Санте вся эта идея не нравилась с самого начала. Нет, посидеть в Шелтере, покурить травку там или выпить пивка, да старый добрый сунь-вынь замутить с Марикой всегда было в кайф. Марика не ugly bitch какая, Марика соска, ее папаша из больших шишек, у нее всегда лавэ на кармане и шмотки круче-гуччи.
У Марики и кожа была чистая и пахла она не бензом и выпивкой, она парила вейпы с жижей из травы, которую барыжили Коркни на углу шестьдесятой и Стрит. Большой Та, так тот вообще от Марики балдел, считал, что она удачу приносит.
Сам Санта к Марике дышал ровно, был не прочь переспать с girl на продавленном матрасе в Шелтере или на заднем сиденье автомобиля или вывезти ее за город и устроить дикий сешн и сунь-вынь вместе с Большим Та, братьями Ре и Марикой. И от того, что он отлично осознавал всю пропасть между Марикой и ними — его eldak стоял как кол, разве что не дымился. Натягивая Марику и глядя как, она наклоняется и расстегивает молнию на ширинке у Большого Та — он всегда представлял как она ходит в Рождество по Центральной Авеню, вся чистенькая и красивая, в своем дорогом белом пальтишке и меховой горжетке, с последней модели смартфоном и какой-то парень из ее класса — пытается ухаживать за ней и мечтает о ее поцелуе… знал бы он, что она этими самыми губами вытворяет.
Марика — shalava. Настоящая shalava, а не из тех, что делают вид. Те, что делают вид, просто кидают тебя на лавэ и высасывают твои бабосы из кошелька быстрее чем пылесос «Бьянка» — мелкий бисер. Настоящие shalava — они любят сунь-вынь, трах-тибидох, обожают ходить в штыковую атаку, все это харево, вампуку и перепихон. Деньги Марике были не нужны, она сама их тебе дать могла. Валом у нее денег обычно.
Потому троица, или как их называют на улицах Три Та — не имела ничего против Марики. Та приходила в Шелтер после школы, швыряла портфель в угол, закидывала ноги на стол и закуривала вейп, если ни у кого не было косячка с травкой. Швыряла на стол смятые купюры — если кончилось пиво или жратва — и Большой Та послушно тащился за едой и выпивкой. Иногда они играли в игры, иногда валяли дурака, пару раз Большой Та разбирался с ее незадачливыми ухажерами — ему это словно доставляло удовольствие. Нравилась она ему.
Вот только, когда Санта услышал о Плане Который Сделает Нас Богатыми — он сразу был против. Нет, нет и нет. Это вот сейчас они никому неинтересны — говорил он Маленькой Та (Си Та), кто мы такие? Да никто, троица хулиганов на улицах города. Повезло, что дядя Большого Та, такой же огромный самоанец, как и сам Большой Та — умер в позапрошлом году и здание от него осталось, Шелтер — это все что у них есть. Они и вечеринки тут могут устраивать и деньги собирать и даже беглецов, которые из дома сбежали — приютить. За деньги, конечно. Что-то приносит барыжничество жижей или травкой, но это так, смех. На радарах у фараонов они не засвечены. А эта shalava Марика, что предлагает? Это ж от десяти лет строгого режима, и на секундочку — может быть и bang! — в башку! А тело на органы! Какой в pizdy киднэппинг?! Да ему eldak класть на то, что она себея предлагает стырить — все равно фараоны к стенке могут поставить. Они ваши приколы не улавливают, обвиняк в рожу, браслеты на лапы, морду за решетку и прощай жизнь кентовская. Здравствуй нары и щербатая стенка. Не, Марика, иди ты в pizdy со своими «деловыми предложениями». Нам только trouble с фараонами не хватало, вот у Маленькой Та просроченных квитанций по штрафам с парковки в неположенном месте — на машину хватит, если это ей выплатят. И у него алименты на сына в Сибуе. Большой Та в прошлом году привлекался за дебоширство, а ведь это он тебя, Марика, отбивал, когда ты в «Магнолии И» какому-то мажору на голову тарелку надела и вином полила, а у него кенты дернулись резко.
— Послушай, Третий Та — наклонилась к нему Марика: — вы мне нравитесь, но я же могу и уйти. Я же могу вон, к братьям Ре или к Коркни обратиться. Это бизнес-предложение. Все выиграют.
— Третий, ну ты чего? — гудит своим басом Большой Та: — давай поможем Марике. И деньжат поднимем. У меня за аренду должок второй месяц.
— Ага и подставим свою шею под топор. — ворчит Санта: — нас повяжут и…
— Да кто вас повяжет! — закатывает глаза Марика и выдувает вверх струю пара из своей электронной сигареты: — никто даже заявления писать не будет! У моего papa сейчас тяжелое политическое положение, ему только скандала не хватало! Вам даже делать ничего не надо — изобразите из себя страшных и тупых громил, каковыми вы и являетесь!
— Shalava ты, Ма-тян — говорит Маленькая Та и забирает из рук у Марики ее вейп, затягивается и пускает струю прямо ей в лицо, Марика вдыхает пар и улыбается, облизывая губы.
— Shalava— соглашается она: — а вы все — нищеброды. Я хоть богатая shalava… ну или буду богатая после этого. Не с вами, так с другими.
— Рокерасы разводить не будем — постановляет Маленькая Та: — по-любасу тема жирная, скок на миллион, я против Марики ничего не имею. Девка она правильная, когда от нее troubles были? Ой, да иди ты в жопу, Третий, я знаю за что ты рокерас бросить хочешь. В тот раз в баре это ж ее краш сидел с какой-то shalava крашенной в блонд, как гяру из «Унесенные Ветрами Токио», она была в своем праве и ты это знаешь! Надо было этому fraery яйца открутить!
— В pizdy — говорит Санта, или Третий Та. Он прекрасно знает, чем все это закончиться. Сейчас они проголосуют, и он опять останется в меньшинстве.
— В pizdy вашу демократию — повторяет он: — если вы все дебилы и укурки, кто-то же должен вас удерживать от глупостей… и все ради чего? Вот сколько там у ее papa дома в сейфе лежать может? Максимум несколько десятков тысяч…
— Пятьдесят миллионов триста пятьдесят тысяч. Это в иенах. А есть еще доллары. — говорит Марика. Наступает тишина.
— И… какой наш процент? — уточняет Санта. Пятьдесят миллионов!
— Об колено — пожимает плечами Марика: — пополам. Вам половина и мне половина.
— Что делать-то надо? — сдается наконец Санта. Он проиграл. Риск есть, но пятьдесят… хорошо — двадцать пять миллионов на троих. Хм. Им понадобится помощь — позовут Братьев Ре и дадут им… ну скажем четыре миллиона, чтобы оставался двадцать один — как раз делится на троих. Хотя, нет, жирно Братьям будет, им и ляма достаточно, а вот двадцать четыре миллиона намного лучше делится на троих, чем двадцать один. За лям Братья сделают все, что надо, наизнанку вывернутся, у них сейчас финансовые troubles, а у кого их нет? Только у папаши Марики, судя по всему.
— Слушай, Ма-тян — поворачивается он к ней: — а… кем у тебя папаша работает? На всякий случай?
— Ой, это неважно — машет в ответ Марика: — главное, что он в полицию не пойдет. От вас чего требуется — я у вас в Шелтере посижу денька два, побалдею… а как он меня искать начнет — напишу, что мол, похитили вашу доченьку и выкупа требуем. А вы встречу назначите где-нибудь в доках, в пустующем здании. Деньги берете и уматываете в закат, меня оставляете… в подвале где-нибудь, к батарее привязанной и надруганной… — зажмуривается Марика и отбирает у Маленькой Та свой вейп-агрегат: — прямо-таки изнасилованной… с синяками на бедрах и засосами на шее…
