—Где ты была?
—В гостях у друга.
—Брехня. Куда ездила?
—Не смей помыкать мной, Марк. Я не ребенок.
—Я думал, тебя опять арестовали. Весь вечер обзванивал полицейские участки. Знаешь, как я волновался? Чуть с ума не сошел, когда ты вечером не вернулась. На детей даже наорал…
Хоппер удалось скрыть улыбку, что виноватой в плохом выполнении им родительских обязанностей в итоге оказалась она.
—Мне очень жаль.
—Да не смеши. Я знаю, что никто из нас тебя не волнует. С твоей стороны было бы весьма мило, если бы ты подтверждала по вечерам, что все еще жива. Некоторых, как-никак, по утрам ждет работа. Выпить не хочешь?— Это была еще одна любопытная черта Марка — способность без предупреждения и порой даже не меняя интонации в самый разгар гневной отповеди переключаться на любезности.
Элен кивнула, и он налил на стойке два стакана виски и передал один ей.
Она осмотрела стакан, тяжелую хрустальную вещицу с сотней изящных насечек.
—Это же мамины, да?
—Точно. Она везде возила пару в небольшом побитом футляре. Помнишь?
—Еще бы.
Они видели этот комплект во время своей первой поездки, до того, как мать отправила их домой. Зной пустыни, ночлег в палатке под охраной вооруженных винтовками высоких молодых медицинских братьев. И упрямо бредущая от одного места отдыха к следующему колонна. Передвигающиеся под надзором матери люди, не покидавшие родные края до последнего из упрямства или же за неимением выбора, были последней волной эвакуации. И вот теперь они плелись по жаркой мертвой местности, лишенной всякой прохлады или темноты, по дороге, где случайные автомобили уже не попадались.
Бригада медиков под началом матери пыталась помогать обессилевшим, однако последних было слишком много, а первых недостаточно. Охрана на своих джипах, число которых было прискорбно малым, кое-как развозила нуждающихся в помощи по полевым госпиталям, развернутым вдоль пути следования колонны. Вышли они из Кении, насколько помнила Хоппер — из северной Кении, и на сотни километров во всех направлениях стояла жуткая едкая вонь. Через несколько дней пешего пути они достигли городов, где действовал транспорт, и шансы выбраться возрастали. Однако все равно пробивался лишь один из десяти. И даже для счастливчиков британские границы оказывались закрыты, если у них не имелось паспортов.
Хоппер сделала маленький глоток и посмаковала вкус. Ручеек изысканного обжигающего напитка стек по глотке и наполнил желудок успокаивающим теплом.
—Даже смешно, ей-богу. Мама все свое время тратила, чтобы помочь несчастным покинуть Горячую зону, а я работаю на людей, занятых недопущением в Британию тех же самых бедолаг. Впрочем, она-то вряд ли бы увидела здесь что-то смешное,— Марк уставился в свой стакан. Хоппер задалась про себя вопросом, сколько он уже выпил до ее возвращения, сидя вот так в погруженном во мрак доме, изводимый мыслями о расстроенной семье да коллегах, все более сомневающихся в сотруднике с бунтаркой-сестрой.
—Да уж. Смешнее некуда.
—Так чем ты занимаешься, Элли? Уверен, чем-то ужасно умным. Иначе это была бы не ты. Но я не хочу, чтобы тебя убили. Вот только, боюсь, если уж им этого хочется, рано или поздно они добьются своего. Так что сделай мне такое одолжение, ответь, пожалуйста. Что это?
—Прости. Не могу рассказать.
—Так и знал. Но это ведь связано с Торном.
—С него все началось.
—Послушай моего совета. Брось всю эту фигню и возвращайся на платформу. У тебя там вроде как парень есть, да?
—Типа того.
—Вот в этом ты вся и есть, Элли. Королева «типа того».— Марк уже неплохо набрался, поняла Хоппер. У него даже слегка заплетался язык. Однако брат относился к когорте тихих алкоголиков, красноречие которых в хмельном состоянии иссякает не так-то быстро.— Не возьмешься за ум, всю оставшуюся жизнь так и будешь «типа того». Хотя даже это лучше той участи, что устроят тебе мои коллеги, если не угомонишься. Так что, серьезно, послушай моего совета, бросай ты это.
—Не могу.
Брат фыркнул, и в уголке рта у него осталась слюна.
—Ты ведь не понимаешь, да? До тебя не доходит, что именно людям в этой жизни приходится делать, чтобы просто выжить? И в этом нет чьей-то вины, сестренка. Планета у нас такая. Конечно, здорово было бы, если бы все хорошо друг с другом поступали. Вот только мир у нас не тот.
—Больше не хочу тебя обременять. Мне лучше переехать от вас.
—И куда, если не секрет?
—Останавливаюсь у друга.
—О, у тебя еще остались друзья? Кто-то из школы? Или университета? А может, один из многих-многих друзей, которыми ты обзавелась на работе?
—Марк, я больше не хочу об этом говорить. Я просто хочу спать.
Марк встал. В его отсутствие Хоппер даже не вспоминала, какой он крупный мужчина. Похоже, восприятию реальных габаритов брата препятствовала его некая внутренняя незначительность, заметная ей и недоступная другим. Он был сантиметров на двенадцать выше Элен, за метр восемьдесят, да еще и широк в плечах. Она вспомнила, что им так и не удалось найти свадебный костюм нужного размера — пиджак на спине Марка буквально трещал по швам.
Он мягко положил руки ей на плечи.
—Элли, возвращайся домой. Возвращайся на платформу. Никоему не станет лучше, если тебя отправят в ж… В Житницу.
Завершив свою миссию по увещеванию сестры, Марк направился к двери. Взявшись за ручку, однако, замер и, уставившись в пол, проговорил:
—Я больше не сумею помочь тебе. Если тебя снова арестуют, я… Прости.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Наверно, подумала Хоппер, он дожидался ее весь вечер, пил да набирался мужества, чтобы сообщить ей то, что она уже и так знала.
31
Тяжелые шаги Марка стихли наверху, затем открылась и закрылась дверь ванной. Через несколько минут брат прошел в спальню. Над головой Элен проскрипели половицы, а затем все смолкло.
«У тебя там вроде как парень есть, да?» — сказал ей Марк. Но Хоппер не рассказывала ему про Харва, как и вообще что-либо о своей жизни на платформе. Может, просто предположил. Хотя не похоже.
Она выждала минут десять, сидя на кожаном диване и стараясь не скрипеть пружинами. Потом встала, прошла в прихожую и подергала ручку комнаты на нижнем этаже, где прошлым вечером Марк с кем-то разговаривал. Заперто. Вероятно, это личный кабинет брата.
Впрочем, Элен догадывалась, где могут храниться ключи. Когда они жили вместе во время ее учебы на третьем курсе в Оксфорде, Марк держал их на верхней полке в прихожей. Она осторожно вернулась в прихожую и принялась рыскать по шкафам. На одной из верхних полок ключи действительно нашлись, и Хоппер крепко зажала их в кулаке, чтобы случайно не звякнуть.
