— О чем вы говорили? — поинтересовалась я, когда врач вышла за дверь, а помощник отправился ее провожать. — Ты вроде говорил, тебе не важно, если ребенок окажется болен, или погоди… Постой… Ты хочешь сказать…
Под ничего не выражающим взглядом отца моего малыша я вдруг начала понимать.
А почему он вообще завел об этом речь? Мы подписывали договор и Руслан заявил, что ребенок может болеть или оказаться инвалидом, но главное, чтобы он выжил и все. И тогда это не показалось мне особенно страшным. Все бывает. И даже особенно ужасным не показалось, ведь тогда мы обсуждали гипотетического наследника, а не конкретного ребенка, который уже у меня в утробе!
— Все будет нормально, Лили. Это просто предосторожность.
— Это из-за моего отца? — перепугалась я.
— Ты ведь помнишь, — осторожно сказал Руслан. — У него в роду были генетические отклонения, я хочу убедиться, что у нас все в порядке.
Я выдохнула.
О, да, он говорил, а я одно к другому не привязала. У моего отца было множество мертворожденных братьев, прежде чем на свет появился он. И у него самого только девочки родились… И только ли девочки? Или Девин скрывает свое кладбище потомков мужского пола? Если и так, эту тайну он тщательно оберегает.
Я закрыла глаза, и ощутила, как Руслан присел на край кровати.
Я подняла веки, и он устало улыбнулся:
— Нет причин для печали, — пальцы мазнули по моим губам. — Ты станешь мамой прекрасного сына. Через три дня все прояснится, волноваться заранее не стоит, Лили.
— Вижу, тебе не так уж безразлично, будет он здоровым или больным, — пробормотала я.
Голос немного дрожал.
Видно, когда речь идет о настоящем, живом ребенке, который — так уж вышло — через пять месяцев родится у нас, это вдруг и для него обрело иной эмоциональный окрас.
У него приемный сын — глухонемой. Если еще и с родным что-то будет — что ж хорошего?
— Думай о своем прекрасном будущем, Лили, — посоветовал он. — Тебе нельзя волноваться.
Меня оставили одну отдохнуть.
Хотелось попросить Руслана еще со мной посидеть и успокоить: известие о возможной болезни ребенка меня испугала. Но он ушел переговорить со своим помощником, а на глазах у всех я не стала упрашивать.
Используя скудную информацию о генетике с уроков биологии, я пыталась подсчитать проценты риска для плода. Моя мама генетически была здорова, Руслан тоже здоров — выходит не больше двадцати пяти процентов? Но это тоже много…
Руслан проводил гостей, и вернулся:
— Будешь ужинать?
— Не хочется.
Ну, он хотя бы не требует ужина, секса и всего такого. В вопросе я даже услышала заботу, если не показалось и я не выдаю желаемое за действительное.
— Не переживай, Лили, — угадав чего я хотела, Руслан сел на кровать — более свободно, стакан коньяка поставил на тумбу у изголовья, и взял меня за руку. — Улыбнись, это хорошая новость. Я очень рад.
— По тебе не скажешь, — буркнула я.
Но после первого гнева и удивления, он немного успокоился. Улыбнулся, новость и правда его радовала. А я привыкала к мысли, что больше не выйду из дома, никогда не увижу Леонарда, и про учебу придется забыть. Все-таки оказалась в цепях — хоть и в виртуальных.
— Что-то я устала, — призналась я. — День был тяжелый, я переволновалась. Сначала Девин… Потом еще тебя испугалась.
— Меня тебе не стоит бояться, — возразил он. — Хочешь лечь?
— Да… Пойду к себе.
Я попыталась привстать, но Руслан остановил меня.
— Останься.
Я помедлила. В своей спальне я чувствовала себя спокойнее. Но сегодня, наоборот, хотелось его компании: скрывать больше нечего, и с ним спокойнее.
— Хорошо…
— Никого не бойся, — Руслан поцеловал меня в лоб. — Я обещаю, что смогу защитить тебя от отца. Больше он до тебя не доберется.
Он ушел ужинать, а я лежала, пытаясь погрузиться в сон. И вправду переволновалась: только начинала засыпать, как вздрагивала и открывала глаза. Думала о его словах, мне очень хотелось защиты от этого чудовища… Уснуть я сумела, только когда вернулся Руслан и, тихо раздевшись, лег ко мне. Я притворилась спящей, чтобы не разговаривать, но прижалась к нему сквозь мутный, беспокойный сон и, наконец, смогла забыться.
На следующий день я доделала лимонное одеяльце, и взялась мастерить ботиночки.
Значит, мальчик.
Я улыбнулась. Сын. Руслану, наверное, приятно, а я бы больше хотела девочку…
Для нее я бы кучу имен придумала, а для мальчика ничего не шло в голову. Мысли то и дело возвращались к анализу крови, еще два дня мучиться… Все эти дни я оставалась тихой, и почти не разговаривала с Русланом… Да я даже не думала ни о чем, враз забыв об учебе и том, что снова сижу запертая в четырех стенах, и за оставшиеся месяцы сидения точно сойду с ума! Когда через два дня вечером пришел Руслан, я косо смотрела на него, но боялась спросить.
Он вошел в нашу спальню, где я теперь обосновалась, потому что спать одной по-прежнему было страшновато, и положил передо мной бархатную коробку.
— Это тебе. Подарок за беременность.
Внутри был гарнитур из рубинов: ожерелье, серьги, браслет — похожий на тот, что он мне на свадьбу со Скорпионом дарил. Я все еще числюсь его женой… Где он, никому неизвестно и по закону вообще-то и ребенок будет считаться его, если тест на отцовство не делать. Эта мысль неприятно меня скребла, но не была достаточно сильной, чтобы я за нее зацепилась. Сейчас все мое естество занимал один вопрос…
— Что со здоровьем ребенка? Уже известно?
Руслан вновь пододвинул ко мне ювелирный набор.
— Я не стал бы дарить тебе рубины, если бы не был уверен, что ты им обрадуешься. Да, результат я получил, у ребенка нет отклонений, — он сдержанно улыбнулся.
Если Руслан думал, что теперь я радостно навешаю на себя эти побрякушки, то он просчитался. Я закрыла лицо ладонями и глубоко вздохнула.
Какое счастье!
А рубины… я что, рубинов не видела? Я убрала руки и рассмеялась.
— Рад видеть, что у тебя хорошее настроение. Что-нибудь хочешь особенно? Поужинаешь со мной?
— С удовольствием! — я слезла с кровати, и направилась на кухню, придумывая себе блюда.
После того, как ему стало известно о беременности, Руслан стал намного мягче. Это видно и по поведению, по тону… Он больше времени проводил дома и не оставлял меня на ночь одну. Как он признался, по соседству постоянно дежурит врач и, если что, ее позовут хоть в четыре утра. А кухня «Авалона» была готова исполнять любые мои капризы. Я, испуганная ожиданием результатов анализов, этим не пользовалась, но теперь все иначе.
