– Нет, нет, что вы, что вы! Мы зашли буквально на минутку. У нас тут просто встреча через полчаса.
Циркачка положила на пол бумажку с мясными обрезками. Буби и Матильда завиляли хвостами, тут же все подмели, как если бы их не кормили неделю, и подобострастно уставились на циркачку.
– Меня зовут Ольга.
– Марина.
– Марина, спасибо вам огромное. Вы очень добры к ним. К нам.
Народу в кафе снова было немного. Я со своим стаканом минералки примостилась у окошка. Сытые, отогревшиеся собаки дремали у моих ног.
Что, собственно, я скажу сейчас этому другану Цинка? Скажу: познакомилась вот с Василием, договорились встретиться. Первый раз, между прочим, видела человека! Потом он скрылся. Потом его друга при невыясненных обстоятельствах куда-то увезли. На моих глазах. Не может ли этот друган Цинка помочь другу Василия? Или подсказать мне, где найти Василия? Я, в конце концов, и сама могу Василию все рассказать.
А друган Цинка скажет: «Ты кто?» Он, между прочим, уже не один раз этим интересовался! И, действительно, какое мое дело, в конце концов? Ну и что, что Василий мне в принципе симпатичен? Мало ли симпатичных людей на свете? И как часто мы на всех них плюем!
За окном прогремел выстрел, потом другой.
– Господи, когда же это все кончится? – вяло поинтересовалась молодая женщина за соседним столиком.
На улице вокруг лежащего навзничь мужчины стала собираться толпа.
Я приподнялась и вытянула шею.
– Ну, ты посмотри, – сказала циркачка Марина из-за плеча, – опять кого-то убили.
Теперь уже на стоянке у кафе стоял два джип цвета темно-зеленого металлика.
Я сидела в кафе два часа. Вот уже и милиция приехала, уже санитары положили труп в черный мешок и застегнули молнию. Вот уже и народ стал расходиться. Марина снова принесла собакам еду.
Я заплакала.
– Что-нибудь случилось? – спросила циркачка.
– Да вот, ждала одного человека… – я зарыдала пуще.
Циркачка внимательно посмотрела на меня:
– А он не пришел?
– Нет, – сказала я и вытерла слезы, – он пришел.
* * *
…А в это время…
– Тур, нет, вот ты мне скажи, Тур, почему ты так любишь деньги, Тур? Скажи! – Сергей Смолин уже изрядно выпил, а когда Сережа Смолин, он же Смола, он же Эсэс, он же Цэцэ, изрядно выпивал, он любил покуражиться. А тут такой персонаж, как Тур, под боком! Не откажешь себе в удовольствии! Завтра Смолину будет стыдно, он, может, и не признается в этом Туру, но будет чувствовать себя, как дерьмо последнее. Но сегодня Сережа куражился.
Вадим Михайлович Тур старше Сергея на двадцать лет. И в пятьдесят, конечно, обидно, когда на тебя плюет поплевывает мальчишка, шпаненок, все преимущество которого только и состоит в том, что он сумел словить рыбку в мутной водичке и сколотить себе состояние, а он, Вадим Михайлович Тур, кандидат, между прочим, технических (!) наук, не сумел этого сделать. Но Тур, что греха таить, и вправду очень любил деньги и терпел шпанские выходки Смолы тоже из-за денег. Из-за денег можно и не такое вытерпеть.
Смолин – из молодых да ранних – начал свой извилистый нетрудовой путь, еще будучи девиантным подростком, прибившись к стае старших и опытных нарушителей УК РСФСР. Однако Смоле всегда претил чистый жанр примитивной уголовки, и Сережа использовал первую же возможность – ушел в полулегальный бизнес, сложными путями пробившись к игорному бизнесу. Когда Тур только познакомился с Цэцэ, тот снимал офис с наглухо закрытыми окнами, ездил на работу с тремя охранниками и постоянно менял квартиры. Но как-то, показав Туру заметку в криминальной хронике об очередном зверском массовом расстреле братвы, весело заметил: «Бог их наказал», – и с того дня перестал прятаться. Помог ли Смолин Богу выбрать кандидатуры для справедливого возмездия или Всевышний справился исключительно своими силами – так и осталось загадкой для Вадима.
Теперь Смолин и Тур сидели в ресторанчике «Дольче вита» и ждали. Если Тур правильно просчитал ситуацию, их ожидания должны были оправдаться.
– Лады, Турак, о чем базар? – говорил Смолин. – Если ты считаешь, что на рожон лезть не надо – не полезем. Но он мне нужен, Сугроб, понимаешь ты? Нужен! Он сегодня и от ментов ушел, и от ребят моих. А ребята видели, как он эту бабу с собаками высадил, а сам газанул и оторвался от моих. А баба знает, где он.
– Дай еще пару дней.
– Не догоняешь! Где логика? Если она такая крутая, как ты тут мне втюхиваешь, так она твою слежку на раз заметит.
– Ну, может быть, все сложнее, – уклонился он прямых выводов Тур.
– Что?! Еще сложнее?!
– Не злись, не злись!
– Пока что из того, что ты мне про бабу эту порассказал, не следует, что она такая уж крутая.
– Ну, ничего себе! Одна подружка разводит амуры с главным ювелиром Мосювелирторга, другая воротила шоу-бизнеса, а третья и вовсе жена производителя шпионской техники. Сережа, если бы ты был главным ювелиром Мосювелирторга, фирма «Голден Ада» вообще бы не канала никак. И Дэ Бирс отдохнул бы уже. А знаешь, сколько бабок в шоу-бизнесе крутится? Догадываешься? Нет, дорогой мой, ты не догадываешься. Потому что это раньше нужно была на горком-райком в каждом городе бабки отстегивать, чтобы народ в сознание не приходил. А теперь, чтобы народ в полной невменяемой прострации находился – достаточно одну какую-нибудь тлю раскрутить по телевизору – и все будут довольны. И на это деньги есть, будь спокоен! А ты знаешь, что она в одном доме с Мокрухиным живет? А! То-то! Натурально в одном подъезде. Он у нее, правда, в доме один, подъезд. Но это и неважно. Ты не находишь, что слишком много случайностей? А? А кого-нибудь из твоих знакомых есть такое мощнейшее антиподслушивающее устройство, которое установлено у Звонаревой? Как ты думаешь, зачем Звонаревой это нужно?
Смолин задумался. В самом деле – непонятка. Откуда у этой семейки Звонаревых такие дорогие и редкие штуки, которые не пробиваются даже суперновейшей техникой, которая есть у братков. Когда ребята обнаружили, что послушать, о чем говорит дома эта коза Оля со своим муженьком, невозможно и доложили об этом Смолину, Тур сказал:
– Вот видишь, я был прав. Не надо резко наезжать на этих людей. Возможно, тут не все так чисто и просто. Возможно, есть у них какая-то связь с крутыми. И мы не знаем, какая. Зачем нам война?
И Смолин согласился с тактикой нежного нажима. Хоть и мало в это верилось, но что если, действительно, выяснится, что они вовсе не простые эти Звонаревы? А все же шанс такой хоть мизерный, но имелся – иначе зачем лохам такая крутая контрразведческая техника? Если выяснится, что у них есть какая-то серьезная крыша, тогда всегда можно будет дать задний ход. Но для этого нельзя допускать необратимых ситуаций. А вот ситуация с отрезанными пальцами, ушами, пытками и прочим насилием – вот это уже необратимо.
