Мать Кассиана пустилась наутек и, должна признать, развила немалую скорость для воспитанной леди, которой подобает ходить степенно и с важным видом. Хомка, рыча, как озверевший тигр, большими скачками понесся за ней, изрыгающей такие ругательства, которые и в порту редко услышишь.
Дорожки из вожделенных «сеее-мууу-шееек», которые оставалась на полу, несколько притормаживали погоню, ибо каждое семечко Хохотундель трепетно всасывал, как хобот слона. Правда, он делал это слишком быстро, чтобы моя свекобра смогла успеть сбежать.
– К дивану тесни его! – вдруг пронесся по бедной гостиной громкий крик.
– Аларик! – радостно вскрикнула я.
– Чего это ты так радуешься? – тут же надулся супруг, которого вполне устраивало, что я лежу на нем.
– А то, что одна я бы с этой зверюгой не справилась, – ответила, привстав. – Но вместе с драконом – запросто!
– Заходи справа! – послушалось с другой стороны.
– Шедя! – едва не захлопала в ладоши от радости. – Теперь успех гарантирован!
– Ну знаешь, тут не только они магией владеют! – Кассиан вскочил на ноги и, не успела и слова сказать, запустил в нашего самую малость подросшего хомячка магическим шаром.
– Только не это! – простонала я, но было уже поздно – магия, врезавшись в бело-рыжую тушу, окутала ее голубым облаком.
Из которого выскочил тот же Хохотундель, только в два раза крупнее.
– Как, однако, любопытно, – пробормотал маг.
– Идиот! – бросил Аларик, зыркнув на него. – Эля, зачем ты за него замуж пошла?
– Я попросил бы… – начал Кассиан, но замолчал, увидев, несущегося на нас хомяка. – Эля! – он переместил меня за свою спину.
– Не мешай, – я обогнула его по дуге, добежала до леди Элизабет, которая грохнулась в обморок, и начала шарить у нее за корсажем.
– Ты такой шалун, эльвовище мое ненасытное! – пробормотала она, начав приходить в себя. – Иди же ко мне, поиграем в жезл и гостеприимную пещерку!
– Попозже поиграете, – фыркнула я и, собрав горсть семечек, подняла кулак вверх. – Хохотундель, беги сюда, тут вкусняшечки!
– Бегуууу! – зычным рыком пронеслось по гостиной, и чудище побежало ко мне.
– Давайте! – крикнула я.
– Даем! – Шедя пробормотал заклинание в ладошку.
Диван, заскрипев, подпрыгнул и метнулся к Хохотунделю. Врезался на лету в бок нашей зверюги и уронил его на пол.
– Рик! – скомандовала тут же, и дракон отправил сверху массивный шкаф.
– Держите! – я подскочила к этой мебельной куче, под которой уже начал приходить в себя хомячок.
– Держу, – Пит обвился телом вокруг лап Хохотунделя.
– Спасибо, червячок, – облегченно выдохнула и, упав на колени, начала читать заклинание, во время которого хомка должен был быть неподвижен – насколько это возможно.
– Твоя мама не могла придумать лекарство покороче? – пробурчал Аларик, навалившись на шкаф, чтобы не дать ворочающейся зверюге вскочить.
По его лицу пошла волнами проявляться чешуя, и я краем глаза успела заметить, как зачарованно глазеет на нашего красавчика Лорина. Вот ведь любвеобильная ящерица, даже эту ледышку зацепить своим обаянием успел, ни капли не стараясь!
– …обратись, как был! – закончила я и с силой дернула на себя Пита – за секунду до того, как шкаф впечатался в пол. – Все живы? – вынула из колец питона хомяка. – Хохошечка, ты как?
– А что было? – он, такой маленький, что касался невесомым на ладони, открыл глазки-бусинки. – Неужто я опять? – оглядел царящий вокруг разгром. – Ой-е-еушки, неужели это моих лапок дело?
– Ага, мышка пробежала, хвостиком махнула, – хохотнул Аларик.
Я посмотрела по сторонам. Кот сидел на крохотной полочке на стене. На руках у него испуганно хлопала глазенками та самая мышка, от которой он в последнее время драпал во все четыре магические лапы. Ежик раскачивался на люстре и, кажется, ему эти покатушки нравились. Как он там оказался, любопытно? Остальные, слегка помятые, были живы и даже здоровы.
Отделались минимальным ущербом, стало быть. Вокруг, конечно, бардак такой, будто… огромный хомяк носился! Ну, бывало и хуже. Ничего, приберемся. Вот когда у нас однажды индюк научился открывать порталы, была беда! А сейчас ничего, мелкие шалости.
– Не переживай, – я улыбнулась Хохотунделю, которому было не до смеха – в глазах малыша стояли слезы. – Будем считать, что сделали перестановку. Хоть картина уцелела! – я с любовью посмотрела на портрет нашей семьи, висящий над камином.
Хрясь! Картина, которая будто только и ждала, когда на нее обратят внимание, рухнула прямо на канделябры, проткнувшие полотно насквозь.
– Ааааааа! – Хохотундель разрыдался в три ручья.
– Теперь еще и потоп, – вздохнула я и, отдав малыша Шеде, подняла остатки портрета.
Вещи – всего лишь вещи, так меня учил папа. Не стоит придавать им большого значения. Это же не близкие и любимые, которых не заменить никем. А стул, шкаф, диван можно и новые купить, невелика беда!
– А что это было? – шепнул Кассиан, подойдя ко мне.
– Хохотунделя один злой маг сделал оружием, – пояснила я. – Когда рядом семечки, он… Ну, ты видел. Моя мама долго снимала это заклятие, но смогла лишь немного уменьшить. Тогда придумала блокирующее заклинание. Я его произнесла только что, и хомка стал нормальным.
– Мне жаль, что среди магов встречаются такие ублюдки, – помрачнев, ответил муж.
– Кстати, магией ударной против них нельзя, запомни на будущее, – добавила я. – Они ее как бы впитывают, и все только усугубляется.
– Понял.
– Шедя, Аларик, спасибо вам огромное! – улыбнулась гостям, которые нагрянули как раз вовремя. – А теперь пойдемте ужинать, жаркое Пимы ждет! Мы заслужили вкусняшки!
***
– И что это ты делаешь? – поинтересовалась я у супруга, который начал снимать рубашку, войдя в спальню после ужина.
– Раздеваюсь, – ответил он и принялся за брюки.
– Уговор был другой, – я прищурилась. – Нами был достигнут компромисс, дабы, как ты выразился? Чтобы даже куры не ржали, узнав, что жена выперла тебя из опочивальни в первую брачную ночь!
– И чтобы тебе не пришлось объяснять, почему от тебя муж в такую ночь сбежал! – напомнил маг.
– Не увиливай, – не повелась я. – Ты провел ночь в постели с женой…
– Как звучит! – перебил он, ухмыльнувшись.
– А теперь проваливай спать в другую спальню!
– Это звучит гораздо хуже! – вздохнул.
– Ничего и слышать не хочу! Вон! – указала на дверь.
– Пожалуйста, разреши мне остаться, я буду себя хорошо вести, честное слово! – маг скорчил умильную мордашку.
