– Я ненавижу их, счастливых по праву рождения, – сурово бросил Сварт.
Сквозь маску его игры вдруг трещиной прошла давняя обида, боль, непонимание. Только такая давняя, что много лет назад перегорела, исказилась, хранясь на задворках сознания.
– Ну, вот ненавидишь ты богачей, а давай сделаем революцию, и больше их не будет, – слабо рассмеялся Сумеречный Эльф, поводя картинно рукой, точно желая дотронуться до неба.
– Это невыполнимо, – с тоской прозвучал сдержанный вздох.
В идеалы сотен революций и смены правителей пират никогда не верил. В Круне случались и дворцовые перевороты, и революции, а страна все так же изнывала от нищеты и эпидемий.
– Эх, опять все перечеркнул одним словом. Ты просто завидуешь, – бросил с насмешкой Эльф, но потом твердо проговорил: – Тот, кто ненавидит, никогда не захочет стать таким же, как объект своей ненависти.
Внезапно глаза собеседника закатились, по телу прошла судорога, заломившая руки и ноги под неестественными углами.
– Эй! Хранитель-вредитель! Ты сдохнуть решил? – встрепенулся пират и пнул спутника к краю плота.
Какой-то дикарский, животный страх перед трупом и разложением охватил его. Впрочем, Сумеречный Эльф, ощутив соленую воду, пришел в себя, забираясь обратно на бревна. Затем окунул голову и быстро вынырнул, вдыхая жадно воздух.
– Ух, водичка освежает, – радостно проговорил он. – Хлебнул солененькой. Тоже неплохо.
– Ты солгал насчет суши! Ты сам не знаешь, куда нас несет! – внезапно вцепился в шею спутника Сварт и начал душить.
Сумеречный Эльф попытался разомкнуть его цепкие пальцы.
– Гора! Гора чаек! Ты видел ее? – прохрипел, вываливая синеющий язык, Сумеречный Эльф.
Сварт вспомнил, что враг спал, когда капитан заметил скалу с чайками, застывшую посреди моря, а значит, не мог придумать эту гору как отговорку. Поэтому разомкнул свои длинные узловатые пальцы.
– Видел, – кивнул он, сжимая кулаки, чтобы не довершить начатое. Хотя он и позабыл, что перед ним бессмертный.
Эльф улыбнулся обнадеживающе, падая снова на бревна плота, морщась от боли.
– Уже скоро… Скоро…
Сварт не верил словам Сумеречного, он вообще не умел верить ни в высшие силы, ни в судьбу, ни в людей, ни в существование сокровищ. Но обещаниям бессмертного стоило верить. Он знал и про течение, и про скалу чаек. И к вечеру бескрайнюю синеву океана прорезала черная полоска. Едва заметная, но отчетливая. Не мираж, не обман.
– Скала… Нет! Остров! Земля! – глаза Сварта расширились, когда он приподнялся на плоту, всматриваясь в горизонт.
Полоска маячила вдалеке черным пятном, качаясь над гладью моря. Заветная! Даже если ждал враждебный неприветливый край, там нашлась бы вода. Вода!
– Плот хрупок, скорее всего, нас разобьет прибоем, – сделался собранным и даже суровым Эльф, но воодушевляющее улыбнулся и добавил: – Советую приготовиться.
Течение вливалось в волны прибоя, земля приближалась все стремительнее. Разобьет о берег? Нет! Это не страшно, это захватывающе. Жизнь. Противостояние.
Прибой окатил холодными волнами, берег приближался, и казалось, что море неподвижно, а земля несется навстречу. Плот заскрипел и взлетел, как птица, на крыльях волн. Едва удавалось удержаться.
Сварт сознательно не замечал, но давно не ощущал такой всепоглощающей, неисчерпаемой радости. Радость без мыслей, существование без слов. Никто не судил, ничего не осталось: ни мыслей, ни замыслов – только единственный миг.
– Круто-о-о! – раздался наивно-воодушевленный голос Эльфа, но потом все потонуло в волнах.
Плот взлетел над прибоем и осел на мель, ломаясь о прибрежные рифы. Все пронзил треск и скрежет. Соленая вода окатила с головы до ног, колени ударились о дно, но удалось оттолкнуться и вынырнуть. Вскоре Сварт уже брел по отмели, разгребая обломки, не помня себя. И мир оказался прекрасным.
Они выбрались на берег, вернее, Сварт выбрался, а Сумеречный потерялся в волнах. Но его судьба меньше всего заботила пирата.
Ладони ощутили прохладу мокрого песка, смешанного с хвоей близко растущих елей. Человек ступил на землю, и показалось, что настал первый день творения, выход из моря, до начала времен, как новое рождение. Но если бы… Не для него. И все-таки он радовался, как первый человек.
Земля сочилась забытыми ароматами. Слишком много ароматов, как будто созданных заново. Свет паутиной тянулся сквозь ветви, лес обрывался песчаным откосом к морю, но Сварт оказался там, где ветви и корни касались воды, питаясь солеными соками.
И между деревьев змеилась, впадая в великий поток океана, крошечная речка с заболоченными берегами. Но это была вода, пресная, настоящая, не важно, что пахла лягушками. Запах и вкус не ощущались. Главное, что вода, пресная, чудесная вода.
Но вскоре все закружилось, в ушах нарастал гул. И влажный мох среди корней, обитель насекомых и червей, показался ложем во дворце.
Сколько времени прошло – неизвестно, очевидно, чуть меньше суток. Сварт проснулся, поражаясь, как беспечно себя повел, оказавшись на чужой земле, ведь это могло быть западней. Но ничего не произошло.
Усталость прошла, сильнее ощущался голод, и немного ныло избитое тело. Но разум приказывал двигаться дальше. А дальше куда? Как раз настало время поразмыслить над этим.
Сварт надел черную рубашку, до того обмотанную вокруг головы, чудом уцелевшую в кутерьме волн. Затем вышел на берег, где прибой еще меланхолично полоскал обломки плота. Море казалось по-прежнему бескрайним. И капитан понимал, что не в силах ненавидеть этот величественный перелив пенных валов. Он оставался верен зову соленого ветра.
Пират прошел дальше по песчаной гряде и увидел Сумеречного Эльфа, лежавшего ничком, замотанного плотными щупальцами длинных водорослей. Сварт с опаской, точно касался чего-то омерзительного и неизведанного, поднял сухую ветвь, отломанную от выпитой солнцем мертвой коряги, и потыкал бывшего спутника. Странная брезгливость вновь вернулась к капитану.
Сумеречный Эльф недовольно отмахнулся, с его стороны донесся храп, сменившийся вскоре долгими зевками пробуждения.
– Ну, чего, видишь? Я тебе не соврал… Рад тебя видеть, старина! – сказал он развязно.
– Без фамильярностей, – выпрямился Сварт.
– Пожрать бы, – встал Сумеречный, оглядываясь.
Сварту пришла такая же мысль. И он уже высматривал добычу, скрываясь в зарослях. Глаза его жадно впились в пасущегося неподалеку кролика. Охотник готовился к прыжку, становясь похожим на огромного тощего кота. Рывок! Но…
– Зар-р-раза! Ты что творишь? – разразился тирадой ругательств Сварт, несмотря на свое обычное спокойствие.
Сумеречный Эльф кинулся наперерез, заслоняя добычу, позволяя животному сбежать. Пират хотел бы задушить Эльфа, но остолбенел, глядя яростно и в высшей степени недоуменно.
