Все произошло так быстро, что она потом не могла объяснить самой себе – как же так вышло. Да, Шемякин всегда выглядел необыкновенно привлекательно. Подтянутый, загорелый, непременно в идеально сидящем костюме, излучающий уверенность, что все будет хорошо. Прежде всего у него, но, возможно, и у тех, кто с ним рядом. Так как же можно не хотеть быть рядом с таким мужчиной, тем более что уже почти полтора года, после того как разорвала отношения со своим бывшим однокурсником, Вика ни с кем не встречалась.
Тем не менее все случилось гораздо быстрее, чем она рассчитывала. Как уверяла сама себя Крылова, виной всему были пузырьки углекислого газа и Шадэ. Пузырьки искрились в шампанском, и их было много. Ну а как иначе? Много шампанского, много пузырьков.
Шадэ звучала в такси. Низкий чувственный голос раз за разом повторяющий ««Smooth Operator, Smooth Operator» ласкал не только сквозь мембранные перепонки. Он лез под кожу, заставляя ее покрываться мурашками, пробирался в живот, отчего тот начинал наливаться мягким теплом, нежно, очень нежно касался груди, которой вдруг не хватало воздуха от этих прикосновений. Хотя, возможно, Вика не была точно уверена, груди касались не скользящие из динамиков звуки мелодии, а руки Шемякина. Одно она знала точно – под такую музыку нельзя было не целоваться. Это твердили все проглоченные ею за вечер пузырьки шампанского, и не согласиться с ними было невозможно.
Что было потом, Крылова помнила еще хуже. Кажется, горели свечи, и тоже звучала какая-то музыка. Но это было неточно. Не подлежал никакому сомнению лишь один факт – утром она проснулась в квартире Шемякина. Проснулась от невыносимой головной боли и ощущения, что третья мировая война все же началась, во всяком случае, у нее в животе. Должно быть, это переругались между собой пузырьки углекислого газа и, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, сошлись в рукопашную. Поспешно натянув найденную на полу одежду, Вика прошмыгнула в туалет, надеясь, что Шемякин не заметит, что она проснулась.
Должно быть, доносящиеся из соседнего с кухней помещения звуки позволили Виктору сделать нехитрые логические выводы, во всяком случае, несколько минут спустя, когда Крылова все же вошла на кухню, на столе ее ждал довольно незатейливый, но крайне необходимый набор из чашки кофе, стакана воды и двух таблеток обезболивающего.
Когда, проглотив таблетки, Вика вспомнила, что еще даже не поцеловала возлюбленного, а именно такой статус, находясь в туалете, она присвоила Шемякину, ее ждало небольшое разочарование.
– У нас еще пять минут, а потом за мной придет машина, – сообщил ей Виктор, – тебе такси я тоже уже вызвал. Так что взбодрись, – он кивком указал на кофейную чашку, – и движемся в сторону выхода. Ты вообще, как, нормально?
– Нормально, – не очень уверенно отозвалась Крылова. – А ты куда? Суббота же.
– Суббота, – кивнул Шемякин, – тот день, когда все преступники думают, что сотрудники органов правопорядка ничего не делают или делают что-то, не связанное с работой.
Он подмигнул Вике, севшей наконец за стол и придвинувшей чашку ближе к себе.
– А тут такой я появляюсь, и раз – постановление о задержании! Два – постановление о задержании! Три… нет, так на понедельник никого не останется. В общем, на сегодня у меня пара интересных встреч запланирована.
– Я в список твоих дневных встреч не попадаю? – сделав глоток кофе, Вика ощутила в себе способность к незатейливому юмору.
– Ты – нет, – улыбнулся Шемякин, – ты ведь закон не нарушила, а сегодня у меня встречи исключительно с нарушителями уголовного кодекса, причем злостными.
– Ты хочешь оставить не у дел всех остальных следователей? – улыбнулась Крылова.
– Мелочевки на всех хватит, – Виктор вновь взглянул на часы, – через три минуты мы должны стоять у подъезда.
О самом главном она спросила уже в лифте, прижавшись к Шемякину всем телом и касаясь губами идеально выбритой щеки.
– А мы? Когда мы…
Она замолчала, не зная, стоит ли прямо сейчас дать ему ключи от своей квартиры или сделать это вечером, когда он приедет. В том, что он приедет, Вика не сомневалась.
– Мы? – в его голосе прозвучала не то чтобы растерянность. Скорее, это была легкая задумчивость человека, пытающегося решить нехитрую с виду задачку, в которой неожиданно обнаружились некоторые затруднения. – Мы созвонимся. Сотовые телефоны для того и придумали, чтобы созваниваться. Верно?
Она не успела ответить. Двери лифта распахнулись, и Виктор первым вышел сначала на лестничную площадку, а затем и на улицу. Обе машины уже стояли у подъезда. Шемякин распахнул дверь такси и на несколько мгновений заглянул в салон. Обернувшись, он улыбнулся Вике.
– Ну все, дорога оплачена. Можешь ехать, – он бросил короткий взгляд в сторону ожидающей Камри с надписью: «Следственный комитет», растянувшейся на обе двери. – Целоваться, сама понимаешь, не будем.
– Я понимаю, – пробормотала, садясь в такси Вика. – Я понимаю, – повторила она несколько минут спустя, когда машина уже выехала на третье кольцо.
Очень хотелось плакать, но плакать в присутствии постороннего мужчины отчего-то было стыдно. Вика понимала, что это глупо, что гораздо хуже не сдержать эмоции в присутствии тех, кто тебя знает. Эти люди непременно начнут сочувствовать, задавать вопросы, а потом сами же на них придумают те ответы, которые им больше всего придутся по вкусу. А таксист? Что, таксист? Максимум, обернется и на всякий случай спросит, у вас все нормально? Будто бы и так, без лишних вопросов, не видно.
– У вас все нормально? – таксист обернулся, пользуясь тем, что машина вяло ползла в невесть откуда взявшейся в субботу утром пробке.
– За дорогой смотрите, – неожиданно для себя самой огрызнулась Крылова и тут же, не то от накатившего вдруг чувства вины перед таксистом, не то от злости на такие неуместные и вездесущие московские пробки, зарыдала.
С тех пор прошло уже почти три с половиной года. Достаточный срок, чтобы все произошедшее если не забыть полностью, то научиться делать вид, что этого никогда не было…
– Поехали! – сделав несколько шагов, Вика положила руку Денису на плечо. Малютин не шелохнулся. Застыв в напряжённой позе, он пристально разглядывал противника, уже не обращающего на них никакого внимания.
– Денис, если ты хочешь выяснять отношения, можешь оставаться, – Крылова постучала по плечу указательным пальцем, – а мы поехали.
– Поехали они, – буркнул, расслабляя напряженные мышцы, оперативник. – Ничего, что вы на моей машине прикатили?
– Очень надеюсь на ней и вернуться в город, – отозвалась Крылова.
Однако уехать сразу им не удалось. Обогнув стоящие в ряд микроавтобусы, белый внедорожник Мерседес с синими номерами министерства внутренних дел подъехал почти вплотную к дереву, вокруг которого суетились сотрудники следственной группы. Из машины выскочил невысокий, но необыкновенно полный мужчина в форме с генеральскими погонами и, не глядя ни на кого, метнулся к лежащему на траве телу.
