— Тогда сегодня все и сделаем — говорю я: — ты точно со мной? Могу отпустить тебя…
— Нет. Я с тобой. — говорит Шизука.
— Хорошо. — нашариваю ключи в замке зажигания и поворачиваю их. Мотор послушно заводится. Где тут фары включаются? А, вот… панель приборов загорается, включатся фары и начинает хрипло петь о любви радио. Коробка передач тут механическая, отжать кольцо на рычаге — парковочный тормоз, выжать сцепление, воткнуть передачу, прибавить газу и… как же давно я не водил автомобиль самостоятельно! Не хватало этого чувства, каюсь. Мы едем по ночному городу, и я поглядываю на Шизуку краем глаза. Серьезная, сосредоточенная. Насколько я правильно ее оценил? Не будет ли у меня на руках полноценной истерики и слабого звена в дальнейшем? Но когда-нибудь придется рисковать и доверится… сегодня ничем не хуже любого другого дня. Авантюрист ты, товарищ Кента, авантюрист.
— Вот этот дом — тычет пальцем Шизука: — третий этаж, комната сто пятьдесят семь.
— Хорошо. — задним числом понимаю, что транспорт нам не так уж и нужен, получается, но всегда лучше иметь транспорт, чем не иметь. Форс-мажор и так далее.
Я глушу мотор. Поворачиваюсь к Шизуке. Изучаю ее. Она смотрит на меня в ответ — вопросительно, мол все уже решили, проговорили, чего еще то?
— Еще раз — говорю я: — это не обязательно. В смысле — твое участие. Я взял тут парочку обязательств… и не скрою, где-то и личное тоже. Потому — это моя ответственность. До сих пор, все, что ты делала — не больше чем хулиганство… самое тяжкое — угон этой тарантайки. Так как ты несовершеннолетняя, то и наказания за это не будет… так, родителей пожурят. Но если ты пойдешь со мной дальше, то в случае чего — ты уже не сможешь сказать, что не знала… ответственность за это совсем другая.
— Я уже говорила, что я с тобой до конца, Наставник. — говорит Шизука: — Возможно ты меня не понял, или считаешь меня несерьезной. Но это и мой путь тоже. Кроме того — разве мы собрались попасться? Первый урок — никогда…
— Никогда не попадаться. — киваю я: — да, но все же. Хорошо, тогда так — как только ты поймешь, что это не по тебе — скажи. Если будет возможность — я тебя отпущу, и ты подождешь в машине.
— Этого не потребуется — пожимает плечами Шизука: — я знаю.
— Что же… тогда к делу. Что у тебя есть? — Шизука достает сумку с инструментами. Электрошокер, тяжелый, полицейской модели, перцовый баллончик, скотч, веревки, ножи, несколько ножей, свинчатка, пластиковые пакеты — такой вот набор юного скаута.
— Это не потребуется — убираю ножи, веревки и скотч: — а вот это — очень хорошо. — поднимаю шокер и жму на кнопку. Раздается оглушительный треск разряда и между электродами проскакивает молния.
— Ну, все. Попрыгали. — выхожу из фургона, обхожу его с пассажирской стороны. Шизука, тоже вся в темном, в кепке, с медицинской маской и надвинутым капюшоном — уже открыла дверь и достает оттуда коробку с надписью «Доставка». Беру у нее коробку, наверху коробки — обычный планшет с документами и ручкой. Иду к лестнице. Лестница в этом здании идет снаружи и никакого домофона нет, что просто замечательно. Пока иду — повторяю в голове сведения. Старый детектив с поехавшей кукушкой добросовестно выполнил свое задание, мотивированный деньгами и Косум-сама. Косум-сама умеет мотивировать, да.
А сведения у нас следующие — Оба Иошито, студент Политехнического Университета Сейтеки. Вернее — был таковым. Сейчас — в академическом отпуске, в связи с семейными обстоятельствами. Какими именно — непонятно, но старый детектив Хираи вместе со своей воображаемой подружкой Джиллиан — полагали, что этими семейными обстоятельствами было как раз нашумевшее событие с изнасилованием сестры Мико Танн, Мацуко. Они с Мацуко учились в одной группе и, хотя сама Мацуо не опознала насильника, он все же предпочел скрыться на время. Снимает комнату в этом здании и является одним из пяти человек, которые в течении трех суток удерживали девушку в каком-то подвальном помещении. Все, что только можно было себе представить в больном, извращенном разуме — все было сделано с ней, чудо что она выжила вообще, с такими разрывами внутренних органов. Нет, я тоже извращенец, но мое глубокое убеждение состоит в том, что все, что вы делаете в постели — должно быть по обоюдному согласию и никак иначе. Собранные сведения в свою очередь говорили о том, что сам Оба Иошито — мелкая сошка на побегушках у предводителя всей этой шайки, некоего Ногучи Рио. Ногучи — известная фамилия в нашем городе, его отец довольно влиятелен и богат, но его дядя — настоящий олигарх и проживает в Токио, в частном поместье. Семья у них такая, влиятельная, на хорошем счету… и видимо в семье не без урода. Вообще в каждой семье не без урода, это нормально, но только в таких вот — влиятельных и богатых, уроды становятся настоящей проблемой. Потому что урода из бедной семьи быстро к ногтю приведут, добрые люди уж позаботятся, а вот урод из богатой и влиятельной семьи — будет огражден от последствий и уверится в своей безнаказанности. И станет еще большим уродом, потому что от преступлений нас ограждает не жестокость наказания, а его неотвратимость. Хм… может быть взять себе супергеройское имя — Мистер Неотвратимость? Звучит…
Поднявшись на нужный этаж я прохожу к двери с номером сто пятьдесят семь. Оглядываюсь. Шизука, как и положено — на углу лестницы, несет караульную службу или проще — стоит на шухере. Стучу в дверь. Тишина. Снова стучу.
— Кого тут черти носят?! — возмущенный голос из-за двери. Как я и ожидал — он не спит. Хикикомори, который в академическом отпуске и не работает? Да для него ночь — это день, а встает он в обед, часа в два-три.
— Доставка! Продукты от «Ваше Вкусно!» — говорю я громко.
— Не заказывал я ничего! — вопит он из-за двери.
— Уже заплачено! Вам надо только получить. — говорю я. За дверью раздается шорох и ворчание. Чертыхание. Ага, думаю я, волшебное словно «уже заплачено». Халява, сэр. Может и ошиблись, но какая разница, да?
— Чего там? — дверь приоткрывается и над натянутой цепочкой появляется одутловатое лицо в очках: — давай сюда!
— К сожалению — не пролезет. — говорю я, указывая на коробку в руках: — кроме того, расписаться за доставку надо…
— Ну и иди к черту тогда! — говорит одутловатое лицо и исчезает, дверь прикрывается, слышен звук проворачиваемого замка.
— Хорошо. — вздыхаю я вслух: — жаль, королевские креветки испортятся, а так чего уж…
— Что? — дверь открывается и в шелочку над цепочкой снова просовывается лицо: — что там у тебя?
— Деликатесы — пожимаю я плечами: — и ладно замороженные были бы, ничего бы не случилось, а тут — охлажденные, они долго вне контейнера не протянут.
— Деликатесы. Подожди… — дверь закрывается, потом распахивается, цепочки на ней уже нет.
— Ну, давай… — говорит Оба Иошито: — твои… — он не договаривает. Просто втыкаю в него коробку, он машинально подхватывает ее руками, она пустая и Оба комично взмахивает руками, ожидал тяжести. Толкаю его в квартиру, вжав полицейский шокер в его необъятное пузо и нажимаю на кнопку.
