Люди и повозки сновали туда-сюда расплывчатыми пятнами, зато шум было слышно хорошо. Эта жизнерадостная суета скоро утомила Гесту. Но заняться в ожидании Квохара все равно было нечем. А он задерживался, будто проверяя на прочность ее терпение.
И как бы ни надоело ворчание служанки, а Квохар и ей самой никогда не нравился, казался склизким и изворотливым. Знать, такое впечатление было верным, ведь все то время, что Геста пробыла в Кирияте, казна не знала недостатка в деньгах. И значительную часть этой заслуги справедливо приписывали казначею. Квохар управлялся с монетами, как фокусник, наполняя сундуки почти из воздуха; он предлагал Драгомиру все новые и новые способы пополнить казну. А несколько лет назад даже подтолкнул к тому, чтобы после долгих раздумий и сомнений одобрить труд ариванских рабов в копях Холодного Гребня. Грамотные разумные пошлины с горожан, щадящая дань с деревень и сел, торговля – в этом он был как рыба в воде, и Драгомир высоко ценил его таланты. Квохар не случайно получил расположение Гесты: для воплощения дальнейших планов ей могли понадобиться деньги, которые по понятным причинам попросить у князя она не могла.
Позади, наконец, едва слышно скрипнула дверь, и ключ повернулся в замке, закрывая ее изнутри.
– Рад видеть тебя, бенх’им танрин
[20], – вкрадчивый голос Квохара обволок мягким покрывалом, и его теплые ладони, не тронутые никакой, кроме писчей, работой, легли на плечи. – Зачем ты звала меня?
Геста, подавив вздох, скосила взгляд на его руку. Но тут же заменила личину безразличия на ласковую улыбку и обернулась. Квохар, не раздумывая, впился в ее губы поцелуем, грубым и нетерпеливым. Она мягко отстранилась, дразня казначея взглядом из-под трепещущих ресниц. Тот обнял ее за талию и привлек к себе, нашаривая шнуровку хангерока. Пришлось подчиниться, хоть для этого и нужно было преодолеть сильное до тошноты омерзение.
Высокий, худой, как жердь, с вытянутым лицом и выпуклыми рыбьими глазами, Квохар не мог всколыхнуть в Гесте желания; раньше он был холоден, вежлив и ничем не давал повода догадаться о своем расположении. Но соблазнить его оказалось намного проще, чем представлялось. Наружностью мало похожий на жгучих ариванских мужчин, он все же наследовал присущую им пылкость. Проводить с Квохаром время иногда было даже приятно, если не открывать глаз. И до поры это помогало справиться с тоской, которая то и дело наваливалась на Гесту, когда Драгомир подолгу избегал встреч с ней. Теперь же, напитавшись ненавистью к Младе, она терпела неистовые ласки казначея лишь для того, чтобы он выполнил несколько просьб.
Сегодня настало время для первой. Но прежде стоило задурманить ему голову – тогда он согласится на все.
Квохар еще некоторое время повозился с завязками хангерока, но скоро потерял терпение. Он развернул Гесту к себе спиной и не слишком бережно повалил на кровать; шнуровка треснула, и сорванная тесьма упала на покрывало рядом с лицом. Оторвалась пуговица на вороте. Мягкие, влажные губы касались обнаженных плеч, а пальцы стаскивали с Гесты платье; драгоценная диархавенская ткань трещала, но не стоило опасаться за ее сохранность – никто не обратит внимания на испорченную одежду. Разве что Тора, но та будет молчать и по приказу собственноручно сожжет ее.
Квохар крепко, до боли, обхватил бедра Гесты руками, и взял ее сзади, даже не потрудившись повернуть к себе лицом. Она стискивала зубы все сильнее при каждом его движении, но с губ почти бессознательно срывался стон вожделения, поощряя старания казначея. Если бы он знал, как в этот миг противен ей, то вряд ли еще хоть раз появился бы здесь. Но можно было бы поклясться, что умело изображаемая Гестой страсть снова заставит его бежать на встречу по первому зову.
Казначей, хвала богам, остановился, и его пальцы, сжимающие плечо, крепче впились в кожу. Затем он протяжно выдохнул и навалился сверху так, что в спину Гесты впечатались холодные пуговицы кафтана, который он так и не снял.
– Ты бесподобна, как всегда, – прошептал Квохар, лег рядом на кровать и, откинув волосы, легко провел пальцами по шее Гесты. – Так зачем ты звала меня?
Казначей прикрыл свои рыбьи глаза, и на губах его заиграла удовлетворенная улыбка. Он лежал, глубоко дыша, и явно перекатывал по телу остатки только что испытанного удовольствия. Попроси сейчас Геста обеспечить ей трон любых земель, Квохар, верно, ничуть не раздумывая, пообещал бы его.
– Я просто хотела тебя увидеть, – она улыбнулась, поворачиваясь к любовнику. – Мне здесь так одиноко.
Квохар взглянул на нее с недоверием и криво усмехнулся. Когда он так делал, Гесте казалось, что она на краю провала. Мерзкий червяк будто не верил ни одному ее слову, но, будь он проклят, получал свое каждый раз, как оказывался в этой комнате! Значит, пришло время расплачиваться за все наслаждение, что было ему подарено. Как бы умен ни был казначей, а одурачить Гесту ему не удастся.
– Я по твоим прелестным глазам вижу, что сегодня ты хочешь не только моих ласк, – Квохар встал с постели и неспешно стал оправляться.
Геста пару мгновений сверлила взглядом сутулую спину, желая ему провалиться к бесам, но взяла себя в руки и произнесла как можно более безразличным тоном:
– Да, есть кое-что, о чем я хотела бы тебя попросить… – она поднялась, намеренно не прикрывая разорванным воротом обнаженную грудь. Квохар скользнул по ней взглядом и с усилием снова отвернулся.
– Все что угодно для тебя, душа моя.
– Ты же помнишь ту девицу, что недавно появилась в дружине? – Геста подошла к Квохару сзади и обхватила его руками.
– Да, помню, – согласился он. – Видел ее несколько раз. Я не понимаю, чего ты хочешь?
– Как тебе она? – Геста провела ладонью вниз по животу казначея и запустила ее ему в штаны.
Квохар медленно выдохнул, откинув голову, не скрывая, насколько ему это нравится. Но затем аккуратно высвободился и пожал плечами:
– Хорошенькая… и опасная. Я бы не стал за ней ухлестывать. Непростая она… Видела, какой у нее клинок? Хадымской стали. Сейчас они очень редко попадаются. Говорят, секрет изготовления этой стали давно утерян; хадымы все перебиты в своих степях. Кстати, не без участия верегов, – он мерзко улыбнулся. – Дорогой меч. Возможно даже, бесценный.
– Ты все переводишь в деньги, Квохар, – Геста поморщилась. – А между тем я спрашивала тебя не про меч.
– Хм… – призадумался казначей. – И правда. Но такова уж моя работа, – он пошел было к двери, но спохватился, вернулся к Гесте и взял ее за руки: – К сожалению, дорогая, мне нужно возвращаться в детинец. Князь меня ждет. Купцы эти – знаешь ведь… Это все, что ты хотела спросить?
– Нет, конечно, – Геста, едва сдерживая жгущий грудь гнев, запахнулась в остатки платья. – Я хотела попросить тебя разузнать об этой девице все, что сможешь. Откуда она, кто она и зачем сюда пришла.
Квохар заинтересованно посмотрел ей в глаза. Его вытянутое лицо на миг омрачилось подозрениями, потом озарилось едва заметной улыбкой. В конце концов он рассмеялся:
