— Мы входим внутрь!
Первыми вперед пошли Саргон с Акургалем. Гвардеец Императора остался нарезать круги вокруг найденного входа, словно акула, почуявшая кровь, а остальные встали на изготовку, готовые прийти на помощь при любом признаке опасности.
В само здание пришлось протискиваться между стеной и перекошенной дверной балкой. Попаданец, благодаря своей чахлой конституции, пролез без проблем, а вот Акургаля пришлось пропихивать с той стороны. Возле входа царила тьма, слегка разбавляемая редким дневным светом из-под раскопанного входа. В узкой светлой дорожке таинственно серебрилась поднятая в воздух пыль, виднелись очертания каких-то предметов обихода, а также темнела почти скрытая в полумраке дверь.
Помещение, в которое они вошли, оказалось не более чем предбанником или прихожей, куда посетители ставили обувь, вешали верхнюю одежду, чтобы прошествовать в главный зал. Парочка новобранцев тщательно, от стены до стены, обследовала комнату, но не нашла ничего примечательного. Хрустели под ногами керамические обломки, шоркала кирпичная пыль, скрипели деревянные(!) полы. Ни следов чужого присутствия: как людей, так и демонов или иных тварей.
— Открываем дверь? — Тихо спросил Саргон у десятника. Тот лишь кивнул, пытаясь сдержать рвущийся наружу кашель. Попаданец и сам время от времени кривился и сдерживал рефлекторное чихание. Дышать внутри становилось все тяжелее и тяжелее.
Акургаль вытащил из заплечной котомки лучину, потянулся за висящим на поясе кресалом, однако его подопечный выпучил глаза и жестами показал ему не зажигать ни единой искры. На безмолвный вопрос тот лишь скривился в своей собственной неповторимой манере. Десятник и раньше замечал за ним такие жесты.
К чести Саргона, тот пытался одергивать себя, но неизменно выдавал некую сложную эмоцию на лице, когда его товарищи показывали незнание каких-то сложных, но почему-то считающихся для парня очевидными принципов или знаний.
Что только множило вопросы о настоящей личности тринадцатилетнего мальчишки. В оборванца аркчжэня из местной деревеньки или даже городского дна не верил, похоже, даже фармацевт. А этот парень как никто другой умел игнорировать реальность и принимать на веру все, кроме своих драгоценных реагентов. Впрочем, тот наверняка представил какую-нибудь чушь вроде великого светоча знаний или духовного преемника Бога свитков.
Акургаль помотал головой, отогнал неуместные в данной ситуации мысли. Голова кружилась, почему-то накатило какое-то лихорадочное, бесшабашное веселье, стремление к действию. И, одновременно, к горлу подступила тошнота пополам с вялостью во всем теле.
"Диюй вас всех забери, не мог же я устать так быстро!" — Раздраженно подумал он, отпихнул Саргона в сторону и сам взялся за выпуклость в бамбуковой перегородке.
Традиционно, внутренние стены домов сины делали из тонкой древесины с ажурным орнаментом или окнами сверху. Однако здесь, вместо лакированных досок, вокруг бамбуковых стержней вполне органично использовали белую глину. Саргон бы назвал это арматурой, но сам десятник не знал такого понятия. Да и местным архитекторам подобный апгрейд мог быть в новинку. Жизнь в постоянном напряжении и демонической угрозе быстро заставляет пересматривать взгляды, в том числе на традиционное жилище.
"Не понял… Что со мной происходит? Почему… Да двигайся же ты..!" — Подумал Акургаль, когда его мутнеющий взгляд остановился на собственной руке. Та все никак не хотела сжиматься и открывать вход. Скорее наоборот, он понемногу переставал вообще ощущать свои пальцы. Тишина вокруг мало помалу наполнялась противным звоном, а ноги стали подкашиваться. Последнее, что увидел Акургаль, прежде чем упасть без сознания — перекошенное лицо мальчишки.
"Блин, видел же, что-то с ним не так! Так нет, блин, игнорирование проблемы — мой второй девиз. Сразу после первого, который я еще не придумал", — Саргон маскировал беспокойство под раздражением. Когда тело десятника окончательно обмякло и тот повис всем своим весом у него на плече, первой мыслью мелькнуло:
"А он легче чем я думал… Ах да, статы".
А вот второй появился более дельный вывод:
"Вот я дебил!".
Нет, не этот. Другой дельный вывод:
"Характеристики у тебя выросли ого-го. А что еще у тебя больше? Контроля Ци, дубина! Вспомни свое путешествие в перекрестке теней. Там ведь тоже оказалось нечем дышать! Это же комната, которую не открывали хрен знает сколько времени! И если я сам вполне могу фильтровать воздух и без особых проблем проживу некоторое время вообще без кислорода, то вот любому другому придется кисло.
И ведь вспомнил же о пылевых взрывах, когда заставил мужика убрать свое гребаное кресало. Хорошо хоть его заметил вовремя. Иначе бы взлетели на воздух вместе со всем этим местом. Ёперный театр…" — Саргон только сейчас осознал одну тривиальную истину. Все это время и он, и его товарищи спокойно обыскивали себе здания, совершенно не опасаясь подвохов со стороны простой физики.
"Что тут сказать, темные люди. Наверняка, и мельницы с пекарнями у них от муки в воздухе не взрывались. По крайней мере, они об этом не слышали. И люди, которые задыхались насмерть в таких вот заново открытых помещениях, или, там, глухих пещерах, явно не подозревали о влиянии углекислом газе или ядовитых испарениях. Боженька убил — вот и вся недолга. Впрочем, в каких-то случаях это могло быть правдой".
— Что произошло? И почему вы не разожгли огонь? — Требовательно спросил у него Гвардеец, пока Камей осторожно принял с рук попаданца бессознательное тело своего командира.
— Эм… — Саргон не смог полностью уследить за своей мимикой и на лицо вылезло застарелое раздражение из-за очередной необходимости объяснять всем вокруг прописные истины.
— Что за рожи ты мне здесь строишь, отродье?! — Ожидаемо взбеленился Ксин. Впрочем, снова без прежнего огонька. Утренний надлом никуда не исчез, просто к нему добавилась какая-то нездоровая поспешность и жажда действия. И то, и другое чувство требовали от молодого мастера не обращать внимания на очередные коленца, которые откалывает его подопечный.
Впрочем, он не мог избавиться от некоего чувства удовлетворения после искры паники и обреченного принятия судьбы в глазах парня. На ум тут же пришла притча: "Почему живут злобные твари". К сожалению, "злобная тварь" перед его взглядом все еще оставалась полезной и вполне неплохо скрашивала пресную жизнь в Форте, поэтому он не стал уподобляться воину из лодки и рубить голову "дракону".
Вместо этого, великодушный господин всего лишь ударил мальчишку под дых, оттаскал за волосы, надавал звонких пощечин и приказал докладывать.
— Видите ли, огонь нельзя зажигать в закрытых помещениях, где скапливается много пыли… — Саргон, как мог, рассказал про пылевые взрывы, муку, затем добавил про углекислый газ. Его он, ничтоже сумняшеся, назвал "злым воздухом", который приходит на место "доброго" и образуется в момент горения. Ведь огонь "дышит" добрым воздухом, как и люди. Как люди же, он выдыхает "злой" воздух. И взрывается от злости, когда напылят.
