– Что это за прелесть? – прошептал Кассиан.
– Семейная реликвия, – пояснила ему. – Передается из поколения в поколение старшему в роду.
– Значит, теперь оно твое.
Хотела возразить, ведь с детства привыкла к мысли, что фамильный перстень унаследует Гриэр, но слова застыли на языке. Из всей семьи осталась только я.
Муж, прав, кольцо мое.
Надела его на указательный, и оно само подстроилось под нужный размер. Красивое какое! Загляделась на сияющие грани и не нашла в себе сил снять кольцо, которое словно связывало меня с теми, о ком теперь остались только воспоминания и любовь, греющая душу.
Тогда пусть остается. Тут его место – со мной.
***
Дорогу домой Кас молчал. И как я ни выпытывала, что же такое он услышал от Итара, муж так и не признался. Лишь прижимал меня к себе сильно, словно боялся, что жена вот-вот выпрыгнет из кареты и помчится прочь. Его явно что-то терзало, но он не признавался, отшучиваясь. Однако глаза оставались грустными и полными тревоги.
Я уже давно поняла, что все эти улыбочки да ужимки – защитная реакция мужа. Так он отгораживается от мира, который не был с ним ласковым. Легче делать вид, что ты игривый повеса, порхающий по жизни, как невесомая яркая бабочка, перелетающая с цветка на цветок. Тогда и у окружающих к тебе немного претензий, и сам ты от себя ничего особо не ждешь. Только вот есть одна проблема – можно так заиграться, привыкнуть к этой маске, что она намертво прирастет к тебе, не отодрать.
На сердце расплылась тоска, покалывающая острыми коготками плохого предчувствия. Оно давно меня не оставляет. Терпеть не могу это ощущение, ведь никогда еще не ошибалась, гадость на душе всегда предшествовала чему-то ужасному. Сначала смерти папы, но тогда я была еще слишком маленькая, чтобы разбираться в своих чувствах.
Потом такая же едкая взвесь ощущений терзала меня перед гибелью мамы. Ярче всего прочувствовала ее перед тем, как навсегда ушел Гриэр. Неделю меня мучило это предчувствие, когда не можешь найти себе места, ничего не радует, и в глубине души ты знаешь, уверена – это неспроста, скоро грянет беда.
В ночь перед тем проклятым днем, который отнял у меня последнего родного по крови человека, я почти не спала. Забывалась мучительной дремотой, изматывающей, окунающей в кошмары, из которых выныривала с криком, будто из вонючего болота. До сих пор помню алые глаза, хохот и карканье ворон. Тело, покрытое липким потом, трясло как в лихорадку.
А днем пришло срочное письмо – о том, что утром Гриэра нашли на лавочке неподалеку от тенистой аллеи, где он любил прогуливаться. Брат сидел и невидящим взглядом смотрел в никуда – туда, куда ушел.
– Приехали, – отвлек меня от мучительных воспоминаний Кассиан.
Я благодарно улыбнулась ему. Вокруг нас засуетились все, кто уже успел, как выяснилось, соскучиться.
– Папа! – в объятия мага влетела наша маленькая хулиганка. – Эля! – мне тоже достались обнимашки. – А что вы мне привезли?
– Ох, а подарок для этой мартышки мы и забыли! – муж сделал большие глаза.
– Да не может быть! – она всплеснула ручонками. – Такой хорошей девочке, паиньке просто, не привезти подарок? Не поверю!
– Ты паинькой бываешь, только когда спишь, – отец усмехнулся и достал из багажа коробку с игрушкой. – Держи.
– Большущая! – восхитилась малышка.
– Что надо сказать?
– Что вы с Элечкой молодцы! – хитропопля прищурилась.
– Это и так ясно. А еще? – упорствовал отец.
– Спасибо, – она снова чмокнула нас в щеки и унеслась, счастливая.
– Постарайся хотя бы один день поиграть, не сломав! – крикнул ей вслед Кас. – Очень тебя прошу, Адель!
– Разламывать игрушки – это же самое интересное, ничего ты не понимаешь, – я ухватила его под локоток, и мы пошли в дом.
– Как раз вовремя, к ужину, – Пима обняла меня.
– Какие ароматы! – я повела носом, чувствуя, как рот наполняется слюной. – Запеченная курочка?
– Она самая, – фея домашнего очага усмехнулась. – С картошечкой в грибном сливочном соусе и с салатиком из свежих овощей.
– Волшебно звучит!
– Отдохните чуток, скоро накрывать на стол буду, – наша бессменная повариха заторопилась на кухню.
– Я должен поговорить с тобой, любимая, – когда она ушла, супруг посмотрел в мое лицо, перестав улыбаться.
– Расскажешь, что стряслось? – погладила его по щеке. – Вижу ведь, не все ладно. Что-то с финансами?
– Пойдем в комнату, – он сжал мою руку.
Мы поднялись по лестнице. Даже с завязанными глазами сказала бы, какая из ступенек, где и как именно скрипнет – жалобно всхлипнув, противно выругавшись или ехидно хохотнув.
– С возвращением в родной дом ничто не сравнится, – я улыбнулась, когда муж открыл передо мной дверь. – Как не устанешь в дороге, стоит перешагнуть через порог, как сразу силы появляются!
– Ты любишь это поместье, – Кас притянул меня к себе.
– Конечно, это же мое родовое гнездо, – кивнула в ответ. – Тут родятся наши дети, – мечтательно протянула, представив будущее. – Маленькие ножки малышей будут бегать по той же лестнице, что и мы с Гриэром.
– Ты беременна?! – муж побледнел.
– Немного рановато для таких вопросов, – смущенно отвела взгляд, ощутив, как запылали щеки. – Несколько дней всего прошло. Но, насколько могу судить, дети появляются именно после того, чем мы с тобой занимались в этой постели, – кивнула на брачное ложе, которое навевало много приятных воспоминаний о нашей первой брачной ночи – самой волшебной из всех.
– Тогда, может, продолжим? – глаза мага просияли желанием.
– Непременно, после ужина. А сейчас говори, что хотел. Не пытайся отвлечь меня приятными занятиями, Кассиан!
– Приятными? – самодовольно ухмыльнулся. – Немного не то слово выбрала, женушка! Я помню, какие звуки ты издавала ночью, пришлось срочно купол непроницаемости на комнату ставить, чтобы моя страстная ведьма не перебудила весь дом!
– Прости, – уткнулась пылающим лицом в его грудь. – Впредь буду потише, обещаю.
– Ни в коем случае, даже не думай! – тут же всполошился. – Ты не представляешь, какое наслаждение для мужчины слышать те стоны удовольствия любимой, которым он стал причиной, – заглянул в мои глаза и страстно выдохнул, – Элира моя!
– Да? – переспросила тихо, тая от удовольствия. – Тебе это так нравится?
– Безумно! И я готов на все, чтобы слышать их снова и снова!
Меня подхватили на руки, уложили на постель и тут же одарили поцелуем, о котором давно уже мечтала. Мысли разлетелись, не оставив и следа, словно клочья утреннего тумана в свете восходящего солнца. Я позабыла обо всем на свете, тая в руках любимого, который сам стонал в голос, лаская меня.
