Настал день, когда болезнь обездвижила его. Проведя несколько дней в состоянии, пограничном с беспамятством, вечером 12 января он почувствовал себя лучше. Он поднялся, приказал подать себе парадный мундир. Одевшись с помощью камердинера, чеканной военной походкой он направился к будуару Марии Федоровны. Каждый шаг давался ему с огромным трудом. Но он прошел этот путь. Опустился в кресло. Прикрыл глаза.
Наступило утро 13 января 1892 года. Камердинер попытался разбудить спящего в кресле хозяина. Он дотронулся до его руки – она была холодна. Дыхания не было. Так отошел в иной мир второй сын императора Николая, брат императора Александра Второго, великий князь Константин Николаевич Романов.
Глава сорок вторая. Ташкент
В то время как великий князь Константин Николаевич одиноко бродил по Павловскому дворцу, – далеко, на южной окраине России, кипела жизнь. Необычайно жаркая погода стояла этим летом в Ташкенте. Город преобразился после поселения в нем князя Николая Романова, бывшего великого князя и племянника императора. Была построена церковь, увлажнялись сухие неплодородные земли. Великое переселение провозгласил негласный глава города. И потекли люди на южную окраину России, засучили рукава казаки, русские, татары. Построили дороги, дома, распахали степь. Совсем другой стала эта земля.
В это лето пустыня решила вернуть свое, упущенное. На город надвинулись песчаные бури. Страшная жара раскалила землю. Князь помогал горожанам как мог. Всякий мог прийти с ходатайством в его дворец и получить помощь и поддержку.
Николай изменился за эти годы. Но военная выправка, романовская стать оставалась прежней. Годы и испытания не сломили его. Не изгоем он чувствовал себя здесь, а хозяином земли, наместником.
Поселившись в 1881 году в Ташкенте, Николай словно вернулся домой. Жаркий климат напомнил ему о солнечной Италии, и он решил создать здесь город своей мечты. Он построил сказочный дворец. В нем он по-прежнему был прекрасным принцем, который ждал свою Золушку.
Дворец бывшего великого князя, изысканно декорированный в стиле модерн, казался небольшим. Здание утопало в зелени (что было необычно для такого засушливого климата) и было окружено высокой кованой решеткой, напоминавшей петербургские ажурные ограды. К крыльцу вела въездная аллея. По обеим сторонам лестницы на мраморных постаментах лежали два бронзовых оленя. Центральная часть здания была увенчана куполом, который окружали четыре башенки со шпилями. По обе стороны шли флигели с широкими, во всю стену окнами.
Дубовые резные двери вели в круглый холл, отделанный мореным деревом, из которого, в свою очередь, вели еще три двери. Вход в парадные залы был прямо. В первой небольшой гостиной большое французское окно освещало статую Венеры. Была в княжеском дворце и небольшая бальная зала. Потому что бывший племянник императора по старой памяти иногда устраивал вечера с танцами.
В тот день Николай Константинович пригласил к себе предпринимателей своего города. Гостей было много. В большой гостиной были организованы танцы.
Это опять случилось на балу! В прежние годы часто становился он фоном встреч Лизы и Николая. Вот и сейчас она появилась среди его гостей в платье из лилового атласа с турнюром, легкая и воздушная. И по-прежнему прекрасная. Он пошел ей навстречу. На какое-то мгновенье ему показалось, что он перенесся в эпоху своей молодости.
– Ваше императорское высочество! – реверанс Лизы.
– Елизавета Александровна! – он взял ее за руку.
Слова почему-то закончились. Они стояли возле статуи Венеры, глядя друг на друга. Закатные лучи озаряли их фигуры бледно-розовым светом.
Гости вокруг почтительно замолчали.
– Думаю, нам стоит начать танцевать, иначе все умрут от любопытства, – улыбнулась Лиза.
– Ты прекрасна! – выговорил, наконец, Николай.
– Спасибо! Вы тоже неплохо сохранились! – усмехнулась она. – Ну же! Ваше высочество! Не стойте столбом!
Николай медленно повел ее в танце, с трудом попадая в такт и натыкаясь на танцующих.
Публика была заинтригована. Все шептались и передавали друг другу предположения, одно невероятнее другого. «Это его младшая сестра! Она приехала из Петербурга!», «Это его очередная пассия!», «Это его внебрачная дочь!» Единственное, что не пришло в голову горожанам, что князь встретил подругу своей молодости. Уж больно юной по сравнению с князем казалась незнакомая красавица.
– Лиза! Ты владеешь эликсиром молодости? Или заключила договор с дьяволом? Как тебе удается оставаться столь юной?
– Просто моя крестная фея вернула мне молодость и дала время до полуночи. В двенадцать часов я снова превращусь в старую каргу.
– Это я рядом с тобой просто старик!
– Николай! – сказала Лиза серьезно. – Я шла к тебе долгие восемнадцать лет! Я оплатила все счета и закрыла свое прошлое! Я здесь, и я не одна! И все, что тебя волнует, это как мы смотримся вместе?
– Прости! Страшно рад тебе. Уж и не надеялся, что ты когда-нибудь до меня доберешься.
– Все эти годы я много раз собиралась приехать к тебе, но обстоятельства вновь и вновь не пускали меня. Я понимаю, что это не оправдание. Оправдание у меня другое. Подожди здесь. Никуда не уходи, пожалуйста!
Лиза оставила Николая стоящим у окна и направилась к выходу. Он стоял, глуповато улыбаясь, еще не вполне оправившись от изумления.
– Позвольте поблагодарить вас, Николай Константинович! – раздался голос неподалеку. К нему подошел фабрикант Уфимцев.
– Не за что, господин Уфимцев!
– Ну как же! Если бы не ваша отсрочка, не выплатить бы мне по кредитам!
Завязался скучный разговор с фабрикантом. Нет, тема была животрепещущая – постройка железной дороги. Но Николай сейчас был неспособен это обсуждать. Он все оглядывал зал, ища глазами Лизу. Сердце замирало при мысли, что она опять исчезнет. Да и вовсе, может быть, померещилась ему!
Вдруг он заметил ее среди толпы гостей, идущую под руку с молодым человеком. Недовольно нахмурился. Они подошли ближе. Николай посмотрел на ее спутника и вторично лишился дара речи. Юноша лет восемнадцати в офицерском мундире лейб-гвардии Конного полка был очень похож на него, но некоторыми чертами напоминал Лизу.
– Ваше высочество, разрешите представить вам моего сына.
Юноша поклонился и отчеканил шаг.
– Михаил.
Николай переводил взгляд с Михаила на Лизу и обратно. В голове почему-то забились строчки Александра Сергеевича Пушкина из «Сказки о царе Салтане»:
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? Что такое?
Как!» – и дух в нем занялся…
* * *
…Никола стоял посреди бальной залы своего дворца. Что он чувствовал, когда из дальней дали его прошлого, давно похороненного, к нему явился сын? Он привык считать, что Бог отринул его. Махнув рукой на возрождение души, он выживал, как мог в тех условиях, в которые его бросил гнев дяди. Попав в Ташкент, Николай построил вокруг себя новый мир, зацементировал все щели, которые вели в прежнюю жизнь. Не допускал сочувствия к себе, не сожалел об утраченном.
