– Да, что-то такое, – решив все же не раскрывать ей наш разговор, я кивнула. – Не смогла толком разобрать.
– Карла, что тут у вас? – мелодичный голос украшением вплелся в зеленый лабиринт, будто магическая гирлянда легла на новогоднюю елку. – Госпожа Гранд? – к нам подошла, покачивая бедрами, Фариана.
– Жанна напугала госпожу, – Карла склонила голову перед ней, – но уже все в порядке, верно? – бусинки впились в мое лицо.
– Да, конечно, – я невольно залюбовалась невестой короля.
На эту красавицу хочется смотреть и смотреть, ни о чем не думая, с глупой улыбкой на устах. Именно так и выглядит наш король. Мужчины вздыхают, понимая его, и завидуют. А женщины… Думаю, их тоже терзает зависть, но иного свойства, ведь любой даме, даже совсем юной девочке или глубокой бабушке хочется такого поклонения. А может, и не любой. Я помотала головой, прогоняя наваждение. Утонула ведь, как муха в меду!
– Мне жаль, что вам испортили отдых, – Фариана взяла меня за руку. – Позвольте пригласить вас на девичник сегодня, Эльвира. В качестве извинения. Вы же моя родственница теперь. Заодно познакомимся поближе.
– Спасибо, почту за честь, – я присела в реверансе.
От такого щедрого предложения без пяти минут королевы нельзя отказываться, сочтут за наглость. Да и упускать шанс «протолкнуть» прошение с законопроектом, который был мечтой нескольких поколений моей семьи, тоже не стоит.
– Отлично! – Фариана просияла нежнейшей довольной улыбкой. – Клара, расскажи Эльвире детали, а я побегу, король заждался!
– Итак, вечером, после фейерверка, приходите в правое крыло дворца, – приступила к инструктажу фрейлина. – Наряд имейте простой…
Глава 19. Мир и дочь
– Ты вернулась, Эля! – радостный Кассиан бросился мне навстречу, когда вошла в именные покои семейства Грандов.
– А ты думал, я на лавочке в саду спать буду? – пробурчала, не разделяя его счастья. – Могу, конечно, к Аларику уйти, у него тоже свои комнаты во дворце, – я хмыкнула, а потом скривилась, поняв, что этими словами просто хотела причинить боль магу, который обидел меня.
– Не надо! – муж торопливо перекрыл мне выход – почему сегодня все на моем пути встают? – Выслушай, пожалуйста!
– Что ты можешь сказать? – усмехнулась с горечью. – Как планируешь оправдываться? Как вообще можно оправдать то, что ты не сказал жене о ребенке, который у тебя имеется?
– Знаю, никак, – он покаянно кивнул.
– Ну, так и о чем тогда разговаривать? – устало пожала плечами и села на кушетку. – Ты поступил, как свинья, не в обиду Апчхпуку будет сказано.
– Согласен, мне нет оправдания, Эля, – прошептал муж.
– Я знала, что ты далеко не подарок, а оказалось… – вздохнула, мазнув по бледному мужу равнодушным взглядом. – Оказалось, что ты вообще не заслуживаешь уважения.
– Я боялся тебе сказать, Эля, – тихо ответил Кассиан, тоже приземлив попу на уголок кушетки. – Вначале, когда говорил, что уже ходил под венец, едва не признался, что брак был по залету. Но ты так посмотрела, словно, – он прикрыл глаза, – вот как сейчас посмотрела. Будто я распоследнее ничтожество.
– Ты думаешь, что можешь поступать, как хочешь, но все вокруг будут тобой восхищаться? – усмехнулась. – Кассиан, ты легковесная пустышка – вот мой вывод после нескольких недель общения с тобой. Ты любишь веселиться, гулять, шляться по бабам, наряжаться и отпускать шуточки. И все! Я думала, за этим еще что-то есть. Или хоть что-то еще есть. Но там пус-то-та! Ты как финтифлюшка на твоих же костюмах – блестишь ярко, выглядишь дорого, а по факту никакого толку.
Маг молчал.
– Ты не умеешь ни заботиться о близких, ни быть надежным, ни совершать поступки, вызывающие уважение, ни любить не умеешь. При этом сам на любовь претендуешь, – я взглянула на него, потупившего глаза, – на каком основании, позволь узнать? Подбиваешь ко мне клинья, соблазняешь – для чего? Чтобы год ждать не так скучно было? Я игрушка тебе, что ли?
– Эля, это не так! – запротестовал муж, посмотрев в мое лицо.
– А как? Зачем тебе тогда этот брак, объясни. Молчишь? Вот именно. Я тебя удивлю, Кассиан, но у меня чувства есть. Я не кукла бессловесная. Может, тебе это удивительно, но не только у тебя была нелегкая жизнь, моя тоже состоит из одних потерь.
– Знаю, Эля.
– Плохо знаешь, видимо. Я и подумать не могу, чтобы играть жизнями других. Потому что знаю, как это больно. Ведь сама страдала. Ты тоже страдал, и всеми этими шуточками-прибауточками прикрываешь ранимую душу, я же вижу. Но это не мешает тебе поступать с людьми по-свински.
– О чем ты?
– Ты влез в мою комнату ночью, наплевав на то, что репутация девицы может быть разрушена твоим поступком. Этого мало?
– Я не хотел этого.
– Ты не «не хотел». Ты наплевал на это. Потом зачем-то согласился на брак. Какого рожна, спрашивается? А теперь, зная, что через год мы разведемся, пытаешься стать настоящим мужем. Ты сам-то хоть понимаешь, что и зачем творишь?
– Понимаю, – маг встал. – Эля, ты во многом права. Обидно и больно это слышать, но признаю, я таков. Легковесная финтифлюшка – это и есть я. Вернее, был. Потому что хочу стать другим.
– Похвальное стремление. Давай тогда спокойно доживем до развода и разойдемся в разные стороны. Ты будешь старательно становиться другим, а я буду жить своей жизнью.
– Я не хочу без тебя, – тихо прозвучало в ответ.
– Кассиан, это мне решать.
– Знаю, что не нужен тебе такой. Но если я стану другим, у меня будет шанс? – он поймал мой взгляд.
– Ты всерьез такой эгоист? – я закатила глаза. – В голову не приходило подумать, что мне надо, например? Ты хочешь. Тебе надо. Ты не пуп земли. Подумай лучше о дочери. Ей нужен папа.
– И он у нее есть, – Кассиан нервно дернул головой. – Эля, я не монстр, после развода содержу дочку, вижусь с ней, у нас хорошие отношения. Я не сказал тебе о ней, это было гнусно и малодушно, признаю. Прошу у тебя прощения за это. Пожалуйста, прости! Я испугался, что ты отторгнешь меня, ведь ты…
– Что я? В чем моя вина?
– Не вина, Эля. Я просто не знаю, как сказать. Понимаешь, ты другая. Я таких не встречал. И все время чувствую, понимаю, что я – та самая бесполезная финтифлюшка, особенно на твоем фоне. Мне впервые в жизни хочется стать другим, расти, чтобы стать достойным тебя. Чтобы ты уважала, одобряла. Понимаешь?
Его взгляд был таким пронзительно-умоляющим, что я не выдержала. Ежкин бобрик, еще полчаса назад напинать его хотела, поганца, фаерболами по саду погонять, чтобы задница бесстыжая дымилась! А сейчас… Я слишком хорошо чувствую его боль. Привыкла к нему, гаденышу. Размякла, романтику какую-то сама себе напридумывала. Молодец, ведьма, теперь разгребай!
