Он пожелал ей спокойной ночи ипошел ксебе, заним поплелась гончая. Пес запрыгнул накровать, свернулся иугомонился. Все вживотном требовало любви: длинные мягкие уши, черная шерсть срыжими вкраплениями набоках, то, какон уютно прикрыл хвостом нос. Джейми немог примириться согромностью страдания вмире. Это выражалось втом, что всердце поднималась волна жара, начинало покалывать, ав голове становилось легко; неострое, нонепереносимое ощущение. Можно было только прогнать его, но, даже обращая мысли надругое, он неизбавлялся отнего, какчеловек, живущий уплотины, осознает: поту сторону его ждет наводнение.
Чтобы успокоиться, Джейми достал из-под подушки блокнот и, усевшись по-турецки, начал рисоватьпса.
* * *
Мэриен легла впостель, носпать ей нехотелось. Она думала оФеликсе, перебирала коллекцию воспоминаний дня: его загорелые предплечья, мозолистые руки, запах мыла после ванной, плечи подее бедрами. Между ногами унее что-то сдавило. Она положила туда ладонь ииспугалась тому, каквнутри, словно одуванчик, накоторый сильно дунули, взорвался шар искр.
Тихие голоса внизу. Она выскользнула из-под одеял, просочилась вдверь ипо-обезьяньи спустилась поперилам, чтобы незаскрипели ступеньки. Наверанде, зажелтым пятном света скухни сидели Уоллес иТрикси. Мэриен подкралась коткрытому окну.
–Аоткуда все вещи вофлигеле?– спросила Трикси.– Феликс так заинтригован.
–Моего брата,– ответил Уоллес.
–Следуетли мне заключить, что он вроде исследователя?
–Визвестном смысле.
–Он умер?
–Незнаю. Врядли. Мэриен любит ходить туда читать.
–Она влюблена вФеликса,– задумчиво сказала Трикси.– Славная девчушка. Иголовастая. Только, боюсь, она решила, мы сней соперницы.
–Потому что унее нет матери. Она незнает, какбыть сженщинами.
–Феликс нравится женщинам, ваша девочка неисключение. Яуже устала их отбивать.
–Он, кажется, достаточно привязан квам, нето что ямного вэтом понимаю.
–Думаю, да. Достаточно.
Чиркнула спичка. Выдулось облачко дыма.
–Скажите, должно быть, странно иметь детей, свалившихся навас снеба. Сколько они уже увас?
–Смладенчества.
–Вы очень добры, раз взялиих.
–Нет. Долг. Будь ядобрым, ябы… незнаю. Незнаю, чтобы яделал. Уделялбы больше внимания. Былбы добрее.
–Ябы подкинула их нацерковную паперть. Втростниковой корзине, какМоисея.
–Ох, по-моему, Моисея оставили вкорзине взарослях тростника.
–Все равно, ябы нашла тростник.
Кожу уМэриен закололо, какбудто она сгорела насолнце. Она тихонько поднялась полестнице, нещадно виня себя зато, что никогда недумала обогромной ответственности, которую отец возложил наУоллеса. Какона могла быть такой дурой? Какможно было непонять– Уоллес нехотел ее иДжейми? Он просто слишком добр иникогда недавал этого понять. Она забралась накровать ипосмотрела наосвещенное окно флигеля. Навернулись слезы, ноМэриен их сморгнула. Сколько помнила, она собиралась уехать изМиссулы, кактолько вырастет, нотеперь ее решимость встала впазы инатянулась парусом.
* * *
Утром Уоллес отвез всех налетное поле, и, когда Брейфоглы закачали воздух вшины изаполнили водой радиаторы, трое Грейвзов увидели, как«Дженни» Феликса затряслась поиспещренной барсучьими норами траве. Феликс рулил, сидя взадней кабине, аТрикси неподвижно сидела впередней. Когда они пролетали низко надгородом, Трикси вылезла нанижнее крыло, ухватилась зарасчалку иизо всех сил начала кричать вмегафон голосом ярмарочного зазывалы:
–Летающие Брейфоглы! Только сегодня! Вчесть Линдберга специальная цена, четыре доллара заполет! Приходите! Фигуры высшего пилотажа задва! Прыжок спарашютом всего два пятьдесят!
Когда они вернулись иприземлились, Трикси велела Мэриен залезть впереднюю кабину своего аэроплана.
–Обе дамы внебесах,– сказала она скорее Уоллесу, чем Мэриен, которая тщетно пыталась скрыть разочарование, что летит несФеликсом.
Трикси надела кожаный шлем изащитные очки, ноМэриен осталась снепокрытой головой, полностью отдавшись наволю неба, какихотела.
* * *
Кмоменту приземления Линдберг провел ввоздухе тридцать часов итридцать минут ине спал пятьдесят два часа. Пытаясь незаснуть, он летел так низко надводой, чтобы чувствовать соленые брызги. Волны поднимались изтемноты, какборозды, сами пропахивающие себя вчерном поле.
Он взамешательстве кружил надаэропортом Ле Бурже. Яркие извилистые потоки света текли изжелтого озера Парижа, оплетали то, что должно было быть запертым наночь пустынным пятачком поросшей травой земли. Автомобили, разумеется. Сотня тысяч людей двинулись вЛе Бурже, чтобы посмотреть, какон приземлится.
Сразу после того какФеликс иТрикси закончили представление иФеликс совершил отчаянный прыжок спарашютом, известие облагополучном прибытии Линдберга вПариж достигло Миссулы. Феликс, опустившись наземлю, складывал парашют, когда зазвонили церковные колокола изавыли сирены. Толпа налетном поле заволновалась, послышалось: «Линдберг! Линдберг!», ноникто точно ничего незнал, пока неподъехал человек внебольшом автомобиле, гудя клаксоном икрича:
–Он приземлился! Он приземлился вПариже!
Люди обнимались, бросали ввоздух шляпы иносовые платки. ВоФранции толпа нааэродроме вбезумном обожании чуть неразорвала Линдберга иего аэроплан начасти, тысячи людей тянулись квысокому человеку икрыльям, покрытым коростой соли.
ВМиссуле дорогу клетному полю заполнили автомобили, велосипеды, пешеходы. На«Дженни» хотели полетать столько людей, что сзаправки пришлось вызвать грузовик, поддерживавший Брейфоглов топливом досамого захода солнца. Все старались быть ближе каэропланам, кнебу, посмотреть нагород сверху ивообразить себя Линдбергом (самому ему наконец-то позволили заснуть впарижской резиденции посла, астранная судьба уже тащила его дальше).
Ноутром, когда Мэриен только собиралась вполет сТрикси, Линдберг был еще где-то надАнглией.
–Выключи зажигание!– крикнул Феликс, стоя перед аэропланом.
–Выключила!– откликнулась Трикси иззадней кабины.
Феликс взялся запропеллер ипару раз прокрутил его. Потом ухватился крепче иуперся ногами.
–Включай!
–Включаю!
Феликс еще раз крутанул пропеллер, насей раз изовсей силы. Несколько коротких всплесков рваного звука, какбудто кто-то тасовал карты, идвигатель завелся. Облачка дыма, едкий запах. Затем ритмичное ворчание: вращающийся коленчатый вал, барабанный стук пропеллера. Воконное стекло Мэриен увидела, какего лопасти смазались доневидимости. Вкабину ворвался ветер. Аэроплан вибрировал, ему нетерпелось взлететь. Она крепко затянула набедрах широкий пристяжной ремень.
Они покатились вперед, набрали скорость, запрыгали порытвинам икочкам, потом нос опустился, тряска прекратилась, осталось одно скольжение, трава превратилась вразмытое пятно. Давление снизу, из-под крыльев. Аэроплан поднимался. Ручка управления, рычаг газа, педали вкабине, где сидела Мэриен (которые Трикси запретила ей трогать), двигались, будто ими манипулировал призрак. Земля отвалилась.
