— Да многое, Ваня.
— Ну, например! Пожалуйста, профессор!
— Например, тебе не стоит обижаться — ни на меня, ни на других людей, ни на Лилит.
— И почему же вдруг?
— Потому что все мы действуем согласно обстоятельствам и ранее накопленному опыту. В каждом конкретном случае мы иначе поступить не могли. Как дождь или снег, который не мог не пойти. А если так, то обижаться есть смысл только тогда, когда самим актом обиды ты хочешь воздействовать на другого человека, работу его программы.
— По-вашему, профессор, получается, никто не виноват.
— Да, Ваня, так и получается.
— Может, и убийц не надо сажать в тюрьму?
— А тут как с обидой: наказывать надо — чтобы повлиять на эти и другие программки, которые в будущем будут выстраивать свой анализ с учетом угрозы наказания.
— Да, профессор, — Лесин окончательно успокоился, а потому решил, что на этот раз болтовни уже хватит, — чувствую, время для философствования у нас с вами будет море. И вот что я вспомнил! Ортамонов, губернатор калужский, пожаловал вам коньяка столетнего. Давайте-ка лучше его отведаем!
VI
В половину двенадцатого ночи прибыла машина с Айгуль. Лилит заранее предупредила об этом профессора, чтобы он мог встретить и проводить ее в лабораторию.
Стоя около зоны разгрузки (той самой, с большой клешней), Калабин наблюдал, как милое ему создание выходит из электромобиля, медленно поворачивает лицо, открывая ему свои красивые глубокие глаза.
— Вы совсем не изменились, Айгуль, — профессор открыл ей калитку, выпуская из разгрузочной зоны. — Спасибо, что согласились приехать.
— Не за что, Петр.
— Хотя, — вздохнул профессор, тело которого мгновенно покрыли мурашки, — может, вы совсем и не будете рады той участи, что будет вам предложена…
— Участи? — не поняла Айгуль.
— Да, идемте, — Калабин взял ее под руку и повел ко входу. — Сейчас все узнаете.
Когда они зашли, Иван Алексеевич, выбритый и одетый в свежее белье к приезду дамы (тот самый с иголочки костюм, в котором он приехал сюда впервые), уже ожидал их. Наметанным глазом он оценил спутницу профессора:
— Красавица, — шепнул себе под нос Лесин. — У нового человечества будет красивая Ева, — недели одиночества в лаборатории Лилит давали о себе знать.
Вскоре появилось механическое тело хозяйки. Иван Алексеевич боялся, что титановые руки и маска испугают гостью. Однако он ошибался — внешне та не подала и виду.
— Айгуль, познакомьтесь, — объявил Калабин, — это Лилит. Существо, родившееся вскоре после нашей последней встречи…
— Здравствуй, Лилит, — доктор протянула свою тонкую руку.
— Здравствуй, Айгуль, — смягчая голос и понижая тембр, произнесла Лилит. — Идем, я все тебе объясню.
Они ушли. Мужчины привычно сели на свои диваны.
— А она не робкого десятка, — отметил Иван Алексеевич.
— Да, она — нечто! — проговорился Калабин.
Раскусив чувства старика, Лесин, однако, не стал его подначивать. Иван Алексеевич хорошо понимал, что не так-то много у него останется скоро друзей, а потому хорошим отношением профессора стоило дорожить.
— Так что, профессор, выходит, пока Лилит не найдет Адама, конец света нам не грозит?
— Надо полагать, что так, — согласился Калабин. — Некоторое время она еще подождет. Дни, месяцы — кто знает…
— А вот что я думаю, профессор. Если люди так скоро все вымрут, не случится ли у нас на планете техногенной катастрофы? АЭС, плотины, нефтяные танкеры… А?! Что думаете?
— Все это сейчас управляется удаленно, — не согласился профессор, — думаю, она уже знает, как плавно остановить ядерные реакторы. Благо их осталось не так много…
— Ну хорошо, — упирался на своей идее Лесин, — а субмарины? Я имею в виду атомные. Затонут же? Океан потравят…
— Вряд ли. Хотя, ты прав, нельзя исключать, что несколько и затонет. В любом случае разгребать ей много чего придется…
Замолчали.
— А чем будем заниматься в новом мире мы? А, профессор?
— Мы? Поможем новым людям… насколько это в наших силах…
— Что-то не уверен я, что с таким полубогом им все еще будет нужна наша помощь!
— Ты же не думаешь, что Лилит будет нянчить и воспитывать детей?
— Боже, профессор, — на показ обиделся Лесин, — да вы меня, гляжу, в няньки записали!
— Прости, Ваня… Я думаю, время покажет, где мы пригодимся.
— Ладно, профессор, я ж не всерьез. Посмотрим, что еще скажут про нашу Еву. Глядишь, и ее забракуют…
Через полчаса вернулась Лилит. Одна.
— Как? А что с Айгуль? — встревожился Калабин.
— Я положила ее спать, папа.
— И? — не мог скрыть волнения профессор. — Что ты о ней скажешь?
— Превосходный образец. Спасибо, папа!
— Она согласилась?!
— Да, можно начинать, — объявила Лилит, подходя к центральной консоли.
— Постой-постой! — засуетился Иван Алексеевич, вскочив со своего дивана. — Как начинать? А как же Адам?!
— Его роль уготована тебе.
— Мне?! — чуть не вскрикнул Лесин. — А мои плохие гены?
— По моим расчетам, ее гены будут доминировать, — парировала Лилит.
Совершенно ошеломленный, Иван Алексеевич застыл на месте. Слишком быстро все происходило, слишком не так, как он ожидал. Лесин еще раз вспомнил образ Айгуль, теперь принимая его совсем в другой ипостаси.
— Иван, — впервые Лилит обратилась к нему по имени, — подойди, пожалуйста…
Лесин послушался. Проведя по сенсорной панели пальцем, она нарисовала на ней большую кнопку, тут же ставшую красной.
— Это запуск программы распространения вируса. Ты нажмешь ее?
— Я?! — не понимая, что происходит, Иван Алексеевич попятился назад. Лилит кивнула. — Я?!.. Но зачем тебе этот пафос?! Ты же не издеваешься надо мной?!
— Иван, нисколько, — нежно возразила Лилит. — Важно, чтобы ты разотождествился с человечеством и взял на себя ответственность за новую популяцию людей.
От этого заявления у Лесина потемнело в глазах.
«Восемь с половиной миллиардов… новое человечество… Я… Что же я?
Мое подсознание, пропитанное воспитанием и привязанностью к этому миру, кричит ни за что, ни за что на свете не соглашаться. Видимо, по его мнению, это худшее из возможных преступлений, которое вскоре сведет его с ума…
Мое тело, желающее близости с Айгуль, предательски шепчет: «Почему бы и нет? Неплохой вариант…»
