– Нет.
– Поверьте мне: просто райское наслаждение. Ну просто пальчики оближешь!
Мы поехали в его коттедж. Мне казалось – все довольно просто, пока я не села рядом с ним в машину, и голову не одурманил его запах, запах травы, сумрака и земли. При взгляде на запястья парня, на игру мускулов в его предплечье при движении рукой, на форму его бедер, меня неожиданно захлестнуло волнение. Такое сильное, что я побоялась заговорить, опасаясь сморозить чушь. И упорно хранила молчание.
Я вовсе не была невинной. Я умела флиртовать, принимать ухаживания и при этом сохранять бесстрастие, демонстрируя «высокий класс игры». Но меня еще ни разу в жизни от запаха другого человека – мужчины! – не охватывало такое мгновенное, неодолимое желание сбросить с себя всю одежду. Из-за этого запаха Самир казался опасным. А я напрочь утрачивала стойкость и хладнокровие.
– Все в порядке? – привел меня в чувство вопрос.
– Все отлично! – с деланной веселостью заявила я.
Уже в коттедже Самир сказал:
– Я отлучусь на пару минут. Располагайтесь! Будьте как дома, – он запустил в телефоне какое-то приложение, и из динамика полилась музыка, что-то легкое, ненавязчивое, блюзовое. – Пойдет?
– Да. Чудесно!
В комнату вбежал Билли, замер на секунду, чтобы меня поприветствовать и позволить себя погладить, а затем умчался в коридор.
А Самир уже, наверное, раздевался, чтобы принять душ. От одной этой мысли у меня внутри все затрепетало.
«Хватит!» Заложив руки за спину, я стала изучать полки с книгами. Часть библиотеки Самира составляла литература, которая должна быть у любого студента филфака – классика и современные художественные романы британских, индийских и американских авторов.
Но были на полках и старые издания в мягких бумажных обложках – преимущественно научно-популярные тексты, «ужасы», книги по истории различных эпох, множество томов по военной истории и беллетристика. Довольно приличное место в собрании Самира занимали произведения в жанре «магического реализма» за авторством Салмана Рушди, Габриэля Гарсиа Маркеса, Элис Хоффман.
Я вытащила небольшую книгу с обложкой в стиле ар-деко – «Шоколад на крутом кипятке» мексиканской писательницы Лауры Эскивель. И по моему телу разлилась волна теплоты – это был один из самых любимых моих романов, «магический реализм», приправленный кулинарными рецептами и сдобренный сексуальными сценами. Пролистывая страницы, я вновь испытала то наслаждение, которое получила, когда одним туманным зимним днем читала его, попивая горячий шоколад, в Сан-Франциско. А еще мне было приятно, что ему нашлось место в собрании Самира. «Надо будет узнать его мнение об этом романе», – сделал я зарубку в памяти.
Ах, чтение! Лучшее из всех известных занятий! Я поставила книгу на полку. А там, в самом конце, стояли три тома в жестком переплете с мягкой суперобложкой. Это были романы Самира Малакара! Я снова сцепила руки за спиной. Названия показались мне вполне художественными. «Интересно, какой из них первый?»
– Все нормально. Не стесняйтесь, – донесся с порога голос Самира.
Он стоял в дверном проеме, суша волосы. Его кожа все еще оставалась влажной; чистая рубашка с короткими рукавами прилипла к плечам. Ноги Самира были босые и под стать рукам длинные и изящные. Я отвернулась:
– Который из них первый?
– «Долгие дни».
Я достала роман с полки. Обложка была оформлена в абстрактном стиле, но в ней не наблюдалось ни намека на серьезность. Наоборот, тональность рисунка указывала на то, что это комедийный роман. И напряжение в моих плечах спало. «Ну, конечно, он мог написать только комедию!» Я пробежала глазами краткую аннотацию; роман о юноше, раскрепостившимся и пустившимся во все тяжкие в свободном от закоснелых предрассудков Лондоне, но сумевшем найти обратный путь к самому себе. Я открыла задний клапан. Там было фото Самира – более молодого, глядевшего на меня с веселой улыбкой. Вряд ли ему было на снимке больше двадцати пяти: волосы коротко стрижены, и бородку он еще не отрастил. Но и тогда парень был невероятно красив.
– Вы дадите мне его почитать?
– Читайте, если хотите, – едва пожал он плечами.
Неохотно, но считаясь с его истинными желаниями, я поставила книгу на полку.
– Почитаю, когда вы сами не будете против.
И воздух между нами смягчился.
– Спасибо вам.
«Со временем Самир, возможно, станет мне доверять настолько, что сам предложит прочитать его книгу». А пока мне хватало вещей, занимавших мои мысли.
Дождь полил до того, как мы вышли из коттеджа Самира. И мы оба промокли прежде, чем добежали до машины. Смеясь, мы запрыгнули в салон, обильно оросив пол каплями. И я вытерла лицо:
– Надо пользоваться солнечной погодой, пока она держится.
– Благодаря апрельским ливням расцветут майские цветы, – завел мотор Самир. – Отец будет рад новой встрече с вами. Он очень хорошо о вас отзывался.
– Правда? А мне показалось, что я вызвала у него плохие воспоминания.
– Ну, да, так и есть. Но это не значит, что вы ему не понравились, – Дворники («То есть стеклоочистители», – поправила себя я) быстро задвигались в борьбе с сильным дождем. – Отец никогда не переставал задаваться вопросом: что сталось с сестрой? Эта утрата убила мою бабку.
– Ужасная трагедия. Я даже не представляю, что чувствует при этом человек.
– Я тоже, – Самир свернул к заднему входу в ресторан: – Готовы к пробежке?
– Насчет пробежки сомневаюсь, но доковылять постараюсь как можно быстрее.
– Три, два, один!
Хлопнув дверцами, мы бросились к высвеченному прямоугольнику кухонной двери. Пави, одетая в белую униформу шеф-повара, поспешила сдвинуть в сторону сетку:
– Скорее!
Я забежала первой и едва не опрокинулась на спину, когда моя нога заскользила по полу. Пави схватила меня за запястье, а Самир поддержал спину, и я выпрямилась прежде, чем успела сообразить, что могла упасть.
– Ой! Спасибо! – я отбросила с лица мокрые пряди волос. – Дождь льет, как из ведра!
– Где твой зонтик, Самир? – нахмурилась Пави.
– Где-то валяется, – пожал плечами ее брат. – Но мы не сахарные, промокли, но не размокли, правда, Оливия?
– А то! – рассмеялась я.
Пави обняла меня:
– Я так рада видеть вас снова! Сегодня вечером я экспериментирую. И жду от вас экспертного мнения.
Вместо того, чтобы зайти в зал ресторана, она повела нас по узкой, старинной лестнице на второй этаж, а оттуда на третий.
– Мы живем на третьем и четвертом этажах, – сказала Пави. – Второй этаж отдан под склад. Там хранятся продукты и всякая всячина.
– Под зону со столами лучше использовать нижний этаж, – понимающе заключила я.
