—Он был моим другом. Боюсь, у него могли возникнуть неприятности,— по крайней мере, это не слишком грешило против правды. Элен изо всех сил старалась демонстрировать дружелюбие и безобидность.
—Возле дома весь день торчала полиция.
—А кто-нибудь кроме полиции?
—Два мужика в серых пальто.
—Когда?
—Вскоре после приезда полиции. Просто прошли мимо бобби и сразу в дверь.
Хоппер задумалась о типах в сером, следивших за ней от дома Чендлера.
—Понятно. Спасибо.
—Вот только…— женщина опустила глаза и совсем по-детски вывела носком на полу невидимый узор.
—Да?
—Вот только они и утром приходили, еще до полиции.
Хоппер уставилась на собеседницу, на ее выцветший серый халат, на рот со шрамом.
—Простите?
—Они были здесь до полиции.
Ей вспомнились слова полицейского, дежурившего возле дома Торна вчера: «Днем поступил вызов. Подозрение на кражу со взломом». Женщина настороженно смотрела на нее, будто бы чего-то выжидая. Может, насмешки. Элен постаралась не выдавать своего интереса.
—Я правильно поняла, что… Вы сказали, они явились днем и полиция пустила их в дом?
—Именно.
—Но они уже заходили туда несколькими часами ранее?
—Ага.
—И вы уверены, что это были те же самые люди?
—Ну конечно, уверена,— раздраженно махнула рукой женщина.— Два мужика. Один толстый и лысый, другой худой. Явились в шесть утра. Я вот из-за него проснулась,— она указала на ребенка.— У нас балкончик есть. Но они меня не заметили. Я просто сидела себе тихонечко. Машины у них не было. А если и была, то они оставили ее где-то подальше отсюда.
—И что произошло, когда они появились?
Женщина воззрилась на Хоппер как на полную дуру.
—Прошли через ворота, и больше я их не видела. С балкона входной двери того дома не разглядеть. Хотя я не слышала, чтобы ее закрывали. А хлопает она громко.
—Долго они оставались в доме?
—Этого я не знаю. Я пробыла на балконе минут пятнадцать, а потом пришлось укладывать его в кроватку. Да и не мое это дело, чем люди занимаются. Вот только на протяжении следующего часа хлопанья двери я не слышала.
—А раньше вы их видели?
—Нет, никогда.
—С ними был еще кто-нибудь?
—Нет.
—Как вы думаете, зачем они приходили?
—Навещали старика.
—Но ведь он был в больнице.
—Я подумала, может, он вернулся. Я вообще о них не задумывалась,— женщина вдруг приняла надменный вид, словно ее оскорбили предположением, будто она целыми днями шпионит за соседями.
—Что ж, понятно. Благодарю вас. Думаю, на этом все.
—Да не за что,— чуть помявшись, она поинтересовалась: — А что же случилось со стариком?
—Он умер.
—Очень жаль. Мне он нравился,— женщина снова помолчала, затем добавила: — Ладно, удачи вам, что бы там у вас ни произошло,— она склонила голову набок и попыталась изобразить свободной рукой дружеский жест. Затем развернулась и скрылась за дверью.
Элен посмотрела на дом Торна через дорогу. Приближаясь к нему, она ощущала, что за ней наблюдают.
Улица, разумеется, была отнюдь не той, что в прошлом. До Остановки она относилась к разряду фешенебельных, однако сейчас множество районов Лондона оказались брошены на произвол судьбы. Теперь по-настоящему успешные люди — директора производств, высокопоставленные политики и прочие члены шайки Давенпорта — проживали за городом в личных поместьях, снабжаемых энергией из собственных запасников природного топлива. Сам Давенпорт чуть ли не по полгода проводил на даче в Котсуолде, по слухам, набитой награбленным после Остановки. Поговаривали даже, будто там он окружил себя скульптурами Парфенона — во всяком случае, в Британском музее, нынче славящемся лишь акрами битого стекла, их уж точно не осталось.
Перед Хоппер нависла громада дома Торна. На вид он казался заброшенным. Благодаря тени от живой изгороди, поднимавшейся за кирпичной стеной, в палисаднике сохранялась прохлада, и по шпалере над центральной дорожкой буйно разросся виноград. Почва под ним, однако, оставалась сухой. Ржавый фонтан порос мхом.
Место впечатляло еще больше, чем вчера. Старинную выгоревшую кирпичную кладку через равные промежутки украшала черная лепнина, по всему фасаду выдавались эркерные окна. Увы, все это великолепие меркло при ближайшем рассмотрении. С башенки вовсю осыпалась черепица. Краска на деревянных рамах облезла, а грязные окна окружала темная пушистая плесень.
Прежде чем попытаться проникнуть в дом, Хоппер решила убедиться, что внутри никого нет — мало ли, оставили полицейского караулить. Она ударила дверным молотком по металлической плите, сделанной в форме солнца с расходящимися серыми волнистыми лучами. Шуточка вполне в духе Торна.
Звук удара гулко разнесся по зданию.
Элен выждала с минуту, наблюдая за дроздами, копошащимися в опавшей листве в поисках личинок, и только тогда сочла, что можно проникнуть внутрь. Входная дверь оказалась заперта, но вправо, к перекрывавшей вход в открытую галерею калитке вела нахоженная дорожка. Калитка, как выяснилось, держалась на честном слове, и вскоре Хоппер, одолев заросли благоденствовавшей в тени крапивы, оказалась в саду за домом. Выглядел он совсем уныло: лужайка желтая, брусчатка обезображена лишайником. Здесь росли деревья выносливых видов, но даже они пожухли. В воздухе стоял запах разложения.
Хоппер потянула заднюю дверь — невероятная удача: не заперта, а при открытии лишь тихонько скрипнула — и оказалась в небольшой комнате, загроможденной книжными шкафами и креслами.
—Есть тут кто?— нарочито бодро крикнула Элен в качестве последней меры предосторожности и, вспомнив о преследователях возле дома Чендлера, в ужасе отпрянула, когда в углу возникла и устремилась к ней какая-то черная тень. Господи, всего лишь кошка! Элен рассмеялась над своими страхами. Больше никого ее вторжение не потревожило.
Животное принялось тереться о ее ноги, мешая идти. Первый этаж особняка Торна, за исключением выходившей в сад комнаты, сохранил парадный лоск, хотя и выглядел заброшенным. На кухне имелся огромный камин, на обеденном столе сиротливо лежала салфетка. Хоппер прошла в вестибюль и двинулась вверх по широкой лестнице. Кошка предпочла остаться внизу и понаблюдать за ее восхождением. Дверь на маленькой площадке посреди лестницы вела в уборную, а наверху, за высокими закрытыми дверями, вероятно, находились жилые комнаты. Элен наугад сунулась в одну, да так и ахнула.
Помещение было очень просторным, с высоченными окнами от пола до потолка. И наверняка красиво обставленным и декорированным — до того, как в нем учинили полнейший разгром. Обои кое-где были ободраны, ковер перевернут и скомкан. В углу бесформенной кучей валялись длинные кремовые занавески. На них небрежной стопкой лежали сорванные со стен — о чем говорили темнеющие прямоугольники на выцветших стенах — фотографии в рамках, варварски вскрытые сзади. Извергнутое содержимое книжного шкафа занимало добрую четверть комнаты — книги валялись раскрытыми, а некоторые даже и с оторванными корешками. «Это была не кража со взломом,— эдаким шепотком на ухо пришла Хоппер мысль.— Это был обыск».
