– М-матерь Господня! – пробормотал священник, Мартен, его глаза расширились, когда скользящая тень поднялась на вершину невысокого холма и вошла в ворота; один глаз сиял, как огни ётуна над головой.
Раздались крики и громкие предупреждения, когда гёты и даны вместе увидели змея. Злостный Враг летел как буря.
– Вниз по канатам! – закричала Ульфрун. – Спускайте верёвки! Иначе мы тут умрём! – Она схватила Мартена за руку и потащила к мосту. – Быстрее, священник!
Повторять данам не пришлось. Они бежали к разрушенному мосту, плечом к плечу с гётами, с которыми раньше были врагами. Мужчины кричали и дрались, женщины визжали. Гёт схватил витой трос толщиной в запястье и собирался подхватить одну из женщин и спуститься вниз, когда щербатый дан оттолкнул его в сторону. Почва осыпалась, и гёт вместе с женщиной споткнулся и с криком рухнул с края Шрама.
– Христиане первые, ты, языческий ублюдок!
Щербатый дан повернулся, чтобы позвать брата Мартена… и умер с топором Ульфрун в груди.
– Стоп! – взревела Ульфрун Железная Рука, снимая труп с топора. Тело дана упало в овраг. – Мартен…
Ульфрун повернулась к священнику, который оскалил зубы. Его расширенные от страха глаза видели только окровавленное лезвие топора, а оглушённые страхом уши слышали только нечестивое царапанье дракона за спиной. Брат Мартен видел свою смерть в этой бледноглазой королеве берсерков, рядом с которой стояла языческая ведьма. Но с ним был Бог… с ним был Бог! Прежде чем она смогла сбить его с ног, Мартен нанёс удар тонким кинжалом, зажатым в кулаке. Он попал Ульфрун слева под ребра, пробив её изодранную кольчугу. Она зарычала; Диса обернулась на звук.
Девушка увидела, как Мартен выхватил окровавленный нож, видела, как топор Ульфрун выпал из ослабевших пальцев. Она видела, как та сжала свой бок, словно желая поймать и сдержать струи яркой артериальной крови. И Диса всё поняла. Дочь Ворона зарычала и повернулась к Мартену. Священник взвизгнул и отпрянул назад, когда её нож промахнулся всего на волосок. Девушка хотела догнать его и зарезать, но Ульфрун поймала её за руку.
– Он… он того не стоит, – сказала она. – Давай беги.
– Куда? Это бесполезно, – Диса покачала головой. – Отсюда нет выхода.
Мимо них пробежала женщина и перепрыгнула через Шрам с именем Всеотца на устах.
– Один!
Её руки и ноги дёргались, пока Ульфрун смотрела, как женщину поглощает темнота ущелья.
Дракон подполз ближе – кошмар из костей и крови под колдовскими огнями Севера. Теперь он был в десяти ярдах от них и всё приближался. Они чувствовали ядовитый запах, исходящий из его покрытых слизью челюстей. То был запах смерти.
– Убей меня, – прошептала Диса, протягивая Ульфрун рукоять своего ножа. – Давай! Я не хочу умереть в пасти этой твари.
– Никто не умрёт. Ты умеешь плавать? – спросила она Дису. Девушка кивнула. – Хорошо.
И, зашипев от агонии, Ульфрун Хаконардоттир – Ульфрун Железная Рука, которая была ярлом людей-медведей и людей-волков, – схватила Дису и прыгнула…
Но какой бы быстрой она ни была, Злостный Враг оказался быстрее. Он растоптал данов и гётов, расшвыряв их изодранные когтями тела. Голова брата Мартена отлетела с плеч, пока тот стоял перед тварью, держа кинжал за лезвие как распятие. Змей ударил хвостом точно хлыстом и поймал Ульфрун и Дису в прыжке. Диса почувствовала удар; она услышала резкий вдох, шипящее проклятие, когда острая, как бритва, чешуя змея и костяные шипы прорвали кольчугу Ульфрун и обнажили мышцы её спины.
Пока они летели, Ульфрун отпустила девушку. Последнее, что услышала Диса Дагрунсдоттир перед тем, как упасть в воду и потерять сознание, был голос Ульфрун и тихий шепот её имени…
– Диса, – голос прорезал тьму. Это был старый голос, мужской голос, низкий и грубый от прожитых лет; это был знакомый голос. – Диса Дагрунсдоттир.
Диса открыла один глаз. Мир покачнулся, цвета нахлынули на неё. Она снова зажмурилась и прокашлялась озёрной водой.
– Да, девочка. Вставай.
– С-старый Хюгге?
Диса услышала смех древнего гёта.
– Да, дитя.
Она открыла глаза. Близился рассвет, затянутое дымом небо на востоке светлело. В сгущающихся сумерках она почувствовала, что находится на дне лодки. Кто-то снял с неё кольчугу; она лежала под изодранным плащом, её гамбезон все ещё был мокрым. Звякнули амулеты, когда девушка откинула волосы с глаз. Старый Хюгге управлял лодкой, а другие матросы гребли вёслами.
Женские руки. Жён и матерей, сестёр и дочерей, которых она отправила в дом Гримнира. Все они украдкой смотрели на неё покрасневшими глазами, удивляясь, почему она выжила, а их мужья, братья, сёстры и матери – нет; Диса чувствовала жгучие вопросы в их прищуренных взглядах, но покачала головой.
– Ульфрун была со мной, – сказала она старому Хюгге. – Мы упали вместе…
Старый Хюгге махнул головой.
– Мы нашли Бьорна Хвита и Кьяртана, но больше никого.
– А дракон?
Старый Хюгге задрожал. Он снова покачал головой, его бледные губы сжались, когда мужчина отказался даже говорить о страшном змее.
Диса откинулась назад. Она помнила, как хвост зверя оцарапал спину Ульфрун, помнила удар о поверхность воды. И она помнила, как через плечо Ульфрун злобный зелёный глаз монстра смотрел на них с края ущелья – умный, безжалостный и пылающий ненавистью.
– Что мы наделали? – пробормотала она, закрывая глаза.
Внезапно лодку сильно качнуло на левый борт. Старый Хюгге разразился чередой отборных проклятий; остальные испуганно заблеяли, когда рука с черными ногтями схватила вал. Диса подбежала, поймала руку, затем гриву жёстких черных волос, затем пояс, и втащила Гримнира на лодку.
Потрёпанный, он всё так же прижимал Сарклунг к груди.
– Птичка, – сплюнул он, вытирая здоровый глаз.
Без предупреждения девушка обвила руками его шею; отчаянное объятие застало его врасплох.
– Нар! Хватит, – прорычал он, отталкивая девушку. Диса опустилась рядом с ним.
– Я думала, ты тоже проиграл. Все… все мертвы… Бьорн Сварти, Бродир… Ульфрун… Мы упали… – признавалась она дрожащим голосом.
И слёзы, что текли по щекам Дисы Дагрунсдоттир, когда она называла имена погибших, не были последними.
Той ночью на пляже, ведущем к дому Гримнира, они соорудили погребальный костёр для погибших. Так горела целая деревня, сотни душ. Сотни призраков. Окруженная женщинами Храфнхауга, девушками, которые были всем, что осталось от Дочерей Ворона, Старым Хюгге, искалеченным великаном Бьорном Хвитом, суровым Кьяртаном, который крепко держал гёта Выдры Лауфею, Диса поминала. Их имена парили в воздухе вместе с углями погребального костра, пока догорало его пламя.
– Курган снова погрузился в озеро, – сказал позже Гримнир, когда они сидели у воды и слушали плеск волн озера Венерн. – Забрал с собой большую часть полуострова.
