Мы подали заявку на их осмотр и фотографирование. Такое право нам предоставили… с некоторыми ограничениями. На это ушла масса времени и сил, но в конце концов они согласились. Мы еще не начали… нужно время, чтобы как следует настроить камеру и освещение. Но я уже бегло все осмотрела, и вам также стоит увидеть один фрагмент обломков.
– Что это такое?
– Это вы должны решить сами для себя. В отдельном помещении также выставлена небольшая коллекция личных вещей – если не ошибаюсь, в основном монет, металлических пуговиц и жетонов. Я их видела лишь мельком. Посмотрите на них, пока вы здесь.
Она вновь коснулась металлической перекладины, на этот раз более осторожно, и толкнула дверь. Мы шагнули из летней жары и яркого света в прохладный полумрак. Джей сдвинула солнцезащитные очки на макушку. Вторая дверь вела в основную часть здания.
Огромное закрытое пространство под высокой стеклянной крышей. И куча разных подъемников, кранов, лебедок, отгороженных рабочих зон. По крайней мере половина пространства с одного конца была заполнена стеллажами высотой до потолка, забитыми всякой всячиной. Я также заметил несколько автопогрузчиков, неподвижно застывших на месте. Я увидел все это с первого взгляда. Моим общим впечатлением были пустота и отсутствие человеческой деятельности. В помещении стоял постоянный гул огромного вентилятора. Воздух был прохладным.
В дальнем конце ангара я увидел съемочную группу Джей. Все как одна женщины, они занимались настройкой оборудования.
Как только мы вошли в главную зону, нам навстречу вышли трое молодых людей в темно-синих или черных спортивных костюмах. Не обращая внимания на Джей, один из них сказал:
– Сэр, как я понимаю, вы Бенджамин Мэтсон, гражданин Шотландии, согласно Закону о свободе информации 1967 года подавший в числе прочих заявку на осмотр останков американского вооруженного торгового судна «Эдвард Б. Хоули». Это вы, сэр?
– Да.
– Вы не можете прикасаться к экспонатам или подходить к ним ближе, чем позволяет барьер. У ваших коллег есть разрешение на съемку, также без физического контакта. Вот копия металлургического анализа, который послужил основой для вашей заявки.
Он протянул мне лист бумаги с логотипом Престеллского университета. Пока я изучал его, трое молодых людей отошли. Я заметил, что, как и сказала Джей, на груди их курток был логотип FoIA. Рядом с дверью, откуда мы вошли, была застекленная кабина или офис. Войдя в него, они встали у стеклянной стены, откуда можно было наблюдать за всем пространством ангара. Один из них взял в руки фотоаппарат с телеобъективом.
Джей повела меня через все пространство туда, где съемочная группа устанавливала три портативных осветительных прибора. Мы поздоровались, обменялись рукопожатиями, но мое внимание тотчас привлекла своего рода выставка, разложенная для осмотра на полу ангара – куча поломанного и искореженного металла, по большей части грязного, осклизлого, заляпанного остатками водорослей, поросшего ракушками, с глубокими вмятинами и зазубренными краями. Там было несколько больших кусков стали, погнутых или поломанных, перекрученных и искривленных. На одном листе были похожие на лепестки вмятины. Мерзко пахло морем, гнилью, ржавчиной, машинным маслом. Я не мог точно сказать, что это было… я никогда раньше не ощущал ничего подобного.
Сплав 7075
Я все еще таращился на обломки, когда Джей вернулась и встала рядом со мной.
– Вы читали отчет Руфуса? – Она указала на письмо из Престелла, которое мне вручил чиновник.
– Еще нет. У меня не было возможности.
– Просто прочтите, Бен.
– Скажите же, что мне нужно знать, – попросил я. – Я страдаю от избытка информации.
Джей придвинулась ко мне так, что наши плечи соприкоснулись. Мы с ней оба стояли спиной к офису. Она потянулась к письму из университета.
– Хорошо, но мы должны быть осторожны, – тихо продолжила она. – Думаю, у них есть направленные микрофоны… старайтесь не смотреть в их сторону. В университете Руфусу было поручено провести металлургический анализ этих обломков. – Ее палец пробежал по короткому списку: несколько различных видов стали, меди, латуни, ряд сплавов, всего около пятнадцати единиц. – Нас интересует вот этот, – сказала Джей, указывая на последнюю строчку в списке, обозначенную как Сплав 7075.
Руфус нашел несколько частей из него. Он сказал, что видел около двенадцати или пятнадцати больших фрагментов, но с тех пор почти все они были убраны. На выставке остался только один обломок, и, как Руфус сказал мне на прошлой неделе, он все еще здесь. По-видимому, его никто не узнал. 7075 – это современный сплав алюминия и цинка и нескольких других металлов в меньших количествах. Он никак не может принадлежать кораблю.
Сплав был разработан в Японии во время Второй мировой войны – это судно, «Эдвард Б. Хоули», было транспортом типа «Либерти», построенным на верфи в Нью-Джерси в 1940 году. Оно было торпедировано в 1941 году.
Сплав 7075 – сверхпрочный легкий сплав, редко используемый в судостроении, тем более на кораблях этого возраста. В наши дни из него делают крылья и фюзеляжи самолетов. После того как Руфус сделал свой отчет, он в соответствии с законом о свободе информации немедленно подал заявку на экспертизу.
– Почему его нет здесь?
– Мы не знаем наверняка. Два дня назад его вызвали в Вашингтон, сказали, что он должен дать показания на заседании следственного комитета сената. Он не мог не явиться туда. – По лицу Джей промелькнула тревога. – Послушайте, если мы будем стоять здесь слишком долго, они заинтересуются тем, о чем мы говорим. Мы должны просто пройтись и посмотреть на обломки.
– Ни к чему не прикасаясь.
– Без какой-либо видимой реакции, – сказала она. – Не показывая своего интереса.
Мы начали с конца экспозиции, заваленного металлическими обломками. Ближе к нему запах стал еще сильнее, как будто подъем останков корабля со дна моря ускорил их разложение. Каждый кусок металла, выложенный на наше обозрение, был от чего-то оторван или изъеден ржавчиной. Я внезапно ощутил себя подавленным этим кислым запахом океана, близостью насильственной смерти, смерти от утопления, хаоса этого массового убийства, учиненного подводной лодкой, давно, в войне, которая велась и закончилась за два десятилетия до моего рождения. Я легко мог представить себе силу торпеды, врезающейся в корпус судна, последовавший за этим взрыв. Внутри корабля находились люди, некоторые были мгновенно убиты, другие выброшены в море, и все в конечном итоге так или иначе лишились жизни. Я представил медленный конец искалеченного судна, тонущего среди мирных мелководий, гаснущий наверху зеленоватый свет, окончательное погружение вниз, во тьму.
Мы медленно шли бок о бок. Джей оставалась слева от меня, между мной и мужчинами, зорко наблюдавшими за нами, поэтому ее голова была повернута в другую сторону. Мы проходили мимо чудовищных клубков ржавой, искореженной стали. Здесь все проржавело, но на некоторых обломках имелись более светлые пятна, необъяснимо чистые, а во многих других – глубокие дыры или трещины.
