— Не требуй слишком многого, Кави. Он сильно сдал. Все это тяжело отозвалось на нем, — предупреждает Рупа, отпивая чай. — Вчера ночью он проснулся и начал звать ба. Я долго не могла его успокоить.
Сестра вздыхает, ставит чашку на стол и начинает наматывать кончик сари на палец — знак того, что она нервничает, который Кавита помнит с детства.
— Он не понимает, что ему нужно в туалет, но замечает, что впервые за пятьдесят лет жены нет рядом с ним в постели. — Рупа качает головой. — Уж не знаю, как это объяснить, но вот она, великая сила любви.
В комнату входит сиделка и кивком головы дает понять Рупе, что закончила купать и переодевать отца и сестры могут увидеться с ним.
— Она просто чудо, Кави, — тихо говорит Рупа. — Так терпелива с бапу, даже когда он капризничает. И ба ее любила…
Голос Рупы изменяет ей, и Кавита чувствует, что ее собственное лицо тоже страдальчески искажается. Они крепко обнимаются как в детстве.
— Мы должны держаться ради бапу, — говорит Рупа, вытирая скрученным кончиком сари слезы с глаз сестры, а потом и свои собственные. — Пойдем, бена, — она крепко берет Кавиту за руку, и они заходят в спальню.
Первое, что замечает Кавита, увидев сидящего на кровати с вытянутыми ногами отца, — это его осунувшееся лицо. Из-за впалых щек и выпирающего подбородка черты его стали тоньше, чем отложились в памяти. Она бросается к старику, падает у кровати на колени и касается головой его ног, скрытых под простыней. Кавите становится не по себе от того, как они худы. В следующий миг она чувствует знакомое прикосновение руки к своей голове.
— Дитя мое, — произносит отец скрипучим голосом.
— Бапу, — Кавита смотрит на него с надеждой. — Ты узнаешь меня? — спрашивает она и садится на кровать рядом со стариком, нежно взяв его слабые руки в свои.
— Конечно узнаю, дхикри.
Кавита замечает на глазах отца молочно-серую пелену глаукомы, из-за которой он не видит ничего, кроме расплывчатых теней.
— Рупа, бети, куда ушла твоя ба? Скажи ей, пожалуйста, что я хочу ее видеть, — говорит он, глядя прямо на Кавиту. На секунду она отстраняется, не в состоянии принять сразу оба печальных открытия. Отец не только не узнает ее, но так же до сих пор не понимает, что матери уже нет в живых. Кавита не знает, как реагировать, и на помощь приходит Рупа, которая садится на другую сторону кровати.
— Бапу, это Кавита. Она сегодня приехала прямо из Мумбай! — с наигранной оживленностью говорит она.
— Кавита, — повторяет отец и поворачивается к Рупе, ориентируясь по голосу. — Кавита, как ты, бети? — он подносит руку к щеке Рупы. — А ты знаешь, где твоя мать?
Рупа нежно, как ребенку, объясняет ему:
— Бапу, мы говорили с тобой об этом. Ба больше нет. Она долго болела и умерла. В субботу будут похороны.
Кавита видит, как исхудавшее лицо отца на миг озаряется пониманием и в ничего не видящих глазах мелькает страдание. Старик откидывается на тощую подушку и закрывает глаза.
— Ай, Рам, — тихо произносит он молитву. Кавита тоже крепко зажмуривается, и стоявшие в глазах слезы скатываются по щекам. Она прижимает руку отца к своему лицу и целует ее.
* * *
— Не принимай на свой счет, Кави. Меня он тоже иногда не узнает, хотя я каждый день здесь, — утешает Рупа сестру, ополаскивая тхали и подавая его Кавите.
Эти сказанные без злого умысла слова наносят Кавите новую рану, потому что напоминают о том, что она покинула свою семью.
— Акча, я понимаю, все в порядке, — покорно отвечает Кавита, обтирая тряпкой тхали.
— Смерть ба ухудшила его состояние. Как будто вместе с ней исчезло хотя бы слабое желание жить дальше. Я беспокоюсь, как он перенесет похороны. Хорошо, что ты здесь. Ты всем нам придала сил, — Рупа приобнимает сестру и стискивает ее плечо мокрой рукой.
Способность сестры так здраво смотреть на вещи, заботиться обо всех, поддерживать порядок в доме и готовить все к церемонии погребения удивляют Кавиту. Ее собственные чувства сводятся к одному — глубочайшему отчаянию из-за потери родителей: смерти матери и ухода отца в какой-то другой мир. Женщине кажется, что разрушаются основы ее семьи. Кавита оглядывается вокруг, и ей почти не верится, что стены этого дома до сих пор стоят. Без родителей она перестает понимать, кто она в этом мире. Несмотря на то что Кавита покинула Дахану пятнадцать лет назад, в доме отца и матери она никогда не переставала чувствовать себя маленькой девочкой. Она укоряет себя за детское поведение и самовлюбленность по сравнению с тем, какой сильной кажется сестра.
— Когда приедут Джасу и Виджай? — спрашивает Рупа.
— Послезавтра. — Кавита берет у Рупы следующее тхали и не говорит, что Джасу, скорее всего, будет один.
51
ИНДИЯ-МАТЬ
Мумбай, Индия, 2005 год
Аша
Аша сидит за столом в редакции «Таймс», обложившись своими записями. Еще перед ней лежат две записки от Санджая. Девушка не раз вспоминала о нем с тех пор, как съездила в «Шанти» две недели назад, но никак не могла заставить себя позвонить. После того что она узнала в холле дома на Винсент-роуд, она пребывала в замешательстве. Аша сама-то не могла разобраться в своих чувствах, не говоря уже о том, чтобы говорить о них кому-то еще. Девушке не хотелось встречаться с Санджаем и переживать все заново.
Сегодня Аша пыталась расшифровать интервью, но у нее из головы не шли слова Мины, которые она сказала тогда в Дхарави: «Индия-мать любит своих детей неодинаково». Аша идет к компьютеру, чтобы заглянуть в базу данных «Таймс». В окошке поиска она вводит «Индия, уровни рождаемости», но эта формулировка оказывается слишком общей и система выдает Аше тысячи материалов. Тогда она меняет поисковый запрос на «девочки и мальчики» и получает всего с десяток статей. Девушка кликает на первую попавшуюся ссылку и читает написанный по данным ООН от 1991 года материал о постоянном падении рождаемости среди девочек. Линия на графике также показывает стремительное уменьшение числа новорожденных девочек и увеличивающийся разрыв между количеством младенцев мужского и женского пола.
Следующая статья критикует появление в Индии переносных аппаратов для ультразвукового исследования, небольших и доступных по цене, что позволило беспринципным людям свободно разъезжать по индийским деревням и за деньги сообщать будущим родителям пол еще не родившихся детей. И хотя правительство десять лет назад запретило использовать эти устройства, окончательно практика не искоренена до сих пор и способствует распространению селективных абортов в стране. Такой формулировки Аша еще не слышала.
В третьей статье цикла о борьбе за права женщин в Индии упоминаются убийства новорожденных девочек, обряд сжигания невесты и убийства из-за приданого. Эту статью Аша проглядывает лишь мельком, прикрывает глаза и сворачивает окно. Внутри у нее все переворачивается. Она заставляет себя прочитать еще одну историю и ищет хоть что-нибудь более радостное. Ей попадается на глаза краткий биографический очерк о женщине-филантропке из Канады, учредившей в Индии несколько приютов для детей-сирот. Аша рассматривает фотографию немолодой белокожей женщины в сари, окруженной со всех сторон улыбающимися индийскими детишками. Под фотографией стоит цитата о том, что усыновление детей из этих приютов за границу не поощряется.
