Я находился в сыром коридоре, напоминавшем старый кабинет сельского участкового. Стоял запах водки, пота, сигарет и дешевого чая в пакетиках.
За столом восседал неопрятный человек с жиденькими усиками. Он крутился на стуле, заложив худую ногу с ботинком на стол рядом с дряхлым ноутбуком.
– Ну, чего встал? – рявкнул он, поигрывая карандашом. – Сказано тебе: за временную регистрацию платишь штукарь вперед. Ложи на стол!
Решив пока никак не оценивать происходящее, я сунул руку в оттопыренный карман рубашки и вытащил свернутую трубочкой пачку юаней. Покрутил в руках, следя за реакцией регистратора.
– Бабки на стол или пошел на хер! – велел он.
Играть так играть. Только я протянул руку, чтобы отдать деньги, как обрадованный посредник застыл, словно его хватил апоплексический удар. Комната неприятно зарябила, и показалась Камилла, шагающая сквозь стол.
– В связи с особым статусом вашего доступа вступительный сценарий Лимитчика будет пропущен, – сказала она. – Вы переноситесь в основной мир Версианы.
Стены пропали, и меня ослепило утренним московским солнцем. Точно такое же я видел вчера, когда проснулся дома в Черемушках.
Я стоял на улице, в малознакомом мне районе. Если бы это место хоть немного напоминало адрес, по которому я десять минут назад влезал в сиано-костюм – точно бы решил, что меня выкинуло из игры.
Потому что я находился в Москве. Настоящей, неотличимой от той, которую видел всегда. В полном ошеломлении я рассматривал высотки, дорогу, проезжавшие автомобили. И людей. Люди не просто казались живыми – они и были живыми.
Мимо протопал пенсионер с сумкой, углубившись в мысли.
– Здравствуйте! – сказал я.
Он посмотрел на меня, кивнул и буркнул:
– Добрый день.
Я смотрел ему вслед, пока он не ушел, и позвал:
– Камилла!
– Ты звал меня, Арбестер? – возникла рядом девушка.
– Как ты меня?.. – Я тут же осекся, вспомнив, что сам выбрал случайную генерацию имени. Ладно, неважно. Хоть запомню, как оно звучит. Мало ли с кем мне сегодня общаться придется.
– Тот мужчина, с которым я говорил, – это нейтрально-программный субъект? – спросил я. – В смысле, НПС?
– Конечно, – ответила она. – Как и я.
– Но он вел себя как настоящий.
– Потому что он и есть настоящий. Все НПС в Версиане – копии живых людей, которые в это время ходят по Москве. Игра считывает их показатели и переносит в Версиану, создавая двойников в режиме реального времени. Вы можете свободно взаимодействовать с ними и получите реалистичную реакцию, генерируемую на основе личностей живых прототипов. Как только вы прекратите взаимодействие – НПС вернется к копированию настоящего прототипа.
Я даже почесал голову, сетуя на собственную недальновидность. Наверное, я задал не самый неожиданный вопрос.
– А как такая технология вообще возможна? – спросил я. – Вы что, по Москве камер понаставили?
Камилла подарила мне шаблонную улыбку типичной девочки из техподдержки и ответила:
– Принцип работы Версианы засекречен. Вы должны были заметить это, когда подписывали соглашение.
– Да, помню, – соврал я. – Надеялся, что ты забудешь. А ты сама – человек? За тобой стоит реальная сотрудница компании?
– Нет, я вся ваша, – снова улыбнулась Камилла.
– Понятно, – кивнул я. – Слушай, я тут осмотрюсь немного. Ты не подскажешь, где мне найти других игроков?
– Все игроки находятся в вашем районе. За нахождение первого же из них вы получите один уровень опыта.
– Вот так, сразу?
– Как вы могли слышать, ваш статус уникален. Вы получаете опыт быстрее, чем это будет возможно другим игрокам, начиная с завтрашнего дня. Сейчас у вас нулевой уровень.
– Ага, ага… – Я почесал подбородок. – И каков максимальный уровень?
– Тридцатый.
– И я могу его получить за двадцать четыре часа?
– Такая возможность не исключена, – подтвердила стюардесса.
– Хорошо, в таком случае… – Я огляделся, смотря на вывески. – А где я вообще?
– Одна из стартовых локаций. Ходынское поле. Авиапарк.
– Что-то не был тут ни разу, – озадаченно признался я. – И как мне распознать живых игроков в толпе НПС?
– Никак, – улыбнулась Камилла. – В этом суть начала игры. Путешествуйте, наблюдайте, изучайте – и со временем вы научитесь чувствовать истину. Компания «Сиана» желает вам приятной игры!
Изображение девушки пропало.
– Эй, мы не договорили! – крикнул я. – Камилла!
Передо мной в воздухе возник мерцающий текст:
Вы не можете повторно вызвать Камиллу раньше чем через 300 секунд… 299… 298…
– Ну и хрен с тобой, – буркнул я. – Сам разберусь.
В принципе, виртуальная помощница права. Максимум впечатлений я получу, если буду гулять тут сам. Научиться отделять нарисованный город от настоящего – первый пункт, на нем я в случае чего смогу построить любую разгромную статью. За годы работы в игрожуре я поднаторел в поиске недостатков у чего угодно, так что найти выползающий полигон или грубую склейку улиц – труда не составит.
Мне хватило нескольких минут, чтобы понять, до чего я был неправ.
Я прошелся до пешеходного перехода, ведущего к ЦСКА, где в растерянности понаблюдал за потоком машин. Подышал родной московской пылью. Заглянул в мусорку, внутри которой дымился окурок. Погладил кота, на редкость равнодушного, чтобы быть местным. Посмотрел на людей, заглядывая каждому в глаза и встречая цепочку естественных реакций, от озадаченности до немой агрессии.
Ни черта не понимаю.
– Апчхи! – проорал я, сгибаясь к земле.
– Будьте здоровы, – небрежно бросила женщина с тубусом для чертежей.
– Стойте! – Я бросился к ней, выхватил тубус, начал его отвинчивать. Если это не реальный мир, а кусок программного кода, то я просто должен знать.
– Ты охренел, наркоман?! – завопила женщина, ударяя меня сумкой по башке. – Что ты тут ищешь?! Пошел отсюда!
На асфальт выпали рулоны ватмана и несколько синих чертежей.
– Виноват, – пробормотал я. – Я не хотел…
Вокруг столпились несколько подростков. Один снимал меня на мобилу.
– О, дай посмотреть! – Я обрадованно пошел к нему, но парень тут же изменился в лице и завопил:
– Педофил! А-а-а, помогите! Педофил!!!
Он бросился бежать, и другие пацаны тоже. Один запустил в меня камнем, который просвистел над ухом и врезался в заднюю дверь пыльного фургона. Водитель, казалось, ничего не заметил – невозмутимо переключился на пониженную, и фургон поехал дальше, шелестя кривым задним колесом.
