И вновь из-за нахождения поблизости совершенно нежеланных наблюдателей под флагами Англии и Франции кораблям приходилось покидать Асэб под покровом ночи. С интервалом в пол часа взявшие на буксир катера минные крейсера выскользнули из порта, не потревожив ни единым огоньком покой европейских коллег по военному ремеслу, и тем самым не давая последним повода бежать с предупреждением о скорой возможной атаке прямиком в Массауа.
Потеряться Иениш шедший на головном "Полярном лисе" и Протопопов принявший под командование "Песца" не боялись, поскольку маршрут был уже известен. С наступлением дня вышедшим в поход первыми требовалось всего лишь чуть снизить скорость, чтобы дождаться подхода напарников. Так оно в принципе и произошло. Уже в полдень "Песец" занял место в полутора кабельтов по правому борту флагмана, где и держался в течение всего пути. Вообще, немногим более крупный, лучше бронированный и вооруженный "Песец" куда больше походил на роль флагмана. Но, учитывая желание Иениша стоять на мостике именно своего корабля, недавнему трофею предстояло быть ведомым в будущей партии. Впрочем, первыми скрипками в грядущем налете на Массауа в любом случае предстояло быть минным катерам, а потому оба минных крейсера выступали больше, как корабли поддержки.
Так что путь до итальянского колониального порта прошел без забот и приключений, что весьма удивило, как Иениша, так и прочих ветеранов Японо-Китайской войны. Дважды они уже наведывались в гости к итальянцам, но те в свою очередь до сих пор не почесались в плане высылки разведчиков хотя бы в близлежащие воды.
Ранее подобное упущение можно было понять в связи с отсутствием подходящих кораблей, но после подхода столь многочисленного подкрепления, данное действие, а точнее бездействие, командующего итальянской эскадрой выглядело в глазах успевших повоевать офицеров - преступным упущением. И они воспользовались данной промашкой своего противника с лихвой.
Уже с последними лучами заходящего солнца четверка небольших минных кораблей миновала пролив между материком и островом Джимхил, так что опасность напороться в темноте на один из небольших островков осталась позади. Теперь дело оставалось за малым - преодолеть почти три десятка миль и сделать свою работу до возвращения светила на небо.
Для командовавшего операцией Иениша так и осталось неизвестным, выставили ли итальянцы какое-нибудь минное заграждение близ Массауа, или пренебрегли им в целях недопущения подрыва нейтралов, что время от времени заходили в порт и для которых весьма услужливо горели огни маяков. Но то, что хоть один из минных катеров смог не только подобраться на достаточно близкое расстояние к достойной жертве, но и результативно воспользоваться единственным имеющимся на борту "снарядом" было видно хорошо, даже без бинокля.
Пребывавший доселе в сонном спокойствии Массауа за считанные минуты превратился в полыхающую электрическими огнями елочную гирлянду, о которых, как и о многом прочем, Иениш узнал из бесед с Иваном Ивановичем. К двум прожекторам принадлежавших, по всей видимости, сторожевым кораблям, прибавились десятки прожекторов с прочих судов и кораблей, кинувших якорь в гавани Массауа, и лучи мощностью в десятки тысяч свечей принялись выискивать в темных водах Красного моря посмевшего нарушить сон итальянских моряков негодника.
Вот только единственным, что им удалось нащупать, был садящийся в воду носом минный крейсер "Монтебелло" и чадящий черным густым дымом с примесью вылетающих из труб искр "Гоито", на котором, не жалея котлов, в экстренном порядке поднимали пары, чтобы тронуть корабль с места. И в конечном итоге именно морякам этого минного крейсера повезло поймать в луч своего прожектора того, кто стал виновником бедственного положения их коллеги по сторожевому ремеслу. Правда, вина за то, что мину в борт получил только "Монтебелло" лежала не на экипажах минных катеров, и уж тем более это обстоятельство не являлось заслугой экипажа "Гоито". Просто, пущенная в него мина уже сразу по выходу из минного аппарата столь сильно отклонилась от курса, что прошла едва ли не в полусотне метров от стоявшего на якоре минного крейсера.
Текшее, как патока, время, отпущенное катерникам на побег, понеслось вскачь, стоило итальянскому минному крейсеру дать ход. Конечно, еще до того как удалось выбрать якорь и поднять пары, прозевавший вражескую атаку сторож старался реабилитироваться, ведя огонь по выуженному из ночной мглы катеру всеми орудиями правого борта. Но созданные именно для борьбы с небольшими миноносцами и миноносками 57-мм и 37-мм орудия "Гоито" не смогли на деле доказать свою эффективность в силу полного отсутствия какого-либо опыта у итальянских канониров в ночной стрельбе. К тому же, в момент обнаружения улепетывающий на всех парах катер находился уже в пяти кабельтов от способного играючи пустить того на дно минного крейсера. Так что пара сотен расстрелянных снарядов, ни один из которых не лег ближе полукабельтова, не смогли помешать лейтенанту Керну увести свой пусть небольшой, но, несомненно, героический кораблик прочь от берегов Массауа.
Впрочем, главному по минам в собранной Иенишем команде все же пришлось изрядно понервничать, когда стало ясно, что итальянцы дали ход. Все же ни убежать, ни отбиться от минного крейсера у небольшого катерка не было никакой возможности, если бы не одно "но". Точнее два "но", что до поры до времени не раскрывали своего присутствия, подкрадываясь к увлеченному погоней итальянцу.
Удерживавшиеся на месте работой машин "Полярный лис" и "Песец" взяли курс навстречу итальянскому однокласснику, как только стало понятно, что тот кинулся в погоню за одним из обнаруженных катеров. Одиночный легко вооруженный корабль показался всматривавшемуся в озаряющие ночь вспышки орудийных выстрелов Иенишу той добычей, о которую их отряд мелких северных хищников никак не сможет сломать зубы. А вот сами они, в очередной раз пустить вражескую кровь, окажутся вполне способны. Тем более, что в сложившейся ситуации даже не стояла задача отправить противника на дно. Вполне достаточным виделось нанести итальянцу хотя бы средние повреждения, чтобы гарантированно вычеркнуть еще один корабль из списка тех, кто непременно заявится к Асэбу.
Увлеченный ведением непрерывного огня из обоих 57-мм носовых орудий и постепенным сближением с выжимавшим свои максимальные 11 узлов минным катером экипаж "Гоито" позорно прозевал появление на арене куда более достойных противников. Сверкая не только вспышками орудийных выстрелов и прожектором, но также и ходовыми огнями, минный крейсер оказался столь удобной, сперва, точкой ориентирования, а после и мишенью, заботливо подсвеченной всевозможной иллюминацией, что промахнуться мимо него не смог бы даже слепой. Причем, промахнуться, что в навигационном плане, что в плане ведения артиллерийского огня.
Опять же, артиллеристы прошедших контркурсом в каких-то полутора кабельтов русских минных крейсеров показали, что Иениш отобрал в свою команду лучших специалистов своего дела. Атака практически в упор по услужливо подсвеченному противнику для прошедших огонь и воду моряков превратилась в целевую стрельбу приближенную практически к условиям полигона. Естественно, в ответ тут же ударили все орудия "Гоито" способные вести огонь на левый борт, которым он расходился с внезапно обнаружившимся новым противником. Вот только, целясь исключительно на вспышки, для откровенно слабо подготовленных расчетов попасть с первых же выстрелов оказалось нереально даже в находящегося столь близко противника. Лишь один 37-мм снаряд выпущенный из револьверной пушки слегка чиркнул по дымовой трубе шедшего головным "Полярного лиса", но на том все и закончилось, поскольку прилетевшие в ответ 120-мм и 57-мм снаряды принялись рвать металл корабля и плоть моряков.
