– Она не отбирала чужие жизни и души, Уго это определил, он чувствует, – пояснил Кайл. – Да и я не вижу совершенных ею преступлений. Это Мэрион Пруденз убивала и проклинала, на ее счету жизнь аптечной феи, заезжего гнома-актера, нескольких брауни и еще с десяток других жертв.
– Ох, – ужаснулась Майя, вспомнив милую старушку со звериным оскалом. – А сестрицу ее, Сару Пруденз, тоже отпустят? Разве не она приготовила тот яд для тера Леона?
– Приготовила. Но если бы Леон Игнис умер, другое дело, ведьмачку бы приговорили к смерти. А пока она обвиняется в содействии в покушении, но не в убийстве.
– А что с Флексиолой? Ее нашли?
– Да, Уго догнал, – кивнул Кайл. – Миз Сирин находится в тюрьме, ею занимается дознаватель.
– Почему не ты? Это же твое дело! Ты раскусил злодейку! – возмутилась Майя, а Кайл улыбнулся и притянул ее к себе.
– Давай-ка я тебе объясню, как устроена Дикая охота. Среди тех, кто состоит на службе, есть сыщики, дознаватели, ловцы. Есть младшие ловцы заблудших – это если преступник совершил преступление, но не отбирал чужую жизнь. И старшие ловцы пропащих и обреченных, они карают убийц.
– А-а, – с пониманием протянула Майя. – Значит, ты старший ловец. Охотник за теми, кто уже совершил убийства или забрал душу? Флексиола для тебя мелкая сошка.
– Так и есть, – согласился фейри. – Ловцы получают заказ и начинают охоту. После того как мы убедимся в том, что обвиняемый виновен, имеем право осуществить приговор на месте.
– Караете без суда, – вздохнула Майя, поражаясь тому, как у них здесь, оказывается, строго с исполнением закона. Хотя… если бы было иначе, ведьмачка, которая прикидывалась феей, еще бы долго могла совершать преступления. – А как вы вычислили миз Пруденз? И почему она так долго оставалась безнаказанной, ведь в том же Дарквуде полно магов.
– Майя, ты тоже маг, но ты же не можешь определить, совершил кто-то преступление или нет, – пояснил Кайл. – И потом, она очень сильная и опытная ведьмачка. Умела скрывать не только свою личину, но и магию. Даже Уго не сразу понял, кто она такая. А уж он чует тьму, потому что сам ее порождение.
– Ух ты! – восхитилась Майя.
Ей так захотелось увидеть пса, он не только волшебный, но еще и талантливый. Оглядевшись, она убедилась, что фамильяра поблизости нет. Только черный ворон сидел на перилах балкона и насмешливо смотрел на фею.
– А этот… Он тоже фамильяр? Тот самый крылатый конь!
– Неужели ты поняла это только сейчас? – фыркнул Кайл, а Майя легонько ударила его подушкой.
Правда, качнулась и завалилась на постель. Голова еще кружилась, хотя боль и прошла. Фейри тревожно посмотрел на избранницу и укрыл одеялом:
– Давай, поспи немного.
Майя согласно кивнула и уютно устроилась в объятиях Кайла:
– А ты мне еще что-нибудь расскажи, твой голос убаюкивает.
– Да? – удивился фейри.
Майя поежилась, вспомнив, как Кайларион зачитывал ведьмачке приговор. От его голоса – глухого, безжизненного, словно сотканного из мрака, у Майи пошли мурашки по коже. Лучше и не вспоминать.
– Так как вы вычислили ведьм? – Майя поторопилась задать новый вопрос.
– В королевскую канцелярию пришло анонимное письмо с просьбой расследовать исчезновение брауни.
– От Сыча Никодимыча, – догадалась Майя, а фейри кивнул.
– Сыщик провел расследование, почувствовал в Дарквуде колдовство. Я получил заказ, отправился на место, и мы с Уго убедились, что есть жертвы и в городе действительно творятся темные дела. Я обнаружил следы запрещенных заклинаний на домах и на площади, а Уго определил, что в Дарквуде обитают те, кто заключил с тьмой договор. Наконец я вычислил преступника и начал охоту. Правда, одна очень любопытная фея мне помешала.
– Да я тебе помогла! – возмутилась Майя, приподнимаясь на локтях. – Предотвратила смерть тера Леона, можно сказать, ценой собственной свободы! Освободила брауни. И…
– И втянула подруг в битву с нечистью, – нахмурился фейри.
– Да если бы не мы, эта Пруденз никогда бы не раскрыла свою подлую сущность! У тебя не было доказательств, – горячо возразила Майя. – А так ты поймал ведьмачку на живца! То есть на меня.
– Что бы я без тебя делал!.. – Кайл поцеловал Майю, не дав ей больше произнести ни слова.
Увы, от важного дела их отвлекли – во входную дверь постучали.
– У тебя постельный режим, – напомнил фейри, когда Майя попыталась встать с кровати, чтобы одним глазком посмотреть, кто там пришел.
– Эх, жаль, Сыча Никодимыча нет, он бы и дверь открыл, и гостей в доме приветил, – буркнула Майя, а Кайл отправился вниз, к большому сожалению феи надев рубашку.
– Да здесь я, здесь, Маюшка. Только что же мы вашему счастью мешать будем, – отозвался знакомый голос, и в спальню проник домовой.
В нарядной пестрой рубахе, в широких полосатых штанах, заправленных в начищенные сапоги, он выглядел щеголем. Волосы были приглажены на косой пробор, а борода коротко острижена.
– Сыч Никодимыч, родненький! – тихонько взвизгнула Майя и потянулась к домовому.
Мужчина отвесил поклон и приблизился к постели.
– Маюшка, светлая ты моя душа, – прослезился Сыч Никодимыч, усаживаясь на постель и беря фею за руку. – Да разве я тебя покину после того, что ты для нас всех сделала! Я и Карлуше твоему сказал: куды Маюшка, туды и я. Но мы пока выжидали, притаились. Нужно же вам вдвоем побыть.
– Мы? – уточнила Майя.
– Дык с Угольком, – пояснил домовой.
Майя нахмурилась, пытаясь сообразить, кто из новых брауни или спрайтов к ним еще прибился.
Но когда в комнату забежал угольно-призрачный пес и забрался на постель, лизнув в нос, она догадалась, о каком-таком Угольке говорит домовой.
– А вы разве Уго видите? – удивилась Майя, гладя пса, который то принимал образ огромной призрачной гончей с красными угольками вместо глаз, то мохнатого добродушного псины с большими ушами и доверчивым взглядом.
– Чего ж его не видеть-то? Хоть из сумрачных, а зверь хороший и ласки требует, – умилялся Сыч Никодимыч, глядя на Уго. – Мы, домовые, вообще многое видим и подмечаем.
– А вы, случайно, не подметили, кто там к нам в гости зашел? – поинтересовалась Майя.
– А как же, – огладил бороду Сыч Никодимыч и чинно поднялся с постели для доклада. – Подружки твои, феи пожаловали. Гостинчик принесли и цветы. Токмо енти кусты ужо ставить некуды.
Домовой раздвинул шторы на окнах, явив взору Майи цветник, который расположился на террасе.
– Енто от тера Леона, – указал он на ярко-красные цветы в корзине. – А ентот куст от бургомистра с супружницей, – проговорил он, ткнув пальцем в цветущее дерево с какими-то белесыми цветочками и круглыми мохнатыми плодами. – А енто дары от брауни…
