто от меня ускользает огромная часть моей жизни, которую я не готова отпускать, но придётся. Жизнь, где я привыкла любить его. А теперь меня ждет новая, где его уже больше никогда не будет…
Родные решают долго не праздновать моё возвращение, так как считают, что я всё ещё слишком слаба для длительных мероприятий, поэтому примерно к десяти все уже расходятся. Илья с Теоной еще раз настаивают на том, чтобы я поехала к ним. Мама с отцом также просят погостить у них, и даже Катька дует губы, что я всё-таки решаю сегодня остаться одна. Хочу эту первую ночь на воле провести в своей квартирке, и почему-то в одиночестве, хотя одиночества мне и в больнице хватило. Не знаю, почему так. Настроение такое накрыло, когда я зашла внутрь… И не отпускает до сих пор…
Аккуратно переодеваюсь в домашнюю одежду и мою волосы в раковине. Затем распускаю их по плечам и позволяю медленно сохнуть без фена. Ставлю чайник, включаю телевизор и просто пялюсь в экран, стараясь не думать ни о чем. Не вспоминать тот страшный день, и что было до этого…
Звонок в дверь раздается неожиданно, потому что ну никто больше не мог ко мне сегодня наведаться, тем более так поздно. Уже все, кто могли, побывали.
Я неторопливо плетусь в коридор и, не посмотрев в глазок, открываю дверь.
На пороге моей квартиры стоит Марат. В его руках коробка клубники в шоколаде. На запястье те самые часы, что я ему подарила, а во второй руке огромный букет цветов.
