– Наверное, это тебя лорд Конрад называет его птичкой, – сказал он, вытирая кровь Ауды с клинка. Дан оглядел девушку с ног до головы, а затем насмешливо фыркнул. – На моего лорда легко произвести впечатление. Ну ладно. Давай покончим с этим. Мне ещё нужно разграбить и сжечь вашу помойную яму.
Диса вытерла кровь тыльной стороной ладони. Она отхаркнула мокроту и выплюнула её под ноги дану.
– Это будет непросто, – проворчала она, – если ты умрешь.
Девушка встала, держа нож другой рукой, и зашагала к центру дорожки. Диса держалась немного правее мужчины.
– Ну вперёд, жирдяй! Или боишься, что тебя не пустит к воротам соплячка?
Оскалив зубы в яростном рыке, Краки Рагнарсон откинул щит и бросился в атаку.
Гримнир наблюдал с вершины стены, как бык-дан накинулся на хрупкую Дису – забрызганную кровью после горнила стены щитов и опалённую ударом огненного снаряда. Он наблюдал и ничего не предпринимал.
– Он убьёт её, скрелинг, – взволнованно прошипела Ульфрун, подходя сбоку. – Позволь мне…
– Нет. Это её битва, выиграет она или проиграет. Не лезь! Твои воины готовы?
– Они у ворот. Одно слово, и они скинут этих свиней в Шрам. Если пойдём сейчас…
– Когда один умрёт, – ответил Гримнир.
– Жестокий ублюдок.
Гримнир хмыкнул.
– Ты просто забыла, каково это. Если вообще знала.
– Что?
Его глаза заблестели, когда он искоса взглянул на женщину.
– Каково это – наступать на плащ Смерти. Люди оживают больше всего в тот момент, когда находятся на волосок от конца. Если она выживет, то будет помнить это до тех пор, пока её не закопают в могилу. Сколько раз ты умирала, двадцать девять? А у этой соплячки смерть всего одна. Оглянись вокруг.
Ульфрун послушалась. Она видела, как другие выглядывали из-за зубцов частокола, сжимая дерево с побелевшими от напряжения костяшками пальцев. Даже старая Сигрун наблюдала за происходящим, закусив губу от беспокойства за свою внучку.
– Это ради них, – сказала женщина едва громче шёпота.
– Она просила о славе, о чести, об имени. Это всё не побрякушки, такие вещи надо заслужить. И это её шанс.
Диса чувствовала на себе взгляды, но ей было всё равно. Она сосредоточилась только на человеке, наступающем на неё. Когда он отвел меч назад, заскрежетала кольчуга, лёгкие втянули воздух, пропитанный дымом, а сухожилия заскрипели. Но Диса не собиралась идти на него в лоб. Он был словно громила в кольчуге, а она не была дурой.
Когда его меч со свистом опустился вниз с такой силой, чтобы разрубить её от макушки до промежности, Диса нырнула влево; она упала на землю сбоку от мужчины, перекатилась и оказалась позади. Девушка набросилась на дана с ножом. Но она не целилась в те места, которые были прикрыты тяжелой кольчугой – нет, это безумие; вместо этого, когда он развернулся на левой ноге, Диса вонзила клинок в подол его кольчуги и рванула назад, зазубренное лезвие разорвало ткань, кожу, мышцы и сухожилия. Она почувствовала, как нож заскрежетал по кости. Дан взревел; его горячая кровь брызнула на кулак Дисы. Он попытался вцепиться в девушку свободной рукой, но безуспешно. Диса вскочила на ноги и отпрыгнула подальше от мужчины и его длинного клинка. Он заковылял к ней, волоча за собой раненую ногу, одна рука сжимала мокрый от крови край кольчуги, а другая держала меч в смертельной хватке. Его разъярённый крик был похож на крик Ауды. Крестоносцы на пандусе вторили его мстительному крику; они хотели сбросить с себя поводья, но их сковали железной дисциплиной. Пока их командир жив, надежда ещё есть.
– В чём дело, дан? – перекричала их Диса. – Я думала, ты хочешь со мной покончить. Ну так иди! Убей меня!
Краки сделал ещё шаг, а потом опустился на одно колено, его меч уперся в землю острием, а крестовина удерживала мужчину в вертикальном положении. Он свирепо посмотрел на Дису, с его подбородка капала слюна.
Диса услышала голос Гримнира с верхушки частокола:
– Хватит играть с этим несчастным коленопреклоненным – покончи с ним!
Она бросила косой взгляд на верхнюю часть стены, сплюнула кровь изо рта и перевернула нож. Девушка подошла к вождю данов, бледная и потная, несмотря на холод.
Он поднял голову, в его глазах читался вызов.
– Скажешь что-то напоследок, придурок?
На лице Краки расплылась улыбка – невесёлая и жестокая. Он кивнул. Сделав последний вдох, он заорал:
– Даны! Ко мне!
И тогда псы войны сорвались с цепей. Диса попятилась, широко раскрыв глаза, когда на неё обрушилась стена закованных в железо данов, предсмертный смех Краки потонул в грохоте кольчуг и громовых боевых кличах. Диса увидела отражение своей смерти в их оскаленных лицах…
Позади неё раздался ответный рёв. Диса вздрогнула, когда одетые в медвежьи шкуры великаны пронеслись мимо неё прямо в зубы данам – могучий Бродир вёл их за собой. С топором в обоих кулаках, он был острием клина из берсерков.
– Один!
Грохот этих гигантов, столкнувшихся с данами, был подобен взрыву. Мужчины кричали, щиты разлетались в щепки, тела сыпались с края оврага. Всё это время глухой горловой рев берсерков походил на метроном бойни.
Диса провела лезвием ножа по бедру, вытирая с него кровь дана, и вложила в ножны. Она подошла к мужчине. Тот лежал на спине, поджав под себя одну ногу и всё ещё цепляясь за жизнь. Хоть он и был почти обескровлен, его рука всё равно потянулась к мечу. Диса добралась до него первой. Она подняла меч с земли. Это было шикарное лезвие, подумала она, легче, чем ей казалось, сделанное из узорной стали, напоминающей полированный шёлк, сотканный из оттенков серого. На нём были вырезаны неизвестные буквы.
Диса посмотрела на меч, затем на умирающего. Дан попытался заговорить. Лицо девушки превратилось в маску ненависти, когда она подняла меч и вонзила в мужскую грудь, сквозь кольчугу и кости, в изголодавшиеся по крови мышцы его сердца.
Краки Рагнарсон вздрогнул и умер.
За деревьями лорд Скары вздрогнул, как от невидимого удара. Отец Никулас наблюдал, как Конрад перекрестился и тяжело вздохнул.
– И ты, мой военный пёс? – пробормотал альбинос, качая головой.
– Милорд?
– Позови данов, Старкад, – сказал он. – Уведи их, пока они не погибли.
Потом он добавил священнику:
– Приведи ко мне Торвальда.
Лоб Старкада наморщился в крайнем замешательстве.
– Но, милорд… они…
– Не испытывай моё терпение, – прорычал лорд-альбинос. – Не в этот день. Прикажи данам отступить!
Конрад развернулся и зашагал прочь. Никулас примирительно положил руку на плечо Старкада.
– Лучше делай так, как он говорит.
