– Какого черта вы здесь делаете? – выпалила я, с трудом переводя дух.
– Лично я увидел тебя выходящей из больницы и решил проследить…
– …а я увидела, как за тобой следит Логан, и проследила за ним.
– Вот вы и сработались, отлично, – прошипела я, проходя мимо них, утопая ботинками в лесной грязи.
– Послушай, Элисон, – Логан обогнал меня, не давая пройти дальше, – позавчера неизвестный сбил Анну, сегодня ночью пропала Моника, я уже молчу про остальное, что произошло в Эмброузе, пока я был в Ирландии. И тут ты стремглав мчишься куда-то, даже не заметив, что чуть не сбила меня у палаты Анны! Только представь, как подозрительно все смотрится со стороны.
– Это не означает, что за мной нужно следить, – я кинула на Логана убийственный взгляд, но он не умер, а просто грустно вздохнул.
– Девочки, я могу вам помочь искать пикап, сбивший Анну, и пропавшую Монику…
– «Я могу вам помочь», – Кэтрин ехидно передразнила Логана, до жути напомнив мне Монику, – в лесу ты быстро потерял Элисон из виду, я тебе объяснила почему. Ты не можешь выйти к шахтам «Красного маяка» без четкого знания дороги. И что ты сделал? Высмеял меня как последнюю дурочку.
Я выпучила глаза, готовая прожечь ими Кэтрин насквозь, но она только отмахнулась.
– Логан слышал от Питера о шахтах, вернее, о том, чем там занимались на самом деле. Они вместе ходили на биологию. Но, оказывается, верить в слухи о проекте «Красный маяк» – дурной тон. Поэтому половина Эмброуза делает вид, будто никогда ничего такого не слышала.
Логан упрямо дернул головой, а я вспомнила реакцию шерифа на «Наследие Эмброуза». Видно, нежелание города признавать свое темное прошлое добавлялось в копилку причин, почему мистер Ньютон доверил Анне поработать с рукописью, прежде чем сдать ее в печать.
– Идем, а то нас могут спохватиться, и нам не поздоровится.
Осенний ветер лениво шевелил листву Изумрудного леса, похваляющегося еще зеленым убором. Я по привычке коснулась голой шеи, вспомнив, что цепочку со стрекозой забрала Моника, пообещав починить замок. Когда мы ее найдем, она наверняка вернет мне цепочку с надежной застежкой, исправленной еще вечером, накануне своего исчезновения. Моника всегда выполняла свои обещания.
24 сентября 2019 года пропала моя лучшая подруга Моника Джонс. И если вы думаете, что все началось с убийства на вечеринке, вы глубоко заблуждаетесь. Как уже уточнялось, все неизменно сводится к девушке с большими карими глазами.
ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА СПУСТЯ
Снег крупными хлопьями падал наземь, Эмброуз выглядел как никогда умиротворенным после новогодних праздников. Глядя на город из окна, я поправила сползающий с плеч кардиган, поежившись от холода. Я сидела у продувающего окна, где суровый сквозняк не сулил ничего хорошего, но это было единственное место в библиотеке, где никто не мог заглянуть тебе за спину, чтобы посмотреть, что ты ищешь в компьютере и с какими книжками коротаешь выходные. А мне было что скрывать.
На улице кто-то завизжал, и, посмотрев в окно, я увидела, как компания девчонок барахтается в снегу, упав с санок. Они хохотали и валили друг друга обратно в сугробы, лица раскраснелись от мороза, а одежда явно уже была насквозь мокрая, но они не останавливали шуточную войну, начав кидаться снежками.
Десять лет назад в Эмброузе зима выдалась без снега, да и была не холоднее осени. Мы с мамой часто гуляли на солнечной детской площадке после обеда, я важно ковыляла с лопаткой в правой руке, в поисках жуков. Устав, устроилась рядом с мамой на лавочке, радостно щурясь на солнце. Хотела повторно ей рассказать, какой невероятно талантливой балериной стану, когда вырасту, на случай, если она забыла, но шумная девочка моего возраста привлекла внимание, так как, появившись на детской площадке совсем недавно, успела облазить все мои тайные места для жуков и при этом громко рассказывала о своих находках сидящим напротив нас родителям.
– Мама, а кто эта девочка? Я ее раньше не видела.
Я задрала голову в ожидании ответа и увидела, что мама плачет.
– У тебя опять аллергия?
Я боялась ее слез. Даже сейчас боюсь.
– Да, малышка, – мама шмыгнула носом, а потом, улыбнувшись, погладила меня по голове, сбив шапку мне на глаза, – это, должно быть, новенькая девочка. Они с родителями переехали в Эмброуз совсем недавно.
– Значит, у нее нет друзей? – задумчиво спросила я.
Мама медленно кивнула.
Больше ничего не сказав, я бойко слезла с лавочки и уверенно направилась к девочке. По пути к песочнице мне преградила путь божья коровка. Вернее, я ей. Присев и склонившись над ней, я тихо спросила:
– Куда вы спешите, миссис жук?
Внезапный хлопок ботинком по божьей коровке оставил от нее буквально мокрое место. Пискнув, я подняла глаза и увидела какого-то мальчугана лет семи. Захихикав, он показал мне язык. Я встала, слезы ярости навернулись на мои глаза, но прежде чем я успела что-то сказать, мальчик трижды получил лопаткой по голове. Мы оба охнули и повернулись к воинственно настроенной девочке, той самой, что шумела на всю детскую площадку. Плотный комбинезон не давал ее рукам опускаться по швам, из-под розового пушистого шарфа и такого же цвета шапки грозно сверкали большущие карие глаза.
– Это тебе за жука! – сердито воскликнула новенькая.
Подбородок мальчика предательски задрожал, он, видно, из вредности еще раз наступил на и так уже мертвого жука, после чего побежал к своим родителям, наверняка жаловаться.
– Ябеда-карябеда! – крикнула ему вдогонку защитница божьих коровок. Потом внимательно посмотрела на мое грустное лицо, опущенное к земле.
– Хочешь, каштанами его забросаем? Меня, кстати, Моника зовут.
– А меня Элисон, – я кинула опасливый взгляд на одинокую фигуру мамы на лавочке, – нет, лучше не надо его каштанами. Может, давай я тебе покажу, где прячется большая сороконожка?
– Фууу, – протянула Моника с нескрываемым отвращением и радостно закивала, – давай!
С того памятного дня прошло целых десять лет. С Моникой мы уже не разлучались. До конца сентября этой осени.
Мотнув головой, я до боли прикусила нижнюю губу. Знакомый горький ком подступил к горлу, скользкий страх сдавил желудок. Зажмурив глаза, я дрожащими руками закрыла лицо. Нужно успокоиться. Как учила Моника? Медленный, глубокий вдох и выдох. Отчаянье не то, что мне сейчас поможет, слезы помешают хладнокровно идти к своей цели. Все будет хорошо. Впервые за четыре месяца у меня появилась ниточка, и, если ее потянуть, я, возможно, размотаю клубок, центром которого является Моника.
В библиотеку кто-то зашел, я удивленно обернулась – кроме меня, в обитель знаний на зимних каникулах никто не ходит. С миссис Лорен здоровалась Кэтрин, белая курточка делала ее похожей на снежинку. Снимая на ходу перчатки, она направилась ко мне и плюхнулась на соседний стульчик.
