Все чаще и чаще Д. Т. Стар наведывался в деревню в кабинет сержанта Фелипе Кабуры. Никто не знал, о чем они говорили. Но результаты этих встреч были видны всем жителям деревни – из окна Кабуры вылетали пустые бутылки и разбивались о землю. На этикетках бутылок всегда значилось одно и то же: «Old Kentucky Bourbon. Five Years Old»
[6].
Однажды Мино бродил глубоко в джунглях по одному ему известным дорожкам в поисках редчайшей из редких бабочек, и вдруг ему в голову пришла одна идея – она была настолько леденящей душу и в то же время грандиозной, что Мино пришлось присесть прямо на огромную ветку дерева метадор.
Идея же была такова: свинья Кабура и Д. Т. Стар были хорошими друзьями. Наверняка они знали друг друга много лет. Очевидно, Кабура рассказал Д. Т. Стару о том, что возле их деревни есть нефть. Поэтому именно свинья Кабура виноват во всех тех несчастьях, которые свалились на деревню. К тому же ему подчинялись армейцы, наводившие ужас на жителей. Свинья Кабура – убийца. Свинья Кабура уничтожит деревню. Поэтому свинью Кабуру нужно убить.
Именно там, именно тогда, сидя на ветке в глубине джунглей, в тот момент, когда армия муравьев-sauba маршировала по его левой ноге, прислушиваясь к фырканью cerrillo, пекари, в ближайших кустах и наблюдая, как бабочка serpico невероятным образом села прямо возле его жестяной коробки с этилацетатом, которую он положил на траву прямо перед собой, десятилетний Мино Ахиллес Португеза принял крайне важное решение: он убьет свинью сержанта Фелипе Кабуру.
Обдумав эту идею и приняв решение, он улыбнулся солнечным лучам, играющим в кронах деревьев, осторожно поднял свой сачок и умелым движением поймал редкую бабочку серпико.
* * *
Глубоко под землей, где-то под бесконечной рю дю Бак в Париже, возможно, прямо под довольно невзрачным и убогим отелем «Флери» в напичканной оборудованием комнате, о которой знали всего пять человек, сидели двое мужчин. Этой комнаты не было ни на одном архитектурном плане, а вход и выход из нее был замаскирован так, что даже местные бродячие кошки не могли его отыскать. Эта комната являлась международной территорией, одним из тех, кто знал о ее существовании, был министр безопасности Франции. Но и он бывал здесь крайне редко.
Господа Уркварт и Гаскуань сидели друг напротив друга в удобных глубоких креслах. Между ними располагалась похожая на стол стеклянная поверхность, на ней красными, зелеными и синими квадратами и кругами были обведены какие-то участки, написаны буквы и цифры. Кроме этого, на стеклянной поверхности валялись какие-то бумаги, а прямо по центру стояла переполненная окурками пепельница.
Комната была довольно просторной, на стенах висели экраны, телетайпы, телексы и самые новейшие компьютеры. Свет в ней был приятный, наподобие дневного.
Уркварт был старше своего коллеги, ему почти исполнилось шестьдесят, у него было смуглое серьезное лицо с четкими чертами и глубокие ясные глаза за большими роговыми очками. Тонкие волосы зачесаны назад и сильно напомажены. Одет он был в элегантный темный костюм, светлую полосатую рубашку, галстук на нем был нейтрального цвета. На Гаскуане, напротив, были свободные светлые брюки и подходящий по цвету акриловый свитер. Он был намного моложе Уркварта, ему едва исполнилось пятьдесят, чуть полноват, румяный, внешне довольно приятный.
И Уркварт, и Гаскуань прекрасно слились бы с толпой на улице.
Гаскуань затушил сигарету, приложил указательный палец к зеленому участку на стеклянной доске, монитор на стене напротив него зажегся.
– Поезд Афины – Стамбул, – кивнул он.
– Кто ее схватит?
Уркварт щелчком отбросил соринку с левого стекла очков.
– Грек, гражданский, по имени Никис. Он отвезет ее прямо в аэропорт у Комотини. Самолет уже ждет.
– Как вы думаете, сколько нам придется держать ее в «беседке»?
Гаскуань всплеснул руками:
– Два часа – два дня. Как знать? Merde
[7]. Надеюсь, она запоет как соловей.
Заскрипел телекс, Уркварт оторвал бумагу и прочитал ее вслух:
– Подтверждено, – закончил он. – Муха скоро попадет в сеть, и мир сможет вздохнуть свободно.
Разговор между Урквартом и Гаскуанем на международной территории глубоко под рю дю Бак в Париже состоялся ровно через 4380 дней после того дня, когда десятилетний Мино Ахиллес Португеза решил убить свинью Кабуру.
* * *
Пепе ковылял рядом с Мино. Костыли были ему велики.
– Померяем сегодня панцири черепахам?
Мино покачал головой. Он позвал своего лучшего друга спуститься с ним к запруде позади дома сеньоры Серраты. За зарослями камыша у Мино имелось свое местечко, земля тут была утоптанной, и он частенько посиживал здесь в тиши и покое на камушках, которые приволок сюда, разглядывал квакающих лягушек, сидящих на покачивающихся на воде листьях виктории. В запруде было полно всяких удивительных созданий, живших собственной непростой жизнью.
Мино нужна была помощь, чтобы убить свинью Кабуру. Он собирался рассказать Пепе о своей идее.
– Мы убьем свинью Кабуру, – сказал внезапно Мино, когда друзья уселись.
– Да? – просиял Пепе. – Вот это игра, Мино! Будем играть, будто мы убили всех армейцев. Вон та лягушка – она будет свиньей Кабурой. Видишь, она даже похожа на него?!
Пепе засмеялся, показывая пальцем на лягушку.
– Чушь, – хмыкнул Мино, – я говорю серьезно. Мы с тобой убьем свинью Кабуру. Убьем его, и он будет лежать мертвый и бездыханный.
Мино поведал другу свой план и поделился мыслями, которые пришли ему в голову в джунглях.
Пепе побледнел. Глаза его стали большими и круглыми. Он стучал палкой по воде. Потом внимательно осмотрел свою ногу, сломанную, ту, что никогда не выздоровеет.
– Ка-кабура и а-армейцы очень опасные люди. У нас ничего не выйдет, – прошептал он.
– Конечно выйдет.
Мино горделиво поднял голову.
– Это совсем несложно. Намного проще, чем поймать и убить бабочку серпико, скажу я тебе. Только никому ничего не говори, ни единой душе! Ты ведь не болтаешь во сне, а?
Пепе энергично помотал головой.
И Мино подробно рассказал ему о том, как они убьют свинью Кабуру и избавят деревню от бесчинств дона Эдмундо и Д. Т. Стара.
Грядки помидоров сеньора Гомеры были самыми лучшими в деревне. Никому не удавалось собрать с куста столько плодов! Всего четыре аккуратных ряда по десять кустиков на каждом – и сеньор Гомера ежедневно появлялся на рынке с двумя полными корзинами томатов. Секрет сеньора Гомеры заключался в том, что он совершенно случайно выяснил: там, где вокруг кустиков помидоров вырастала miamorates – белена, рождалось в два раза больше плодов. Вот только белена ядовита. Но так как никто и не собирался ее есть, это было неважно.
