– Какими судьбами? Кажется, мы договаривались на десять.
–Так я и знал, что вы все перепутали, – не дожидаясь приглашения, Распашной занял один из стульев, – мне эти обормоты сказали, что надо у вас быть к девяти.
– Нет, на девять у меня назначен допрос свидетеля, а вас всех я приглашала к десяти.
– Виктория Сергеевна, – обогнув стол, Малютин уселся напротив Гены, – вы ведь нас не станете выгонять. К тому же, уже четверть десятого. У нас кое-кто, – он бросил взгляд на Распашного, – в назначенное время приезжать не умеет.
– И как выясняется, правильно делает, – усмехнулся Гена. – А вы что, со свидетелем уже закончили? Быстро, однако.
– Нет, – Вика отрицательно покачала головой, – она еще даже не появлялась. Очевидно, к назначенному времени не умеют приходить не только сотрудники полиции.
– Но и нормальные люди, – подхватил Распашной. – Так что, Виктория Сергеевна, мы подождем? Не прогоните?
Звонок смартфона перебил Крылову, уже собиравшуюся ответить какой-нибудь колкостью.
– Надеюсь, наша сегодняшняя встреча остается в силе?
– Да, можете не сомневаться, – Вика прижала телефон плотнее к уху и бросила взгляд на сидящих за столом оперативников.
– Я вообще не склонен к сомнениям, чего и вам желаю.
Короткий разговор выбил Вику из колеи. Некоторое время она сидела, уставившись в погасший экран телефона. Словно сквозь пелену заполнившего кабинет тумана до нее долетали обрывки фраз, которыми обменивались оперативники, ожидающие появления отчего-то опаздывающей свидетельницы.
…симпатичная такая. И фигура, и мордашка. Пугливая, правда. Представляете, в квартиру зашла и давай по всем комнатам бегать, выключателями щелкать. Мол, не могу жить без света… А эти как на Григорича вылупились, а он так и заявляет, мак это не наркотики, это цветок. Его не колоть, его нюхать надо…. Чего ты, балабол, мелешь! Не говорил я такого.
Новый телефонный звонок, на этот раз телефона внутренней связи вывел Крылову из состояния задумчивости.
– Да, я сейчас спущусь.
Положив телефонную трубка, Вика вскочила с кресла, радуясь тому, что теперь у нее нет возможности сидеть без дела и предаваться сомнениям в правильности запланированной встречи.
– Калиева пришла. Сейчас я вернусь. Постарайтесь не разнести кабинет.
После того как Крылова вышла из кабинета, оперативники еще некоторое время обменивались незначительными подробностями предыдущего дня.
– Слушай, Григорич, я еще вчера спросить хотел, – спохватился наконец Малютин, – с этими киргизами, это вообще, что было?
– А что было? – недовольно покосился на него Панин. – Провел разъяснительную работу на тему соблюдения миграционного законодательства.
– Ладно уж, не первый день ведь знакомы, – не удовлетворился ответом Денис, – я думал, ты их там на месте к стенке поставишь. И потом, когда мы на лестницу вышли, признайся, ты уверен был, что девчонка за нами выскочит. Так?
– Так, – кивнул Михаил Григорьевич. – Я же, когда ты им фотографию Барковца показывал, у стеночки стоял, да на их лица поглядывал. Так вот, девчушка едва портрет соседа увидала, она вся разом взбледнула. Тут к бабке не ходи, ясно, что у нее к баристе нашему отношение неровное. Какое, конечно, сразу понять нельзя было. Может симпатия, может, наоборот, антипатия. Только, когда она первый раз сказала, что в тот вечер его не видела, мне в голосе сомнение послышалось. Тут, получается, пазл и сошелся. Ну а что? Ей шестнадцать. Ровесники ее прыщи давят, да в стрелялки играют. А нашему парню двадцать один год. Высокий, плечистый. Ну чем не кандидат в принцы?
– И ты, значит, решил малость надавить, – констатировал Малютин. – Толково. А я, если честно, сперва даже поверил. Так ты все излагал душевно. Дом на холме, поле с маками, соседи подколодные. Прослезиться можно. Признавайся, ты это все в старых газетах вычитал. Ностальгируешь?
– Я? – Панин чуть вздернул вверх левую бровь. – Нисколько. Отец, да, ностальгировал. Он тогда на те деньги, что от проданного дома нам достались, кое-как смог купить квартиру-малосемейку в Рязанской области. Не в самой Рязани, там дороже было, в райцентре, в Шилово. Вот тогда он заностальгировал. Так заностальгировал, что сел у окна, да от инфаркта и умер. Меня по такому случаю в отпуск из армии отправили. Но только, пока я добирался, отца уже похоронить успели. А поминки мы с матерью вдвоем справляли, потому как не было у нас еще в Шилово никого из знакомых. Мать не пила, у нее печень была больная. Я до этого спиртное даже и не пробовал. В тот день так напился, что потом сутки вообще из памяти выпали. Так до сих пор ничего и не вспомнил. Мать сказала, что на кладбище ходил, до отца докричаться пытался.
Михаил Григорьевич тяжело вздохнул, затем, будто поняв, что его откровения были не очень уместны, натянуто улыбнулся и хлопнул Малютина по плечу.
– Не грузись, майор. Давно это все было. Главное, что девчонка нам всё как есть сказала.
– Главное, чтобы она это всё Крыловой повторила, – усмехнулся Распашной, – а иначе от всей этой лирики никакого проку не будет.
К облегчению оперативников, допрос Айлин неприятных сюрпризов не преподнес. Девушка почти дословно, с небольшими уточнениями повторила все, что уже рассказывала до этого Панину и Малютину. По ее лицу было заметно, что прошедшую ночь она фактически не спала. Потухшие глаза, дрожащий голос, сцепленные пальцы рук. Было очевидно, что давать показания, из-за которых Барковец может пострадать, Айлин совсем не хочется. И все же она достаточно подробно ответила на все вопросы следователя.
– Молодец, красавица! – одобрил ее действия Панин, после того как девушка уже подписала протокол допроса. – Родителям привет передавай.
– Они внизу ждут, – уставившись в пол, отозвалась Айлин. – Папа хотел со мной подняться, но его не пустили.
Она бросила на Крылову взгляд полный упрека.
– Ну а что ты хочешь, – Гена успел ответить быстрее, чем это сделала Виктория. – Тебе уже шестнадцать исполнилось. Некоторые вещи можно делать без папы. Пойдем, я тебя до лифта провожу. А то еще заплутаешь здесь, родители волноваться будут.
– Главное, помни, что ей еще нет восемнадцати, – шепотом посоветовал Малютин, в ответ на что Распашной лишь снисходительно улыбнулся.
Когда дверь за ним и вышедшей первой из кабинета Айлин закрылась, Панин оторвался от подоконника, на котором просидел все время допроса и занял место у приставного стола.
– Ну что, – он повернулся к Крыловой, – по Барковцу надо принимать решение.
***
Устроившись на своем привычном месте неподалеку от детской площадки, Жора опустил со лба солнцезащитные очки и достал из кармана смартфон. Вообще-то с телефоном можно было не торопиться. Времени, судя по предыдущим дням наблюдения, у него еще прилично. Полчаса, как минимум, а может быть, и больше. Но лучше все проверить заранее. Убедиться, что вспышка в камере отключена, а сам смартфон переведен в авиарежим. Что может быть хуже, когда поступивший не вовремя звонок от решившего поболтать Фишмана срывает тебе запись. Он ведь, в конце концов, не видеоблог записывает. Серьезным делом занят.
