За зиму парень заработал себе весьма дурную славу в порту. Он стал Гамбитом, мастером карточной игры, с ним боялись играть, но хотели выиграть у него. Обыграть Гамбита означало стать королём карточных игр.
Хотя лицо шулера оставалось непроницаемой маской, Реми замечал, что после принудительного обращения под действием зеркала, он стал хуже контролировать свою волчью половину. Он чувствовал, как иной раз его глаза горели светом оборотня, а волчьи уши почти выпрыгивали из волос, на его руках и ногах росли волосы, клыки не становились по-человечьи маленькими, но самое главное, что беспокоило мальчика больше всего – эмоции. Их было море!
В гильдии воров, он добился поистине великолепных результатов в контроле эмоций, но теперь этот контроль трещал по швам. Не в состоянии постоянно подавлять эмоции и обращение, Гамбит изводил себя пуще прежнего: переживал и трепал нервы самому себе. Бармен заметил неладное с малым, но подумал, что это всё последствия заработанной славы. Как-то раз он предложил Гамбиту выпить чего-то покрепче воды и молока, а потом подсунул ему дурманящей травы. Раз попробовав, оборотень стал часто искать спасение в алкоголе и табаке.
Моряки не упустили шанса воспользоваться своим, закалённым сотней напитков, организмом и спаивали мальчика – пьяный игрок не следит за раздачами и проигрывает; но только не Гамбит. Даже под градусом, малому удавалось мухлевать так, что никто не видел и не замечал.
Сколько бы Гамбит ни пил, алкоголь не помогал справиться с эмоциями, а только усугублял положение. Сперва чудо-вода помогала, давала эффект забытья, но с ней контроль уходил напрочь и однажды мальчик едва не обратился в волка на глазах у всех посетителей бара. Один из игроков зашёлся криком, что его обманули, не стесняясь в выражениях, адресованных малому, и тем самым сильно разозлил волка внутри мальчика. Из последних сил Реми смог подавить гнев и не превратиться. От алкоголя пришлось отказаться, а вот трава стала поистине отдушиной для напряжённого, нервного состояния мальчика.
Ирония судьбы – подсесть на табак в стране, где его курение являлось одним из тяжелейших преступлений. Видимо, сама кровь Гамбита отравлена противозаконием.
С наступлением весны потеплело, перестали бушевать штормы в море, бросающие корабли на рифы и острые скалы; корабли в порту готовили к отплытию, что означало – зимнее увольнение матросов подходило к концу. Смельчаки, не желавшие терять время, снимались с якоря, в надежде прибыть первыми в Касмедолию с партией свежих эфеских товаров. Другие выжидали, не смея рисковать и попасть в последние волнения на море. Они ждали, когда отгремит сезон гроз, наступавших в середине апреля, и знаменующий приход лета.
Из-за большого содержания заряженных минералов и железных магнитных руд в скалах, вокруг бухты Озона, молнии весной возникали сами собой и ударяли, практически не переставая. Били они в основном, в специальные громоотводы и заземлённые деревья, на крышах домов. На небе собирались не тучи, а серая пелена, через которую пробивался свет солнца, не такой яркий как при ясной погоде. Дождь накрапывал крайне редко, зато грохот, неустанно сопровождающий вспышки, оглушал. Сезон гроз представлял собой страшное, опасное и завораживающее зрелище.
В такую погоду люди предпочитали проводить время дома, несмотря на то, что маги обезопасили город, гулять не запрещалось. Маги Воздуха, громоотводы, заземлители, деревья на крышах зданий – всё это предотвращало даже малейший шанс попадания молнии в случайного прохожего. Под запретом находились только верхние сады и некоторые открытые террасы висящих домов, куда могло притянуть электрическую вспышку.
Гамбит наблюдал грозовое явление впервые, и, сидя в безопасном месте на балконе одного из перевёрнутых зданий из глубины, любовался красотой: молнии, тоненькие, едва видимые, и толстые, с множеством отростков, ударяли в землю, сверкали по небу, уходили вбок под действием заклинаний. Потрясающее зрелище.
На широком балконе внизу появился человек в фиолетовом одеянии, он стоял в том месте, где почти не росли в кадках деревья, и будто ждал. Мантия этого высокого человека развивалась на ветру, волосы, остриженные чуть выше плеч, волнами переливались в вихрях. По очень тёмному насыщенному цвету одежды, Гамбит решил, что это маг-новичок. Мужчина стоял, смиренно выжидая, а затем медленно протянул руку перед собой, в туже секунду в его ладонь ударила одна из самых толстых молний. Маг даже не покачнулся; он принял энергию молнии, посмотрел в небо и пошёл прочь.
Гамбит раскрыл рот от изумления. В тот миг, когда молния ударила в ладонь мага, оборотень понял, насколько сильные люди в мантиях. Если начинающий маг поймал мощнейший заряд чистой энергии голой рукой и не шелохнуться, какими возможностями обладали магистры, архимаги и члены Совета. Оборотня передёрнуло. Он никогда не справится с такими сильными людьми. Никогда. Значит и страну эту не изменить. Никому. Оборотням не найти покоя. Нигде. Они обречены страдать от гнёта власти.
Воздух пропитался озоном, в честь чего и назвали город. Волосы отвечали на электричество, летающее в воздухе, и поднимались кверху отдельными волосинками, что никого не смущало. Жизнь подчинилась законам, но продолжалась в портовом городе. Привыкшие к сезону гроз люди, не обращали внимания на вспышки в небесах, кто-то одевал наушники из меха, чтобы заглушить грохот грома.
Гамбит не понимал горожан. Он, не отрываясь, смотрел на чудо света, лишь иногда уходя со своего замечательного места, чтобы поесть.
Ночью, когда солнце уходило за горы, и наступала темнота, молнии особенно ярко светились в чёрном небе. Поистине, великолепное зрелище.
Оборотень слышал о похожем явлении на сверкающих островах рядом с драконьими скалами, с той лишь разницей, что там гроза без дождя не прекращалась круглый год. На тех островах жили птицы грома и айракрисы, огромные пернатые чудовища, изрыгающие мощнейшие электрические заряды, и странные звери, хранящие в сердце магию молнии, некоторые, как драконы и русалки, с врождёнными магическими способностями к созданию и управлению зарядами энергии. Благодаря магии птицы и звери могли обитать на сияющих островах.
В Озоне сезон гроз длился около десяти дней. Случалось, молнии сверкали на протяжении оборота, иногда всего пару суток, в среднем, как показывала практика, примерно десять дней. В этом году, грозы гремели по городу одиннадцать суток. Одиннадцать суток потрясающего зрелища. Одиннадцать суток восхищения стихией юным оборотнем.
Сезон гроз всегда заканчивался самой обычной бурей, с тёмными низкими тучами, сверкающими молниями, дождём и сильным ветром; после которой наступала жара последних весенних недель, переносимая лишь с помощью не утихающего свежего морского бриза. Распускались деревья, благоухали цветы и кусты, мостовую засыпали белые, розовые, жёлтые и сиреневые лепестки. Город расцветал в преддверии лета. Летом в Озоне начиналась активная торговля за счёт приплывающих и отплывающих кораблей, а также возобновившегося сообщения между городами с помощью дирижаблей, и оттаявших и высохших дорог в Касмедолию. Снег и ледяной мокрый воздух плохо сказывались на сложном механизме воздушного подъёмника летательного аппарата, поэтому зимой дирижабли запускали довольно редко.
