– Что ж! Теперь, когда мы знаем, кому достанется этот меч, способный пробить броню Идогурна, пора бы и в путь снаряжаться, – и это прозвучало крайне неожиданно для путников, намеревавшихся хотя бы до завтра отдохнуть в тереме Каукиса в Вутирне. Все думали, что пчёльник скажет что-то вроде: «Оставайтесь: ещё не время для дороги!».
– Мы спешим, – пояснил Всевед. – От птиц Ведана мы узнали, что асилки близко… И теперь мы не сможем больше полагаться на помощь пернатых. Слуги Кощевита устроили охоту на тех птиц, что нам помогают.
Тут Каукис привёл из своего стойла трёх коней для Всесвятлира, Брисинора и Волнозора и, погрузив на них необходимые в дороге вещи, в том числе и свёрнутый шатёр, сказал путникам:
– Езжайте на запад, доберитесь до озера Эндрильн, вы готовы уже биться со змеем ярокрылым!
– А что же вы? Вы не поедете вместе с нами? – удивился Беленир. – Вы что бросаете нас?
Трое дедов мягко улыбнулись, а Каукис вымолвил мрачно за всех своих родичей:
– Куда же они пойдут? На то я отковал вам меч, чтобы вы сами со змеем справились. Но мы вас не бросаем. Я откую всем мечи булатные да копья долгомерные, щиты сердцевидные и кольчуги крепкие, а там уж деды пойдут биться с Кощевитом и его асилками на Тёмном перевале. Стало известно, как мы и говорили, что исполины встали на его сторону и идут разорять вашу землю – с ними они и будут биться! А вы ступайте, пусть дорога вам будет скатертью белой, а солнце да луна катятся шаром над вами и озаряют вам путь.
– До встречи, друзья! – воскликнул Дед-Пасечник. – Ещё, может, свидимся. И вот вам напоследок лепёшки мои, – и он протянул Белениру мешочек с лепёшками, – они очень вкусны и одновременно сытны, по вкусу напоминают разные оттенки мёда, а по запаху цветы луговые. Кроме того, они сдобрены моим напитком чудесным… И чуть не забыл – вот новый лук для Волнозора! – и пчеловод вручил берегину прекрасной работы лук. – Ждите нас у озера Эндрильн и смотрите не плавайте в нём, даже если вас будет туда тянуть неведомой силой. Еще раз говорю: не поддавайтесь его чарам, следите друг за другом… Как доберетесь до озера, если мы не явимся за три дня после этого, то отправляйтесь на свою родину и сразите змея.
– Но зачем вас ждать? – спросил Беленир.
– Этим вечером я откую всем оружие, – ответил Каукис, – этой ночью я сплету всем кольчуги, на рассвете я сделаю нам щиты, а днём мои родичи пойдут в бой, и свершится долгая битва. Когда она закончится, думается мне, вы как раз прибудете к озеру, и коли деды победят, то через три дня после боя явятся к вам. Буде же победят асилки, то не бойтесь, у озера они вас не найдут, даже если уже знают про вас – великаны считают это место проклятым, поэтому там вам пока и надо ждать. Но если мои родичи и впрямь сложат головы в сражении и не явятся к озеру, то спешите: вы должны будете убить Идогурна до того, как на вашу землю нападут великаны. Иначе вы окажетесь между молотом и наковальней. Я кузнец и знаю это!
Вслед за тем деды попрощались с витязями и отправили их в путь далёкий по той же дороге, по какой они и пришли. Совершив спуск с отрогов да перейдя ручьи горные, бурливые, путники двинулись на запад. Терем кузнеца остался далеко позади, а всем так хотелось вновь оказаться там. Но эти мечты были пусты, и воины шли, не оборачиваясь, чтобы не навеять знакомыми видами дразнящие грёзы. По левую руку у них возвышались горы, а по правую виднелся Темнобор еловый, темный и мрачный как ночь, тот самый лес в котором они привязали прежде злобную Егу. Впереди же, была пустошь, облечённая в таинственную синеву.
Свистал ветер, возвещая о начале ранней осени, было довольно холодно, и Всесвятлир негодовал на дедов, за то, что те их так быстро проводили в путь-дорогу. Но Беленир не разделял негодование своего друга, ибо понимал, что надо спешить, иначе они могут оказаться не дома, а на пепелище. Так путники прошли пять дней, но, поскольку их кони были ретивы и быстры, то на исходе пятого, когда вечер уже сгущал тьму над их головами, они оказались у озера Эндрильн.
Воины застали его в самое прекрасное время, когда на его берегах каменных, обрызганных водицей, играли златые блики солнца, а хляби озёрные, иногда колеблемые порывами ветра, отражали небо, разноцветное как куча драгоценных каменьев. Всё было мертво вокруг этого озера: лишь оно само, словно живое, двигалось, светилось и шумело, наполняя сердца бодростью и гоня прочь всякую тоску. И потому Беленир, глянув в зеркало вод, был заворожён ими. Но вскоре он почувствовал, как стискивается его грудь и темнеет в глазах, а ноги так и просятся войти в воду. Одержав верх над собой, он отошёл в сторону и отдышался.
– Это опасное место, оно мне не нравится! – сказал Всесвятлир, подойдя к Белениру, который, согнувшись, стоял поодаль от берега.
– Я думаю озеро здесь не при чём, – сказал на то немного испуганный Беленир, прислонившись спиной к коню богатырскому, а Космач и сам поглядывал в сторону озера опасливо, будто что-то видел там. – Страшно не оно, а то, что мы устали и хотим искупаться, а на его дне что-то затаилось. Вот что опасно. Быть может, там какая колдовская сила, пчельник говорил что-то такое, и теперь эта сила, быть может, хочет заманить нас.
– Надо убираться отсюда! – вставил Брисинор. – Иначе эта ночёвка плохо для нас обернётся.
– Мы останемся здесь ровно три дня, как сказали деды, не больше и не меньше! – заключил Беленир. – Они мудры и не посоветуют плохого.
– Знай, Беленир, не всегда мудрецы правы! – заржал на то конь, встряхнув пышной гривою. – И лучше бы ты, выслушивая советы дедов, поступал так, как считаешь нужным сам, а не как считают нужным советчики.
Этим вечером особо больше не говорили, потому что все были заняты сбором веток для костра и устроением лагеря. В итоге, его разбили на западном берегу озера, в неглубокой лощине, окружённой дубами молодыми да кустарником коренастым. Это было уютное место и надёжное укрытие от ветра. Ведь ветер уже вовсю свирепствовал и завывал точно зверь. К северу и югу от той лощины привольно росли дубровы мрачные. И старые дубы, бывшие там, устремляли в небо цепкие и скрюченные пальцы своих нагих ветвей и тем пугали путников. К востоку же широкая каменная площадка, поросшая мохом, обрывалась в тихие студёные воды Эндрильна, сиявшие под круглолицей луною. Так вот, в той-то лощине путники расчистили почву и развели костёр, обложив его круглыми камнями. Вспыхнуло пламя и с яростью бросило под звёзды искры, а затем, успокоившись, тихо затрещало. Возле огня на просушенном и чистом месте витязи устроили ночлег. Когда всё было готово и в лощине возвысился шатёр небольшой, все собрались вокруг костра, а конь прилёг поодаль.
Посидев да подумав, витязи решили отправить кого-нибудь на разведку, чтобы посмотреть, что ждёт их впереди да пострелять всякую дичь. На это вызвался Волнозор и, когда он удалился, оставив своего коня, и путники остались втроём, начался делёж запасов. С горем пополам удалось разделить лакомые кусочки дедовских яств и остатки своих. А там уже Беленир и его товарищи начали есть да пить и старались не отвлекаться на разговоры, ибо не любили говорить за едою, особенно вкусной. Но вдруг, пока воины вкушали яства, а конь уже было задремал, раздался плеск, как будто кто-то плюхнулся в воду. Беленир, только услыхал это, чуть не подавился хлебом. Вытаращив с испуга глаза, он обвёл взглядом своих друзей и лишь тогда увидел, что с ними нет Всесвятлира. Вместе с Брисинором он выскочил из шатра и, подбежав к краю берега, увидел, как по воде протянулись полосы.
