— Эй, мелкий, ты Киоси? — спросил я.
— Денег нет, — пробубнил он, откусывая здоровенный кусок.
Вокруг нас никого не было, а проходящие мимо взрослые, как всегда, не обращали внимания на двух детей. Со стороны мы казались школьниками, которые заскочили после школы пообедать вредной едой.
— Да мне и не надо особо твоих денег. Идем.
— Куда? — нахмурился Киоси.
— Ты с дуба рухнул? Тебе же сказал Изаму, что подойдет маленькая девочка и поведет тебя за собой. Вот, я подошла. Теперь идем.
— Я думал, что это всё приснилось. Куда идем?
— В п… — я сдержался, а то ведь и обидеться может. — В детский дом.
— Эй, я не хочу в детский дом. Меня и на базе неплохо кормят. Иди лесом, мелкая дурочка.
Пришлось привстать и вцепиться в ухо тануки:
— Слушай сюда, я тут не просто так гуляю. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной и сделал всё, что я скажу.
— Всё понял, босс Такаги, — пропыхтел Киоси. — Я же просто дурачусь.
— Чего? Какая я тебе Такаги? Совсем обалдел?
— Босс, пусть ты и изменил личину, но запах всё равно твой остался. Я же не могу поверить, что ты взял какую-то девочку и обтерся по всему телу, как мочалкой.
Вот и будь после этого скрытен и незаметен? Как тут быть?
— Босс, я знаю, что ты ноппэрапон, — усмехнулся Киоси. — Как бы ты не менял форму тела и лица, но вот запах остается прежним. Даже если пару дней проведешь в онсэне с ароматическими травами.
Я огляделся по сторонам. Нет, никто не обращал на нас внимания. Даже продавец, молодой кореец, не слушал болтовню детей, а был занят протиранием столешницы.
— В общем так, если ты всё знаешь, то доверяй мне. Сейчас нам нужно пойти в детский дом и вести себя крайне вызывающе. Чтобы нас заметили якудза Тараути-гуми и взяли в группу.
— В какую группу? Это домашнее задание?
— Слишком много вопросов, Киоси. Поверь мне, так надо. Как только мы попадем на базу якудза, дальше начнем действовать. Я дам тебе волю делать всё, что только пожелаешь. Но по сигналу… Понял? Только по сигналу. И никак иначе.
Киоси расплылся в улыбке:
— Всё будет исполнено, босс!
— Тогда доедай свои корн доги и отправляемся. У нас ещё много дел.
Надо было видеть, как обжаренные в панировке сосиски исчезали внутри тануки. Он закидывал их как кочегар в большую печь. Похоже, что даже не глотал. Я успел перехватить только одну сосиску, когда остальные оказались схрямканы Киоси.
— Мда, тебя легче удавить, чем прокормить, — покачал я головой.
— Всё, я готов. Когда ещё будет кормежка — неизвестно, так что нужно запастись белками, углеводами и прочей фигней, которая внутри еды, — улыбнулся Киоси в ответ.
До детского дома мы добрались без происшествий. Никому не было дела до двух детей, которые с серьезными лицами зашли в поезд и потом также вышли. В Японии вообще мало кто вмешивается в жизнь посторонних, считая это бестактным. Даже телефонные разговоры внутри вагонов осуждаются, так как эти разговоры мешают отдыхать другим людям. Это уже вмешательство в жизнь чужого человека.
Особенно когда вознамеришься подремать, а рядом будут жужжать о чем-то бестолковом. Поэтому и едут все с каменными лицами, либо слушая перестук колес и думая о своём, либо уткнувшись в экраны телефонов.
Когда мы подошли к месту, то я поднял горсть земли, после чего размазал её по щекам Киоси. Дернул за рукав куртки так, что он наполовину оборвался и наружу вылезли нитки. Такая же участь постигла карман с другой стороны. В общем, в результате моих действий через минуту передо мной стоял Гаврош японского пошиба.
— Ты чего, босс? — с недоумением спросил он, когда я закончил и отступил, любуясь своим творением.
— Маскировка, Киоси. Она никогда не помешает.
— А-а-а, тогда и я тебя замаскирую, — хмыкнул Киоси в ответ.
Не успел я воспротивиться, как через пару мгновений уже отплевывался от горсти песка, ударившей в лицо. Моя школьная форма тоже оказалась измазанной грязью, а из юбки вырван изрядный клок.
— Теперь мы квиты, — с улыбкой сказал Киоси.
— Ладно, — вздохнул я в ответ, когда оглядел себя. — Пойдем на спецоперацию…
Детский дом представлял из себя трехэтажное здание с облупившимися стенами, мхом в трещинах и почерневшими ставнями. Кругом ни песочниц, ни даже горок. Только высокие акации, которые старательно закрывали окна от лучей солнца. Да-а-а, безрадостное детство. Почти как моё, только с японским колоритом.
— И тут жил Харуто? — спросил Киоси.
— Тут теперь временно обоснуемся мы, — кивнул я в ответ. — В общем, если что — нарывайся, веди себя так, как будто весь мир тебе должен и… в общем, веди себя как обычно.
— Да ладно, босс, я же не такой, — толкнул меня в плечо тануки.
От его удара я отлетел на пару шагов. Черт, совсем забыл, что с уменьшением массы тела, восприимчивость к ударам становится больше. Надо будет этого не забыть при последующей драке. А что драка будет... В этом не стоит сомневаться. Тануки найдет способ взбесить других детей — у него этого не отнять.
— Аккуратнее, демон здоровый. Я всё-таки нежная девочка, а не накачанный хинин, — фыркнул я в ответ.
— Прости, босс, — тут же скороговоркой выдал Киоси любимую фразу.
— Ладно, пойдем проситься в постояльцы. Ты хлопаешь глазами и делаешь вид, что измотан жизнью.
— Но как, босс? Я же только что слопал больше десятка корн догов. Я доволен жизнью.
— Да? Тогда держи, — я быстро ткнул его пониже солнечного сплетения. Туда, где чуть выпирал под майкой набитый живот.
— У-у-у-у… Зач… Зачем? — еле выдохнул Киоси, согнувшись в подобии очень вежливого поклона. — Я же сейчас блевану…
— Вот это состояние и держи для куража. В общем, идем, на месте разберемся.
Я бодро зашагал по направлению ко входу в детский дом. В полусотне шагов почувствовал внимательный взгляд из правого верхнего окна. Пришлось чуть поумерить пыл и создать впечатление утомленного солнцем ребенка. Киоси так и продолжал держаться за живот.
Когда поднялись по выщербленным ступеням, то дверь неожиданно распахнулась. На пороге появилась приветливая женщина с очень колючими глазами. Да-да, вот как-то ей удавалось радостно улыбаться и в то же время прощупывать нас рентгеном стальных глаз.
— Дети, вы заблудились? Позвонить родителям, чтобы вас нашли? Или сделать звонок в кобан, чтобы вас забрали полицейские?
Голос женщины был мягок и обволакивающ. Он подобно одеялу окутывал и заставлял расслабиться. Вот только расслабляться нельзя — сейчас надо собраться в одно целое.
— Госпожа, у нас нет родителей, — старательно добавляя слезу в голос, ответил я. — Мы сироты. Мама и папа погибли в катастрофе. Все деньги ушли на их достойное погребение. А за долги родителей у нас забрали дом… Мы бездомные-е-е…
