нам бы затеять игру в догонялки или в камешки, пусть иногда и мешают слишком длинные рукава на наших свитерах.
Но мы свидетели Иеговы. И по вечерам в понедельник изучаем Библию.
Дедушке хорошо, он где-то далеко, гостит у своего брата Вёрди. Уж они-то наверняка делают что хотят, вовсю радуются жизни в чудесный вечер понедельника. Может, играют сейчас на гармонике и банджо, смеются и распевают во весь голос.
– В Новом Мире нас ждет вечная жизнь, так говорит Иегова, —
вещает Брат из Зала Царства,
а Брат Хоуп, Сестра Делл и я молчим, нас манит
обычный мир за стенами этой комнаты.
И именно с ним мы ждем не дождемся встречи.
Скоро
Когда у бабушки на кухне звонит телефон,
мы бежим к нему со всех ног, где бы ни находились в это время, – срываемся с качелей на крыльце, выскакиваем из грязной канавы, пулей пролетаем по пустому, давно убранному саду.
Но мой брат Хоуп всегда оказывается первым, хватает трубку и крепко прижимает ее к уху, будто думает, что чем лучше слышишь мамин голос, тем она ближе. Мы с сестрой скачем вокруг него:
– Дай и мне!
Но тут приходит бабушка с корзиной пахнущего холодом и свежестью белья, которое только что сняла с веревки,
забирает трубку у брата,
велит нам замолчать,
выпроваживает из кухни
и обещает,
что скоро
немного даст поговорить с мамой.
Как я учу дни недели
В понедельник вечером мы изучаем Библию с Братом и Сестрой из Зала Царства.
Во вторник вечером мы изучаем Библию в Зале Царства.
В среду вечером устраивают большую стирку, потом вещи развешивают высоко на веревке над дедушкиным садом. Когда никто не видит, мы бегаем между простынями. От белья, висящего на воздухе, веет свежестью, и мы с наслаждением
вдыхаем этот запах.
В четверг вечером мы ходим в школу миссионеров. Ведь однажды мы повзрослеем, выучим молитвы, будем нести в мир Слово Божье и, может быть, так спасем чьи-то души.
В пятницу вечером мы свободны, как все
нормальные люди.
Хоуп и Делл гоняют на велосипедах по Холл-стрит,
а мои колени бьются о ручки
красного трехколесного. Еще годик потерплю, и, может, мне достанется велосипед Делл.
В субботу нас поднимают рано: взяв в руки пачку
«Сторожевой башни» и «Пробудитесь!»,
мы, сонные, как солдаты после ночного караула,
бредем по Николтауну от дома к дому, звоним,
стучим в двери, сообщаем благую весть. Иногда люди слушают,
иногда захлопывают дверь или просто не открывают.
Иногда смотрят с сожалением на меня,
такую чистенькую, в накрахмаленном платьице,
с ленточками в волосах и блестящим от масла личиком,
говорящую совершенно искренне:
– Доброе утро! Я Сестра Жаклин, и я здесь, чтобы донести до вас весть благую.
Иногда мне дают монетку в десять центов, но «Башню» и «Пробудитесь!» брать отказываются.
В воскресенье мы изучаем «Сторожевую башню» в Зале Царства, два бесконечных часа мы только и делаем, что сидим.
А там снова понедельник, и все начинается сначала.
Ленточки
Они голубые, розовые или белые.
Каждую субботу вечером их тщательно
гладят.
Наступает воскресное утро, и их вплетают нам в косички,
которые потом болтаются за ушами.
Мы носим ленточки каждый день, кроме
субботы, тогда мы с Делл сами стираем их, стоя бок о бок у раковины на кухне, сначала трем мылом «Айвори», потом полощем под холодной водой.
Мы обе ждем не дождемся того дня, когда бабушка скажет:
– Вы уже не маленькие, ленточки вам
ни к чему.
Только, наверное, этот день не настанет ни-
когда.
Повесив ленты на веревку сушиться, мы думаем: хорошо бы ночью ветер унес их куда-нибудь. Но наступает утро, и мы видим, что они там же, где были, тихо колышутся и уже готовы покрепче привязать нас к детству.
Два бога, два мира
Раннее утро, а мы уже не спим, на кухне бабушка гладит наши воскресные наряды.
Я слышу, как в своей постели кашляет Папочка и все не может откашляться. От этих звуков и у меня перехватывает дыхание, когда я начинаю натягивать платье. И пока дедушкин кашель не стихнет, у меня тоже першит в горле.
Наконец я слышу в гостиной его шаги, скрип двери, выходящей на крыльцо, и знаю, что он распахнул ее, чтобы покурить.
Дедушка не верит в Бога, который не разрешает курить или пить холодное пиво по пятницам вечером, в Бога, который обещает всем нам конец света.
– Крадетесь по этой жизни, как трусливые кошки. Ну нет, такой Бог не для меня, – говорит он.
Его кашель снова раздается в доме, все ближе к нашей комнате, которую бледное зимнее солнце заливает голубым светом. Мне хочется, чтобы он перестал кашлять. Чтобы надел лучший костюм, взял меня за руку и пошел с нами.
Свидетели Иеговы считают, что все,
кто не следует Слову Божьему,
погибнут в битве добра со злом,
которая называется Армагеддон.
А после битвы на Земле будет новый мир,
намного лучше и прекраснее нынешнего.
Но мне хочется жить в мире, где есть Папочка, и я не понимаю, почему из-за какого-то бога я должна выбрать другой.
Что знает Бог
Мы молимся за дедушку и просим Бога
пощадить его, хоть он и неверующий.
Мы просим Иегову заглянуть ему в душу, тогда Он
увидит,
как она прекрасна.
Но дедушка говорит, что за него не нужно молиться.
– Я тружусь в поте лица. Отношусь к людям так, как хотел бы, чтобы они относились ко мне. Чего мне бояться? Бог видит все. Бог все знает, – считает он.
В конце дня, придя с работы, он закуривает,
расшнуровывает пыльные башмаки.
Вытягивает ноги.
– И без ваших молитв Богу известно,
что я живу правильно. Молитесь сколько вздумается, просите у него что хотите,
