–Скоро ты забеременеешь.– Голос его звучал почти весело.– Мне пора!
Сайрус в последний раз пожал ей руку и удалился в сторону их спальни.
Вспомнив этот эпизод, Первин поняла, что, если она попросит о новом доме, свекор со свекровью окончательно сочтут ее избалованной богатой девицей. Впрочем, можно завести речь о здоровье ребенка, использовать это как предлог. Она не станет упоминать про смерть Азары, для Сайруса и его родителей это мучительно. Но они наверняка поймут, что ребенку здоровее будет расти на свежем воздухе Алипора.
С другой стороны, рождение ребенка положит конец ее надеждам на образование. Это была горькая мысль. Для Первин большим счастьем было встретиться с Камини Рой, она написала ей благодарственное письмо, а поэтесса лично прислала ответ: спрашивала, согласны ли родные Первин приехать на собеседование.
Чего она хочет больше – умственной жизни или жизни, отданной заботам о других? Было досадно, что точка выбора так и не достигнута. Она уже четыре месяца в браке, но так и не зачала. Возможно, она слишком нервничает. Когда Сайрус приподнимал на ней ночную сорочку, она могла думать лишь об одном: станет ли эта ночь началом ее избавления. Мысль никуда не уходила, и от этого остальные части тела теряли чувствительность, ей не каждый раз удавалось достичь вожделенного пика. Тело ее сдавало позиции, как сдавал и дух.
Через некоторое время Бехнуш предложила Первин сходить к врачу.
–Доктор Бхаттачария пользуется всеобщим уважением. Он специалист по женскому здоровью, многие дамы из нашего агьяри посылали к нему своих невесток. Да, он бенгалец, но знаком с нашей культурой.
–А как происходит осмотр?– Первин знала, что и Камелия порекомендовала ей сходить к врачу, но все же переживала из-за того, что придется показать врачу самые интимные части тела.
–Я на нем никогда не была,– ответила Бехнуш, поглаживая Первин по руке.– Слышала от дочерей своих подруг, что это довольно стыдно, но не больно. Совсем не как роды.
Кабинет доктора Бхаттачарии находился на втором этаже величественного белого здания на Театр-роуд. В приемной не оказалось привычных деревянных скамей, где тесно сидели больные, вместо них стояли бархатные мягкие кресла и кушетки, чтобы ожидающие пациентки могли сесть по отдельности. В приемной дожидалось еще несколько женщин без признаков выпирающего живота, с ними женщины постарше, видимо, свекрови. Одна беременная сидела на небольшом диване и читала книгу, а муж ее с улыбкой оглядывал комнату. Первин одобрительно кивнула ему, подумав, что в идеале так должен будет поступать и Сайрус: сопровождать ее и нежно о ней заботиться во время беременности.
Бехнуш ущипнула Первин за локоть:
–Не смотри на чужого мужа!
–Я и не смотрю.– Первин вспыхнула в ответ на предположение свекрови. Пожалела, что не прихватила книгу. У нее были с собой бумага и перо, но вряд ли прилично будет писать письмо с жалобами на Бехнуш, когда та сидит рядом.
После едва ли не часового ожидания медсестра вызвала Первин к врачу.
–Нет, мадам,– произнесла медсестра, когда Бехнуш встала, чтобы пойти следом.– Прошу прощения, но доктор предпочитает, чтобы пациентка в смотровой была одна. С вами он поговорит потом.
Первин на несколько секунд почувствовала облегчение, но, когда вошла в смотровую, похолодела. Перед ней стоял стол, накрытый простыней, на подносе рядом с ним лежали набор длинных металлических инструментов и зеркало. Тут были стеклянные пробирки, шприцы, еще всякое – ей было не понять что. Первин обдало ужасом, и она едва не пожалела, что Бехнуш не пустили в кабинет.
–Первым делом нужно взять анализ.– У доктора Бхаттачарии – он был примерно ровесником отца Первин – были серебристые волосы и очки с толстыми стеклами. По-английски он говорил с сильным бенгальским акцентом.– Таким образом мы поймем, ждете вы ребенка или нет.
Неужели ждет?
Что ж, это не исключено. Первин зашла в современного вида уборную и изловчилась пустить крошечную струйку в чашечку. Вышла и удивилась: сестра взяла чашечку рукой в перчатке, причем вела себя так, будто это обычное дело, а не крайне отвратительное.
Сестра попросила ее раздеться ниже пояса, снять в том числе нижнюю юбку и панталончики. После этого Первин дали накрыться простыней из грубого полотна.
Первин смотрела в потолок и думала о Сайрусе. Она еще дома попросила пойти с ней к врачу, но он отшутился – не его же тело будут осматривать. Первин гадала, чем муж занимается на фабрике. Проверяет, как трудятся работники, или пробует продукцию. По вечерам, когда он возвращался домой, дыхание его всегда отдавало виски; ее утешало одно: он не сам за рулем, его возит шофер.
Врач и сестра вошли одновременно. Врач попросил Первин назвать дату свадьбы и приблизительную частоту выполнения супружеских обязанностей. Снизилась ли частота с момента свадьбы?
–Да,– сказала Первин, уцепившись за эту возможность.– Свекровь и свекор настаивают, чтобы восемь дней в месяц я проводила в уединении. Включая один день после того, как прекратится кровотечение. Это очень большой срок.
–У парсов-ортодоксов действительно существует традиция менструального заточения,– кивнул врач.– Но в этот период вы бы все равно вряд ли зачали.
–Но вряд ли заточение и невозможность провести гигиенические процедуры полезны для моего здоровья,– заметила Первин.– Меня не так воспитывали.
–Хотя вы из семьи парсов?
–Да, из современной бомбейской семьи.– И она торопливо добавила:– Я очень тяжело переношу уединение. Страшусь его весь месяц. Это начало влиять на настроение и сон.
–Каким образом?– Глянув на нее пристальнее, он взял перо и начал записывать.
–Мне снятся ужасные кошмары, что я нахожусь в этой ужасной комнатушке, даже когда я не там,– сказала Первин, вспомнив свои сны прошлой недели.– Я испытываю грусть и чувство безнадежности. В результате сержусь на мужа. Он не защищает меня от родителей, хотя и считает их старомодными.
–Любая молодая жена, вне зависимости от ее религии, тяжело привыкает к жизни в доме у свекрови. Со временем станет легче.– Судя по тону, врач не хотел это обсуждать.– Меня интересуют ваши отношения с мужем. Какова частота исполнения супружеских обязанностей?
–От четырех до шести раз.
–В месяц?– уточнил он, не поднимая головы.
–В неделю,– поправила Первин, зардевшись. Получалось действительно очень много – но на это у Сайруса всегда находилось время.
–Здоровые новобрачные.– В тоне врача в первый раз прозвучало одобрение.– Хорошо, приступим к осмотру.
Он занимал ее разговором, и это помогло ей отвлечься от мысли о его руках и о манипуляциях. И вот длинный двухсторонний металлический инструмент вторгся внутрь; Первин ахнула от боли. Тело ее окаменело, она подумала, не навредил бы ей этот осмотр, если она действительно была беременна.
–Простите. Это всегда неприятно,– сказал доктор Бхаттачария, откладывая инструмент на поднос.– У меня к вам несколько вопросов.
