– Мы тоже можем взять ребенка из сиротского приюта. Выбрать мальчика, похожего на нас с тобой, – мне было тяжело говорить, слова застывали в горле. – Прости меня, Дрем. Мне жаль, что так вышло. Но главное, ты жив и стал еще сильнее. Нам просто нужно вместе научиться жить с этим дальше.
Я не рискнула к нему подойти. Понимала, что прикасаться к Дремеру на тот момент было не менее опасно, чем пытаться погладить двуглавого меренского спиногрыза.
– Ты так и не поняла, в чем главное отличие нормального здравомыслящего наемника от разных там ополченцев, рейнджеров, спасателей и прочих идейных идиотов, – на полтона тише и немного медленнее говорил Дремер. – Для нас всего важнее сохранность собственной шкуры. Одним чужаков больше умрет рядом с нами, одним меньше – не самая существенная разница. Нам платят за определенные действия, и мы по мере сил их выполняем. А не за то, чтобы мы вытаскивали бедных сироток из-под завалов и винторогих боздлов из зыбучих песков… Не хочу даже видеть тебя рядом. Суток десять, не меньше, ко мне не приближайся. По всем рабочим вопросам обращайся к моему временному заместителю. А личные темы пока закрыты.
Он прошел мимо меня, а я еще не знаю сколько времени простояла, не двигаясь с места. Находясь в состоянии потерянности и моральной раздавленности, почти бесшумно постукивала пальцами в звенящей тишине по металлической инфостойке.
Меня удивляло то, что я не испытывала чувства вины в той полноте, которая должна была меня терзать. Вместо переживаний на грани отчаяния, я пребывала будто в вязком липком пространстве. Ощущения не могла назвать приятными, но и кошмарными, доходящими до паники – тоже.
То, с какой надеждой зеленокожая малышка смотрела на меня, то, как она прижималась ко мне, и то, как сияла ее благодарная улыбка – все эти воспоминания помогали мне держаться на плаву. Не провалиться в бездну, а продолжать движение во влажном облаке, словно несущем навстречу таинственной неизвестности. Будто бы кто-то невидимый и почти неслышимый едва ощутимым где-то в глубинах разума тонким вкрадчивым голосом ласково утешал меня и убеждал в том, что я поступила правильно. Я знала, что не смогла бы сделать другой выбор. Не бросила бы маленького беззащитного ребенка умирать под обстрелами.
Почему Дремер не ушел с отрядом? Зачем он остался ждать меня? Я бы и одна смогла добраться до убежища с девочкой на руках. Почему он себя не винит в том опрометчивом промедлении? Ведь я не просила его сторожить вход в горящий дом. Мы успешно провели зачистку территории. Врагов рядом не было. Но Дремер все равно там остался ради меня. А я… подставила его под артиллерийский снаряд. Это был катастрофически неправильный поступок. Но улыбка спасенной девочки при каждом воспоминании о ней вновь и вновь гасила мою внутреннюю боль, оправдывая и заставляя в очередной раз себя прощать.
Нам с Дремером трудно было помириться. Наверное, легче далось решение о выходе из Легиона Черной Звезды. Но мы справились. Почти научились жить с этим. Только воспоминания не отпускали, ни меня, ни его. И если я предпочитала не поднимать проблемную тему, то Дрем при любом поводе, будь то самая пустячная ссора, напоминал о том, что я сломала ему всю жизнь, и предупреждал, чтобы я даже не смела больше влезать в спасательную авантюру.
Как показало время, предупреждения были напрасными. Я не просто вляпалась в очередное приключение с нисколько не зависящими от меня обстоятельствами, а сама организовала настоящую спасательную операцию для нелианского пилота. И мне оставалось лишь надеяться на то, что купленный на черном рынке непокорный раб скоро вернется домой и мы больше никогда о нем не услышим.
Глава 12. Треснутая ваза
– Дремер Фалкрейд, проваливай в вакуум, – глухо прорычала я. – Тебе здесь делать нечего.
Услышав знакомые шаги, я будто начала испытывать нехватку кислорода от сильной обиды, которая с тупой тянущей болью проникала в грудь, подобно медленно разъедающей плоть струйке кислоты.
Не торопилась открыть глаза. Наоборот, мне хотелось крепко зажмуриться и отвернуться к стене. Но понимала, если я так сделаю, то быстро попаду в ловушку по-настоящему стальных объятий киборга.
– Кэсси, остынь, – Дремер говорил так тихо и осторожно, что в его голосе почти не слышался привычный металлический оттенок. – Нам надо все переосмыслить. Между нами возникло недопонимание. Можно сказать, произошел сбой программы.
– Хитрый ход, – я совсем не мелодично, отрывисто рассмеялась, наверное, походя на угрожающе фыркающую дикую кошку, лежащую в своем логове в полной готовности развернуться, чтобы выцарапать глаза приближающемуся врагу. – Решил свалить постоянную чесотку в одном искусственно воссозданном месте на врачей и техников, которые трудились над твоим восстановлением после взрыва? Или скажешь, у тебя в голове после их вмешательства что-то необратимо замкнуло?
– Нет, я скажу другое, – Дремер не приближался к моей койке, выдерживал дистанцию. Как опытный боец, он предчувствовал угрозу. – Я действительно считал, что свободные отношения станут для нас лучшим выходом. Заметь, я никогда не следил за тобой. Не интересовался, где ты и с кем проводишь время, когда мы исследовали новые для нас планеты порознь.
– Но завелся, когда узнал о нелианце на борту, – напомнила я, повернув голову и взглянув на него.
– Да, и если объективно размышлять, ты тоже поймешь причину, – Дремер не двинулся с места, лишь сделал плавный успокаивающий жест обеими руками. – Монстр жаждет лишь одного – нашей крови. Потому его нельзя держать на корабле, даже взаперти, под хитрыми замками и силовыми полями.
– А это мне решать. Я его купила.
– Просто сравни отношение, Кэсси. На каждую из тех шлюх мне плевать. Мне совсем не интересно, что с ними будет. Может, этой условной ночью одну из них придушит сутенер или обдолбанный клиент. Но твоя жизнь для меня не безразлична. И это самое главное. То, что нас объединяет. И твою ревность можно причислить к той же категории. Считай, ты сама призналась, что притащила сюда нелианца мне назло. Чтобы заставить меня ревновать после всего того, что наплел обо мне скользкий работорговец. Будто сама не знаешь, в словах таких мутных типов, как Берм, процентов тридцать правды, и то не всегда.
– Да катись ты по кольцам Нуртона! – я привстала и замерла, опираясь на руки. – Очень ты мне нужен, Дрем. Запомни, это наш последний общий рейс.
– На твоем месте я бы не торопился с выводами…
Дремер сделал опрометчивый шаг навстречу мне и в следующий миг чуть не повалился на пол. Сумел выдержать довольно мощную атаку, сохранить равновесие и предотвратить удар ногой. Меня подвели нервы. Правильно говорили мудрые воины древности, бурным эмоциям не место в бою. Воспользовавшись моим кратким замешательством, Дремер умело повернул ситуацию в свою пользу и очень нежно впечатал меня лицом в самую мягкую часть койки, зафиксировав руки тонким механическим щупальцем, вылезшим из его запястья.
– Ты попалась. Почти как в наш первый учебный поединок, – с торжеством охотника, поймавшего редкую дичь, усмехнулся киборг.
