— Как ты намерена миновать вахтера? — прошептала она, дойдя до угла.
— Стой здесь, а когда я подам знак — стартуй к двери.
Рыдающая Гейнор, тяжело припадая на одну ногу, приблизилась к охраннику, и тот немедленно бросился на помощь.
— Что случилось, мэм?
— Похоже, я сломала щиколотку, — простонала Гейнор, повиснув на руке мужчины. — В коридоре за порогом моей комнаты есть трещина в полу, и я споткнулась. Можете кого-нибудь позвать?
Она притворно вскрикнула от боли.
Охранник застучал в дверь кабинета доктора Кавендиш и, не дождавшись ответа, побежал дальше по коридору. Не обратив никакого внимания на Эми, он бросился в глубь здания, смешно, словно Чарли Чаплин, поскальзываясь на гладком полу.
— Быстрее! — махнула рукой Гейнор.
Эми кинулась к дверям, и холодный ветер ударил ей в лицо. Подруги вырвались на свободу, чувствуя себя проказливыми школьницами из комиксов «Банти». Проскочили стоянку для автомобилей и наконец оказались у края леса. Обе нервно захихикали.
— А если бы доктор все-таки оказалась на месте? — пытаясь отдышаться, спросила Эми.
— У меня все равно на ноге есть синяк. Ну, получила бы в утешение горячий напиток. Ситуация беспроигрышная.
— Она могла напичкать тебя лекарствами, как сделала со мной за те шоколадки. — Эми пугливо оглянулась на клинику, и ее посетило мрачное предчувствие. — Боюсь, теперь она так и сделает.
Гейнор прикрыла зажигалку ладонями, прикурила и жадно затянулась.
— Я против седативных ничего не имею. Лучше сутками спать, чем жить в этом аду.
— Доктор взбесится, когда ей станет известно о нашей выходке.
— А что она сделает? Мы ведь не заключенные! Подумаешь, подписали какой-то дурацкий бланк… Когда захотим, тогда и будем выходить. Захотим — вообще уедем домой, никто нас не заставляет здесь находиться.
— Без транспорта мы никуда не уедем, а микроавтобус заказывает доктор. Сотовые здесь не работают, так что надо будет чапать с холма пешком с тяжеленными чемоданами.
— Ну, тогда придется мириться с этой тюрьмой до конца следующей недели. Зато потом обратно — ни ногой. — Гейнор пожала плечами.
— Думаешь, Жасмин и в самом деле отправили в больницу?
— У тебя снова были глюки?
Гейнор щелкнула пальцем по кончику сигареты, стряхнув пепел за спину.
— Не знаю, просто странно все это… — Эми смущенно усмехнулась. — Жасмин вовсе не выглядела больной, а вот вес набрала.
— Эти тощие красотки — существа болезненные. Испытания им не по плечу.
Устав бороться с порывами ветра, Гейнор воткнула окурок в землю и тронулась с места.
— Гейнор, я тебя вчера чем-то расстроила?
— Ты о чем?
— Ну, может, я просто мнительна… Ты не переживаешь за кроссовки?
Эми бросила взгляд на свою заношенную обувь.
— Что?.. Да нет, не беспокойся! Кроссовки тут ни при чем, просто я немного к тебе ревновала, вот и все. Но мне есть чем отвлечься. Знаешь этого охранника, Джейка?
— Погоди… Ревновала?
— Ну, по поводу ваших отношений с Робертом.
— С Робертом? Что ты такое говоришь?
— Видела-видела. — Гейнор хитро улыбнулась. — Заметив недоумение Эми, она продолжила: — Видела, как он выходит по утрам из твоей спальни.
У Эми екнуло сердце. Роберт? Роберт был в ее комнате? Что за ерунда… И тут до нее дошло.
— Наверняка он приносил мне одежду под утро, — с облегчением объяснила она.
— Ха, попытка засчитана. У тебя появилось всего два новых платья, а он посещает твою спальню уже больше недели. Не меньше часа там проводит. Сколько требуется времени, чтобы повесить платье на крючок? Говорят ведь — в тихом омуте черти водятся. — И Гейнор подмигнула.
Эми ощутила слабость в ногах, словно ее кости вдруг размякли.
— Не волнуйся, — заверила ее Гейнор, — я никому не расскажу о твоей порочной тайне.
Она похлопала Эми по спине и исчезла в лесу, а та некоторое время следила за ее рыжей шевелюрой. Наверняка врет, какой-нибудь очередной глупый розыгрыш… Что делать Роберту в ее комнате? Попробуй он что-то себе позволить — Эми почувствовала бы. Снотворное они принимали сильнодействующее, однако не ощутить, что тебя во сне кто-то трогает? Чушь!
— Подожди, Гейнор! — крикнула Эми, припустив вдогонку за подругой.
Длинное платье цеплялось за ползущие по тропинкам побеги ежевики; мысли после утренней инъекции неслись вскачь. Перед глазами то и дело всплывали образы людей, наблюдающих за ней по ночам. Горло обжигал холодный воздух, щеки раскраснелись. Притормозив, Эми положила ладонь на грубую кору дерева и провела пальцами по ее неровностям.
Гейнор испарилась, словно облачко пара в холодном лесу, и Эми снова осталась одна. В сером небе кружили и каркали вороны. Сдавшись, она обняла ствол обеими руками, прильнула к нему щекой и закрыла глаза. Эйфория после укола смешивалась с неприятным чувством сомнения, которое появилось после разговора с Гейнор.
Эми пошла через лес, выбрав самую длинную дорогу до клиники. По пути трогала все, до чего могла дотянуться, — гладила губчатый зеленый мох, касалась острых сучков и колючих ветвей ежевики. Издалека с порывом ветра вроде бы снова донеслась музыка, и Эми закрутилась на месте, пытаясь определить источник звука. Ветер продолжал свистеть, и ее бордовое платье вздулось пузырем.
Вдали она разглядела осыпающуюся кирпичную стену и что-то вроде круга, выложенного из грубых камней, внутри которого лежала перевернутая вверх тормашками скамейка. «Таинственный сад»… Отец в детстве читал ей на ночь эту книгу, и давняя история запомнилась навсегда, успокаивая и заставляя ощущать близость отца. Эми могла представить, что почувствовала Мэри Леннокс, впервые открыв дверь в этот сад, и все же была уверена, что сад из книги был далеко не так запущен, как то место, куда попала она.
Здесь не осталось ни цветов, ни деревьев — только ежевика да плющ, заплетающий все, до чего ему удавалось добраться. Здесь не пели малиновки, лишь кричал сидящий на расщепленном пне одинокий ворон, с любопытством наблюдая глазами-бусинками за приближающейся Эми.
Она поддернула рукав и сдвинула сухую виноградную лозу с маленького, наполовину ушедшего в землю камня. Лоза сопротивлялась до последнего, цепляясь за платье и царапая кожу. Наконец Эми разглядела надпись на заросшем мхом надгробии. Ворон хрипло, недовольно каркнул.
Люсьен Клири-Джонс
4.10.1899–20.01.1975
Эми отпрянула. Садом для отдыха пациентов тут и не пахло. Здесь было кладбище для тех, кто так и не покинул «Сосновый край». Она сделала шаг в сторону. Крест… Ни таблички, ни имени. Дальше — целый ряд заплесневевших покосившихся крестов без всяких обозначений. Надгробные камни, словно по волшебству, один за другим поднялись перед глазами Эми из сырой земли. Ворон снова крикнул, захлопал крыльями и сорвался в хмурое небо.
