В общем, я никак не могу определиться, как отношусь к Крис.
А ее между тем все нет и нет.
Я еще раз прохожу по квартире, выбирая свой угол — место, куда забьюсь, как в нору, и буду пережидать это время. Время моей жизни. Останавливаюсь на комнате-пенале, небольшой, зато с двумя окнами. Тут нет кровати, но есть какая-то лежанка, довольно узкая. Ничего, помещусь. Лежанка обита тканью болотного цвета, а понизу золотится бахрома. Соседнюю стену занимают стол со множеством ящиков и высокий шкаф. Мне нравится, что они тоже слегка золотистые, светлые, в других комнатах мебель темнее.
Чтобы застолбить место, прикатываю сюда чемодан. Включаю свет и удивляюсь, что в комнате не так уж грязно. Хотя чего тут удивительного? Грязь — она от людей, а тут уже давно никто не живет.
— Грипп!
Ну наконец-то! Выбегаю на голос. Крис стоит в коридоре и разглядывает настенное зеркало. Пылесос окружают пакеты, набитые чистящими средствами.
— Ты глянь, какая рама. — Мачеха касается пальцами деревянных листочков: багет увит виноградной лозой. — В любом антикварном с руками оторвут.
— Ну что? — спрашиваю я. — Как все прошло?
Крис замечает мое нетерпение и поднимает брови.
— А что ты хочешь узнать?
Я и сама не знаю.
— Ну, спросили о переезде, паспорт посмотрели, бумажки какие-то дали подписать. И все. — Мачеха пристально смотрит мне в глаза, а потом непринужденно предлагает: — Пошли съедим пиццу. Я жутко голодная. Только в тубзик забегу.
— Воды нет.
— Ну конечно, нет. — Крис усмехается: в сумраке влажно вспыхивают зубы. — Ее же включить надо. Какая же ты еще маленькая.
Пока мы спускаемся по лестнице, Крис, уткнувшись в смартфон, ищет в интернете ближайшую пиццерию. Дверь в квартиру Беленькой закрыта, но скорая помощь и полицейский автомобиль все еще во дворе.
Выходим на Малый проспект. Серое небо расчерчено проводами. Ветер пытается сделать мне укладку, но с короткой пикси не разгуляешься. С Крис у него больше шансов, но она прячет волосы под шарф. Холодно. Надеюсь, тут не всегда так — на дворе-то середина мая. Надевать капюшон не хочется, хотя уши и лоб мерзнут. Странно, но в этом есть что-то приятное.
Мы с Крис обсуждаем вывески и витрины: для нее это — профессиональное, а для меня — просто забава. Встречаются симпатичные, но чаще нелепые типа «Планета сумок» и «Вселенная посуды». У ресторанчика, который выбрала мачеха, с оформлением все в порядке. Правда, вывеска жутковатая, с отрубленной головой горгоны Медузы — выглядит мрачно, но стильно.
Внутри уютно, а от официантки, полной девушки на пару лет старше меня, волнами исходит дружелюбие. Крис с ходу заказывает бокал красного вина и, уточнив, что я буду пить, стакан апельсинового сока. Затем погружается в изучение меню. Право выбора еды — всегда за ней. И она обязательно должна заказать какое-то особенное, неординарное блюдо. Это наша маленькая традиция, сложившаяся во время редких поездок в Москву. Когда официантка возвращается с напитками, Крис хитро подмигивает мне и просит пиццу с брезаолой и страчателлой. Девушка хвалит выбор и уходит.
— Понятия не имею, что это, но звучит обалденно. Как будто мы правда в Италии. — Мачеха вздыхает и поднимает бокал. — Ну, за переезд! И пусть смерть неизвестной старушки не омрачит нам этот чудесный день.
Бокал стукается о стакан.
Пицца слегка разочаровывает размером, но не вкусом. Съедаю один кусочек, чтобы Крис больше досталось: она любит сытно поесть, а я почти не голодна.
Ресторанчик заполняется людьми, и мне становится не по себе. Чувствую вину и легкое раздражение. Да, чтобы кому-нибудь навредить, мне вначале нужно с ним сблизиться. По крайней мере, так было раньше. Но что, если правила изменились? Зараза мутировала и теперь способна поражать незнакомцев? Таких, как Беленькая…
Крис только-только заказала второй бокал и скроллит в телефоне. Наверняка листает фотки Изи. Я ерзаю на стуле. Людей уже так много, что официанткам приходится отказывать новым посетителям. Рядом с нами размещается толпа подружек. Поглядываю на них искоса и невольно считаю. Их семь. Семь девушек. Примерно моего возраста.
Мне становится тяжело дышать. Хватаю салфетку, промакиваю лоб и спрашиваю Крис:
— Ничего, если я пойду домой?
— М-м? — Мачеха поднимает глаза.
— Пойду, говорю. Всю дорогу сидела и опять сижу. Пятая точка уже отваливается. Хочу поваляться.
— Ты в порядке? — уточняет Крис.
Я понимаю, о чем она, но изображаю недоумение.
Мачеха качает головой и откладывает телефон.
— Та бабка умерла просто от старости, — с нажимом произносит она. — Не накручивай себя.
Я какое-то время смотрю на Крис, потом встаю, надеваю джинсовку, выправляю капюшон толстовки и говорю:
— Ну, я пошла.
— Грипп.
— Все нормально. Я просто устала. Правда.
— Посиди еще немножко. Закажем десерт.
— Нет!
Мой ответ звучит резковато. Семь девушек, сидящих за соседним столом, поворачиваются на голос. Кинув на них взгляд, я вжимаю голову в плечи и спешу к выходу. В мозгу неоном горит приказ: «Не думать про „Великолепную семерку”!»
Дорогу я вроде запомнила, но все равно с трудом нахожу бабушкин дом. Плутаю по улицам, похожим и непохожим друг на друга, как близнецы, одетые и причесанные по-разному. Ветер совсем разошелся, и зубы отбивают дробь. Уже решаю заглянуть в карту, но тут вижу табличку с названием нужной улицы.
Подойдя к воротам, я замечаю, что между прутьями что-то белеет. Присматриваюсь. Да это же свиток, перевязанный розовой атласной ленточкой! На ткани золотятся слова: «Новенькой».
Новенькой?
В каком смысле?
Это послание адресовано мне?
Я ведь тут новенькая. Новее не придумаешь. Только сегодня приехала.
Может, это такой добрососедский ритуал? Или проделки местного сумасшедшего?
Хватит вопросов! Я вытаскиваю из кармана озябшую руку и беру свиток. Он невесомый, бумага нежная и свежая на ощупь. Подношу к лицу. Тот же запах роз, что и в подъезде. Значит, послание точно оставили соседи.
Ох, надеюсь, там не список правил: чему, кому и как подчиняться. Мне вспоминается эпизод из «Секретных материалов», любимого сериала Крис, где Малдер и Скалли изображали семейную пару и выводили на чистую воду жителей идеального с виду поселка.
За спиной визжат шины, и я оборачиваюсь на звук. Девушка, затянутая в кожу, спрыгивает с мотоцикла и прет прямо на меня. Шаг чеканный, но в то же время грациозный — не знаю, как такое возможно. Она будто выскочила прямиком из аниме — сама тонкая, хлесткая, а грудь того и гляди разорвет кожанку. На голове мотоциклистки красный шлем с кошачьими ушами — в жизни не видела ничего более крутого. Немудрено, что я замираю с раскрытым ртом.
