Он смеется:
–Ты уже практически местная. Да, думаю, пришло время. Ярассказывал тебе, почему приехал сюда?
–Нет.
–Ямного пил ивсе такое, ноеще много читал, так какбольше нечего было делать. Случайно взял книгу вбиблиотеке, увидел рисунки островов ивдруг понял, что мне необходимо наГавайи. Необходимо.– Его пальцы скользят поее щиколотке.– Ясобрал сумку, сел напоезд, потом накорабль. Вот ивсе.
–Завидую,– говорит Мэриен.– Найти место, где можно замереть. Жить ибыть довольным.
–Неправда. Еслибы завидовала, тоже что-нибудь нашлабы. Ноты даже недопускаешь такой возможности.
Она понимает, что он имеет ввиду несобственно географию.
–Может быть, когда-нибудь.
Рассвет разливается погигантским полям неба мгновенно. Дуга света, истекая кровью взвезды, висит отгоризонта догоризонта, ав следующую секунду исчезает. Вы будто получаете весть отнеизвестного отправителя, непонятного содержания, нонепререкаемого авторитета.
МЭРИЕН ГРЕЙВЗ
Барроу, Аляска– Лонгьир, Шпицберген
71°17 ʹ N, 156°46ʹ W– 78°12ʹ N, 15°34ʹ E
31января– 1февраля 1950г.
Полет– 9,102 морских миль
ВБарроу они ждут четыре дня. Когда приходит благоприятный прогноз, вылетают вечером, так, чтобы прибыть наШпицберген днем, когда небо наюге будет тлеть синими арктическими сумерками. Солнце по-настоящему невзойдет еще две недели, нопо крайней мере им непридется садиться вчернильной темноте. Это преимущество задержки врасписании нашестнадцать дней, проведенных наГавайях вместо запланированных двух: больше света насевере. Сдругой стороны, Мэриен стревогой думает опоследствиях того, что они доберутся доАнтарктиды вконце лета Южного полушария, если предположить, что доберутся вообще.
«Норсел», корабль, который должен доставить наЗемлю Королевы Мод норвежско-британско-шведскую экспедицию, атакже топливо для«Пилигрима», задержался, что стоило экспедиции поменьшей мере двух недель, авозможно, ибольше. Телеграмму Мэриен получила ваэропорту Гонолулу. Вывод: спешить некуда.
Можно ненадолго залечь здесь, сказали они друг другу, делая вид, что им совсем этого нехочется. Эдди неостался уКалеба, нашел себе вГонолулу жилье. Именно он привел излет полярной ночи вкачестве причины дляпраздности. Они думали, им придется лететь отБарроу доматериковой части Норвегии заодин присест (что напределе возможностей «Пилигрима»), так какна Шпицбергене нет настоящего аэродрома имало навигационных сигналов, нопри летной погоде инаступлении хоть каких-то сумерек уних будет больше шансов. Застряв впостели Калеба, Мэриен ухватилась заэту мысль ирешила, другого выхода нет– только остаться.
* * *
Когда тяжело нагруженный топливом «Пилигрим» неохотно вылетает изБарроу, край замерзшей земли сливается скраем замерзшего моря. Насевере усеянная звездами тьма. Зеленое полярное сияние колышется, каклучи света вподвижной воде.
Мороз, какправило, разгоняет пасмурность, ноим повезло больше обычного. Напротяжении почти всего полета небо непросто безоблачно, нонастолько прозрачно, что кажется, воздуха нет вообще. Уполюса вчерноте вселенной зависли звезды. Звездный свет иполупрозрачная шелуха луны освещают мерзлый океан внизу, его платиновая поверхность вдавливается втреснувшие дюны, вовпадинах между ними колышется тень. Там, где приливы иотливы подернули лед трещинами, тонкие ручейки воды, замерзая, дышат туманом. Никогда Мэриен невидела столь исполненной тишины, одноцветной, лишенной жизни природы.
Женщина сЛонг-Бич, делающая пометки накарте, представляется такой далекой, такой глупой, практически неузнаваемой длясовсем другой женщины, которая летит впространстве прозрачной тьмы. Что общего уэтой тьмы стой картой?
Если они упадут, выжить будет невозможно, ноих подстерегают идругие опасности. Так далеко насевере гуляет компас. Линии долгот сходятся, какперекладины наверху птичьей клетки. Чтобы понять, где находится самолет, нужно избавиться отвсех представлений онастоящем севере, забыть, какони раньше ориентировались напланете. Птичью клетку нужно снять иубрать подальше, путь необходимо прокладывать поспециальным картам суплощенной решеткой, где север изображен ненатурально, алинии долгот выгнуты так, что кажутся параллельными.
НаКадьяке они надели насамолет лыжи. ВФэрбанксе купили Эдди оленью парку, итеперь, оборачиваясь, Мэриен видит сгорбившуюся надстолом, лохматую коричневую фигуру, какбудто вгрезах ополярной ночи ее единственный спутник волшебным образом превратился взверя. Когда они покидали Гавайи, уЭдди еще оставался синяк подглазом, нотеперь он почти выцвел, икажется, что Мэриен его толи придумала, толи увидела восне, какивсю их тропическую передышку. Она незнает, откуда взялся синяк. Ребята изразведывательного эскадрона Фэрбанкса, почти каждый день летающие всеверных широтах, впоследнюю минуту давали Эдди советы, ноон слушал вполуха, неособенно придавая им значения. Его будто неволнуют фокусы иобманки Арктики. Он занимается своими картами, таблицами, астрокомпасом соспокойной уверенностью священника, служащего литургию.
Помере приближения кархипелагу Шпицберген длинные черные изогнутые плоскости воды дробят лед, превращая его всеребристый пазл сострыми краями плавучих льдин. Погода пока держится. Почти полдень, наюге горизонт подожжен узкой полосой слабого загвазданного света. Появляются очертания островов, тени нафоне теней.
Как-то раз, когда они еще были втропиках, Калеб уговорил Мэриен слетать наостров Гавайи. Его юный друг Хоуни, тоже паньоло, вовремя войны служивший вТихом океане, забрал их вмаленьком аэропорту Кона ипосадил насвою старую ржавую лодку. Вечером, посасывая пиво, они отплыли отберега, иХоуни дал им маски идыхательные трубки, которые стащил нафлоте.
–Им тут нравится,– сказалон, кивнув начернильную воду.
Мэриен поняла, что отнее ждут вопроса, кто такие «они», ноне поддалась иплюхнулась вводу.
Внизу пустота, кобальт, перетекающий вчерный. Калеб схватил ее зазапястье, пристегнув ксебе. Яркий косой луч света уходил вглубину: Хоуни светил сильным фонарем вводу, привлекая плавающую морскую мошкару. Какая-то серебряная рыба сверкнула вглубине, какмонета вколодце. Первый морской дьявол появился, какволна вотьме, далеко внизу, едва различимо. Поднявшись, он выгнулся вверх иоткрыл рот, шевеля жабрами, сияя белым брюхом. Потом скат изогнулся подМэриен, живот кживоту, имежду ними ветром пронеслась вода. Став крылатой тенью, скат опустился, ненадолго исчез, азатем, выписав петлю, опять вернулся. Снова иснова выделывая петли вкосом луче, он хватал еду, иМэриен провалилась врасщелину времени, почувствовав головокружительную невесомость петель, нанизываемых надМиссулой бипланом «Стирман».
Эдди передает ей записку. «Возможно, врадиусе радио Ис-фьорда. Попробуем».
Когда она сообщала порадио план их полета изБарроу, наШпицбергене пообещали всяческую помощь, итеперь диспетчер говорит Эдди, что небо ясное ивсе вБаренцбурге иЛонгьире включат дляних свет.
