— А уже знаешь. — злорадно добавляет юрист, садясь и откидываясь на спинку кресла: — все, ты с нами в одной лодке. Начиная с этого момента.
— Шика-сан! Тоширо-кун! — повышает голос Накано: — мы разберемся с этими сплетнями и прочим, но потом. Сейчас же все…
— Что случилось?! Накано-сама, я прилетел, как только смог и… — в кабинет влетает высокий и худощавый японец с седой шевелюрой, разлетающейся во все стороны. Он в черной водолазке и джинсах — тоже творческий человек, видимо.
— Наконец все в сборе. Пятнадцать минут! — поднимает палец Накано: — но времени нет. У нас… вот — она нажимает кнопку и на окна опускаются жалюзи, включается проектор и на белом экране в ускоренной перемотке происходят события у склада. Мелькают субтитры, Тойя-кун поясняет что и как происходило. Освещение событий происходит очень быстро, на мое удивление. Когда там стоял и на Сору с поднятым мечом смотрел — как будто час прошел, время как будто остановилось, а оно оказывается минут пятнадцать заняло от силы. В перемотке и вовсе за минуту управились.
— Итак — мы не можем выпустить это как есть — говорит Накано, потирая висок указательным и средним пальцами: — но не можем и не выпустить — это уже в сети. Что там пишут, Тоширо?
— Пишут, что это либо вернулись годы кровавых разборок якудзы или это съемки фильма. — говорит толстяк в гавайской рубашке.
— Ну вот. Нам необходимо развернуть нарратив. Однозначно мы выпускаем этот эпизод, но желательно так, чтобы не освещать тот факт, что дочь мэра у нас — ебнутая на всю голову малолетняя идиотка, которая связалась не с той компанией. У нас на секундочку даже это здание — в муниципальной собственности. Я про студию и павильоны не говорю. Предложения? — Накано стучит незаточенной стороной карандаша по столу.
— Выпускаем как есть — тут же реагирует Исида, худой в толстовке: — только звук убираем и последние… несколько минут убираем. Эфирное время же. Накладываем голос за кадром. Кто у нас ведущий? Надо чтобы такой голос, знаете, вызывающий доверие… и рассказываем историю о том, как Кента-кун принцессу спас… и трахнул!
— Опять?! — возмущается Накано: — опять «трахнул»?! Вы, что, слов других не знаете?
— Да я не для себя! Я для народа! — кипятится Исида: — принцип «потерянного письма» Эдгара По! Если мы что-то не будем прятать, а наоборот — выпятим! Смотрите, главной сенсацией станет, что Кента дочку мэра трахнул! Ой! — он шустро убирает голову и запущенное твердой рукой эфирного директора пресс-папье — пролетает мимо и ударяется в стенку. Падает на ковер.
— Принцип мозгового штурма предполагает свободу слова, но у всего есть свои границы! — распаляется Накано: — никаких мне тут «трахнул», «трахаются», «трахнуть» и всего такого! Вы же профессионалы! Возьмите себя в руки! Слов других не знаете?!
— Ээ… Кента дочку мэра… совокупил? Совершил коитус? Get laid? — поднимает голову из-под столешницы Исида.
— Мне кажется нам надо сдаться — говорит юрист: — деятельное содействие следствию поможет скостить срок, у меня есть знакомый прокурор, никому больше пяти лет не дадут. Скажем что нас заставили. Вот Тоширо с Исидой и заставили. Жалко этому никто не поверит. Хм... а если это Тенджиро нас всех заставил? Этому поверят...
— Вы что?! — врывается в разговор высокий седой японец: — это же у нас на руках сенсация! Это же наши рейтинги взлетят! Нельзя это прятать! Коррупция в высших эшелонах власти, вскрытая нашим трахателем Кентой!
— Тенджиро! Что за слова?! Только что Исиде выписала… Та-кун, передай мне пресс-папье обратно…
— Накано-сама, не надо! Только не в голову! Я ведь правду говорю! Ну, хорошо, хорошо, не трахателем. Хм… совокуплятором?
— Я между прочим тут же стою — говорю я. Мне начинает надоедать, что обо мне в третьем лице говорят.
— Вижу. Привет, Кента. — машет мне рукой Тенджиро: — так о чем я? Ах, да, Великий Совокуплятор Кента-сама — совершает коитус с коррупцией, доминируя и неся своим лингамом Правду и разрушая заговор молчания вокруг коррупции, словно девственную плевру и врывается своим одноглазым змеем в головы телезрителей! Трах во имя Справедливости! Ай! Накано-сама! Я же просил, не в голову…
— Есть еще вариант — спрятать событие среди других событий. Где умный человек прячет лист? — вставляю я. На короткое время все замолкают.
— Честертон. Гилберт Кийт Честертон — говорит Накано и задумывается: — а что… может получится.
— Где умный человек прячет лист… — бормочет Тенджиро: — в лесу. Где умный человек прячет камешек — на морском берегу… где умный человек прячет тело… большой грех, да.
— О чем это вы? — вертит головой Тоширо: — не понимаю…
— Операция КГБ «Бумажный Шторм» в конце восьмидесятых — начале девяностых. — поясняет ему Исида.
— Ааа! Спрятать событие под ворохом других событий, гипотез и версий! — светлеет лицом Тоширо: — это идея, да. Мы сюда и версию с… эээ… коитусом Кенты всунем!
— И версию про Лингам Справедливости и Девственную Плеву Коррупции! — Тенджиро.
— И то, что на самом деле произошло — тоже. — кивает юрист: — но официально комментариев не дадим, а если нас будут сажать — то скажем, вот, ничего не скрывали же… а что полиция не среагировала, так ваше дело.
— Нужны еще версии и события — тут же ориентируется Накано: — чем скандальней, тем лучше.
— Раскрыть личность Юрико? — тут же предлагает Тенджиро: — и показать как лингам Кенты действует на личность, перевоспитывая и внося гармонию в тело и душу реципиента…
— При всем уважении к вам, Тенжиро-сан, но я бы попросил воздержаться от… такого поворота событий. — твердо говорю я. Мне сейчас только истерики Юрико не хватало. Она у меня верный союзник и партнер и даже друг. Унижать ее на публике я не дам — если я могу это предотвратить.
— Да ты не понимаешь, Кента. Мы ее сюда и пригласили, чтобы…
— Нет — складываю руки на груди я. Мы с Тенджиро встречаемся взглядами. Он смотрит на меня с легким удивлением, так смотрят на букашку, которая разговаривать умеет. Раздавить букашку и все дела. Я встречаю его взгляд, добавляя в свой Лучи Добра. Говорят, глаза — зеркало души и это действительно так. Просто дайте мне взглянуть в глаза человека во время разговора, а лучше — во время конфликта. И я сразу пойму — на что способен этот человек. В моих глазах — твердая уверенность в том, что я сделаю все, чтобы отстоять свою точку зрения. Потому что «here I stand, and here I stay». Здесь — мой Рубикон. Здесь — моя граница. Не заходи за черту, Тенджиро-сан, не начинай войну, которую ты не сможешь выиграть. Это обойдется тебе очень дорого. Мне — тоже, но я готов к этому. А на что готов ты?
— Но… — Тенджиро отводит взгляд и разводит руками: — Накано-сама? Шика-тян?
— Мы вернемся к этому позже — говорит Накано: — сейчас у нас кризис и…
— Я бы хотел обсудить это сейчас — говорю я: — здесь и сейчас. В прошлый раз именно вы, Накано-сан, говорили, что выше дешевых сенсаций и я верю в то, что вы не планировали никаких дешевых сенсацией с «разоблачением дочки мошенника». Мне бы хотелось узнать ваше мнение о… предложении Тенджиро-сан — сейчас я глажу корпоративного зверя против шерсти, и все знают это. Сейчас не время и не место, так кажется сказала Накано? Так вот — именно сейчас и место и время. В другое время, без кризиса — она меня и не спросит и даже разговаривать не будет. И выступать я буду с точки зрения просителя. Но не сейчас. Сейчас от меня много зависит, а студия в щекотливом положении и если я не буду играть по правилам — то у них будут неприятности. Говорите, нельзя пользоваться минутной слабостью? Неверно говорите. Мне нравится Накано Наоки, я ничего не имею против этого мудака Тенджиро, мне скорее не нравится корпоративная культура студии и шоу, но это не их вина. Тут ничего личного — ни с их стороны, ни с моей. Я знаю таких людей. Возможно — потом, когда-нибудь, они и смогут воспринимать меня как равного, но не сейчас. С нашей разницей в социальных статусах единственный способ заставить прислушаться к себе — причинить боль. А уж что-что, а это я умею. Корпоративный зверь понимает только один язык — язык доходов и расходов. И только угроза потерять доходы может заставить его вильнуть хвостом — и пусть сейчас эти корпоративные звери делают вид, что заботятся о людях, вводят дополнительные отпуска и работу из дома — их сущность не изменилась. Просто они поддаются дрессировке.
