Он постучал чёрным ногтем по своему подлокотнику.
– Я сломала тебе нос, – гордо выпалила Диса.
– Это отчаяние и удача! – ощетинился Гримнир. – Это ничтожная ставка, если на кону твоя жалкая жизнь.
– Люди ставили и меньше, а всё равно выигрывали, – ответила девушка.
Гримнир хмыкнул и потёр подбородок тыльной стороной левой руки.
– А свиньи вообще ничего не ставили, но всё равно оказались на вертеле.
– Ну так убей меня! – рявкнула Диса. В уголках её голубых глаз собрались слёзы от злости, боли и отчаяния. – Убей меня и забудь, потому что лучше я умру и буду свободна, чем останусь жить и прислуживать тебе!
– Не искушай меня, идиотка, – Гримнир провёл пальцем по лезвию ножа. Он долго и пристально смотрел на неё, подбирая следующие слова. Наконец он сказал: – Да, у тебя есть мало-мальские навыки, которыми ты будешь хвастаться до скончания твоих жалких дней. Но в тебе нет мяса, сплошные кости. Из-за этого ты проворнее, но всё равно не выстоишь в битве, щит к щиту, как настоящая скьяльдмер.
– Евла фитте! – прошипела Диса проклятие, которое услышала в том году во время разведки в пограничных землях Эйдаскогра от норвежского торговца, после чего Ауда схватила нож, который тот пытался ей продать, и перерезала ублюдку горло. – А тебе откуда знать? Разве монстры сражаются в битвах?
Уголки губ Гримнира приподнялись в презрительном оскале.
– Идиотка! За кого ты меня принимаешь? За равного себе? На большее твоя деревянная голова не способна? Когда я говорю, что ты не выстоишь в настоящей битве, я сужу по собственному опыту, а это больше лет, чем твой бесполезный мозг может представить! Я стоял на равнине Клуан Тарб, за стенами Дублина, где кельты победили норвежцев. А до этого… – Гримнир пренебрежительно цокнул языком о зубы, – и не сосчитать.
– Значит, я должна просто сдаться и принять эту ношу? Служить здесь и умереть, как Колгрима, – дряхлой бабкой, которая поскользнулась на мхе? Одному Одину известно, на что она там охотилась.
Гримнир снова хмыкнул.
– Была бы моя воля, я бы давно вспорол тебе горло. Освежевал бы твой тощий труп и продолжил заниматься своими делами. Но нет. Не всё так просто. Тебе суждено стать занозой в моей заднице, птичка. Будешь мозолить мне глаза, но ты быстрая, с напором и хорошо бьёшь. Копьё и топор – вот твоё оружие. Может, какой-то клинок, кинжал или хороший охотничий нож.
Диса округлила глаза, заморгала и открыла рот.
– Что… о чём ты говоришь?
– Мне нужна жрица, а не рабыня, – ответил Гримнир. – Но если я поддамся на уловку и отрублю тебе голову, твои сородичи отправят мне очередную заискивающую и лживую старуху. Так что давай заключим союз. Ты служишь мне, держишь пасть закрытой и не мешаешься под ногами. А взамен я сделаю из тебя вояку. Что скажешь?
– Я стану скьяльдмер?
– Называй себя как хочешь, птичка, – сказал Гримнир, поднимаясь со стула. – Когда мы закончим, в убийстве тебе не будет равных. Ну, как тебе?
Диса Дагрунсдоттир выдохнула. А затем, словно ожидая, что это какая-то жестокая шутка, кивнула.
– Согласна.
Гримнир сунул руку за поясницу и вытащил нож с тонким лезвием, а затем всадил острием вниз в дерево рядом с Дисой.
– Тогда принеси клятву.
Он взял свой охотничий нож, уколол кончиком большой палец правой руки и позволил чёрной крови закапать. Затем вложил нож в ножны и размазал свежую кровь по ладони руки, держащей клинок.
Диса поднялась на нетвёрдых ногах. Она вытащила нож и повторила жест Гримнира, вымазав руку густой красной кровью. Девушка на мгновение задумалась, вспомнив древнюю клятву, которую произнесла её мать перед отплытием к берегам Скагеррака навстречу славе и смерти в сражении с данами.
– Услышь меня, Спутанный Бог, о хитроумный Локи! – сказала Диса, начиная медленно и колеблясь. – Будь свидетелем, о Имир, владыка великанов и повелитель льда!
Гримнир выставил окровавленную руку; Диса взяла ее в свою и поморщилась, когда он её сжал. Их кровь смешалась.
– Этой кровью я привязываю себя к Человеку в плаще! Я буду служить ему, как служили мои предки! Но помни и его обещание, друг Бога-Ворона, пусть помнят о нём и его народе, а их кости не растопчут под землёй!
На последнем слове Гримнир резко зашипел и чуть не раздавил её пальцы. И всё же они оба услышали его – далёкий и слабый, глухой раскат грома с далекого севера, куда не дошло влияние Пригвождённого Бога. Ей представился древний великан, кивающий во сне.
– Готово, – сказал Гримнир, отпуская руку, и отвернулся. – Халла!
Из глубин дома вышла старая женщина, обходя столб серого света, падающего из окон. В руках она несла корзину Дисы – теперь пустую, если не считать свёрнутых, связанных вместе пергаментов – и запечатанный глиняный сосуд, похожий на тот, в котором целое поколение хранился камень с её руной. Также Халла несла шерстяной плащ с капюшоном из волчьего меха и охотничий нож в деревянных и кожаных ножнах. Его рукоять была сделана по образцу меча, с толстой крестовиной из кожи и медной проволоки и навершием в форме жёлудя. Халла опёрла корзину о своё бедро и протянула нож.
Диса взяла его, в её голубых глазах сверкнула жадность. Она немного вытащила нож из ножен; сталь заскрежетала по медному горлу, на котором были выгравированы руны, защищающие лезвие от повреждений. Она провела в воздухе однолезвийной серой сталью, толстой у основания, – той, что рассекала кольчугу, плоть и кости, словно весло – воду.
– Каждой птичке нужны когти, – сказал Гримнир, возвращаясь на своё место. Он вытер окровавленную ладонь о килт на бедре. – Даже такому мешку с костями, как ты. И уж следи за ним!
Диса кивнула. Она снова вложила лезвие в ножны и сунула за пояс на талии. Затем Халла протянула ей плащ, который она с улыбкой накинула на плечи. Девушка была благодарна за это тепло. Наконец, старуха передала ей корзину.
– Верни это в Храфнхауг, – сказала Халла и показала на глиняный сосуд. – Пусть положат его обратно у Вороньего камня, – затем её сморщенные руки переместились к свиткам. – А это отдай вождю. Залечи раны и возвращайся с новой луной. Ты поняла?
– Да, – ответила Диса.
– Тогда иди.
Диса повернулась к Гримниру и начала бормотать благодарности, но тот оборвал её резким жестом.
– Нар! Хоть в этот раз поработай ногами, жалкая мелюзга.
На этом Диса повернулась и унеслась прочь.
Халла подошла к двери и выглянула. Её мутный взгляд провожал девочку, которая едва ли не прыгала с лестницы и побежала по тропинке из брёвен, соединяющей пригорок с долиной. Ничто не могло расстроить гостью. Ни сильный удар по голове, ни сломанный нос и уж точно не мелкий дождь, льющий с неба.
Старуха почувствовала, как сзади подошёл Гримнир.
