Теперь оставалось выяснить, что установили остальные, сверить направления, ну и сделать соответствующие выводы. Или не сделать. В общем, посмотрим, что из этого получится. Я даже не сомневаюсь, что мы об этом узнаем одними из первых.
Домой я вернулся около четырех часов утра. Пока отвезли Вешнякова в лечебный корпус, пока завез Салтыкову домой — ночь хлопотная выдалась, так что время пролетело незаметно.
Едва я въехал во двор своего владения и вышел из «Мерседеса», ко мне подошли охранники. Этих двоих я еще не видел, поэтому для начала мы познакомились. Одного из них звали Виктор, второго Глеб — они были сменщиками первых двух. Ну а затем ребята сообщили, что Верховцев просил позвонить ему независимо от времени моего возвращения.
Такая себе информация, как для четырех часов утра, если честно — заставляет немного напрячься. Что там у нас случилось, интересно знать?
Пока я переоделся и сходил в душ, телефон успел немного зарядиться, так что, как и просил Леонид Александрович, я его сразу же набрал.
— Доброго утра, Владимир Михайлович, с вами все в порядке? — спросил для начала Верховцев чем весьма меня насторожил.
— Со мной все хорошо. Но если вы задаете такой вопрос, то значит могло быть иначе?
— К сожалению, могло, ваше сиятельство.
— Ну не тяните тогда, рассказывайте, что у нас случилось.
— Заплатина убили, — коротко и ясно ответил Верховцев.
Меня как будто окатили ледяной водой. Сон как рукой сняло. Не могу сказать, что я питал к Тимофею Александровичу какие-то нежные чувства, но новость крайне неприятная. За последнее время я успел привыкнуть к этому забавному и неглупому старикану.
Он был весьма полезен и много сделал для того, чтобы у меня получилось закрепиться в Москве. Да и истории он рассказывал всякие потешные из моего детства. Это было очень любопытно…
Похоже, кого-то начала очень сильно раздражать наша дружба. Даже не нужно думать кого именно — и так все понятно. Вот только на мой взгляд, это было непростительной наглостью, Заплатин официально вышел из игры, что за свинство? Во всяком случае, он думал именно так, но вот не дали ему выйти на пенсию.
Что же, я хотел затеять возню в Великом Московском княжестве чуть позже, но не получилось. Придется кое-кому дать по роже в ответ, спускать с рук подобное я не собираюсь. Так или иначе, но он был моим человеком, а трогать своих людей безнаказанно я не позволю и мне без разницы кто это будет Заплатин или Варвара.
— Как это произошло? — спросил я.
— Его закололи ножом вчера вечером в собственном автомобиле. Это случилось возле офиса.
— Разумеется, свидетелей не нашлось?
— По моему опыту в подобных случаях свидетелей, как правило, не бывает, — ответил Леонид Александрович. — Его водитель тоже был убит, двигатель в машине работал до приезда жандармов… В общем, действовал профессионал. Мне еще нужно что-то добавить?
— Нет, я все понял.
— Наши действия? — спросил Верховцев.
Хороший вопрос. Но для ответа мне нужно немного подумать. Необходимо выбрать правильную стратегию, чтобы с одной стороны, не наломать дров сгоряча и с другой, нанести не менее болезненный удар.
— Сейчас половина пятого утра… Насколько я понял, вы уже не будете сегодня ложиться спать? — спросил я, глядя на Тосика, который свернулся клубочком рядом с моей кроватью и лишь иногда приоткрывал один глаз, намекая, чтобы я валил разговаривать в другое место и дал ему спокойно поспать.
— Нет.
— Тогда давайте встретимся в офисе Заплатина в восемь утра.
— Хорошо, — сказал Верховцев и отключился.
Пора заканчивать с этим бардаком и что-то делать со своим офисом, не могу же я вечно скитаться? Уже и Заплатина нет, а я до сих пор в его офисе встречи назначаю. Это хорошо, что у меня собственный ключ есть, а если бы не было? В ресторанах встречаться? Бред какой. Нужно сегодня разговаривать с Ермоловым — хватит ему раздумывать. Если нет, то пожелаю счастливого пути и отправлю обратно в Саратовское княжество к папеньке. Пусть своими купеческими делами занимается!
Внизу тихо хлопнула входная дверь, но я все равно ее услышал. В предрассветной тишине даже самый незначительный звук был слышен в доме очень хорошо.
Я спустился на первый этаж и прошел на кухню, откуда слышалась суета. Как оказалось, это явилась Бьянка, чтобы накормить меня завтраком, если у меня вдруг возникнет такое желание.
— Бонджорно, синьор барон Владимир, — сказала она, как только я вошел в комнату.
Вот интересно, они с Тосиком когда-нибудь запомнят, что я уже виконт или у них мозг примерно в одном и том же ритме работает?
— Доброго утра, Бьянка.
В комнате приятно пахло свежезаваренным кофе, который она принесла с собой. Какая молодец — обычно она готовила завтрак у меня в доме, если мне не требовалось нечто сверхсложное, а в этот раз все сделала у себя на кухне, чтобы лишний раз не досаждать звуками.
Я сел за стол и окинул взглядом еду на столе. Хамон, нежная ветчина со слезой на разрезе, буженина и ароматный хрустящий хлеб… Вроде бы ничего необычного, но мой желудок мгновенно напомнил мне о том, что я не ел уже целые сутки. Ну, значит не будем себе отказывать в столь малом.
Пока я сооружал себе сразу несколько бутербродов, итальянка налила мне кофе и собиралась было оставить меня одного, как я ее остановил.
— Бьянка, как там поживают мои гости?
— Синьор и синьорина Ермоловы? — уточнила она.
— Разумеется. Неужели у меня полное владение всяких разных гостей?
— Молто бене, синьор, — ответила она и глядя на выражение моего лица немедленно добавила. — Очьень хорошо, синьор барон Владимир. Правда синьорина очьень мало ест.
— Для синьорины это нормально. Значит так, Бьянка. У нас сегодня будет обед, приготовь что-нибудь вкусненькое, хорошо?
— Си, синьор.
— И пусть будет торт. Я люблю шоколадный, ты знаешь.
— Бене, синьор, — ответила она и оставила меня одного.
Больше мне никто не мешал. Я спокойно позавтракал, выпил несколько чашек кофе, которые помогли мне окончательно настроиться на работу, а затем пошел в кабинет. Нужно спокойно подумать.
* * *
Рабочий день у сотрудников Заплатина начинался с девяти часов утра, так что сегодня мы с Верховцевым были первыми, кто оказался в здании. Мы часто задерживались в его офисе до позднего вечера, но вот раньше начала рабочего дня лично я оказался здесь впервые. Непривычная тишина как-то неприятно давила — Тимофей Александрович любил придать дополнительное ускорение своим работникам, так что обычно здесь было повеселее.
В отличие от меня, Леонид Александрович никакого дискомфорта не испытывал. Он, как обычно, смотрел на меня своим холодным змеиным взглядом и лишь по блокноту в его руке можно было понять, что он готов записать мои распоряжения.
