Мохсен решительно помотал головой.
–Какое – она не сказала, но я-то знаю, чего ей нужно. Она всегда просит сандаловое.
Иногда Первин казалось, что в воздухе, как в ее брачную ночь, витает запах сандалового дерева. Она встряхнулась и спросила:
–Какую сумму вам выдала Сакина-бегум?
Мохсен явно насторожился.
–Одну рупию, но часть я потратил на трамвай.
Она подозревала, что это не вся правда.
–Скажите, вы в первый момент не стали сообщать полиции об этом поручении потому, что хотели скрыть свой уход?
–Да.– Он кивнул с явственным облегчением.– Когда я увидел, что они ждут меня у ворот, то подумал, что Мукри-сагиб на меня пожаловался. Вот и сказал, что просто был в конце улицы, а не на базаре: ему бы не понравилось, что я выполняю поручения вдов. Я же не знал, что других дурванов тоже спросят и они скажут другое.
–На каком основании полицейские вас арестовали?
–Они сказали: поскольку я соврал и на самом деле не разговаривал с другими дурванами, они должны взять у меня отпечатки пальцев. Я ответил, что это ни к чему. Отпечатки у меня взяли пять лет назад.
–При каких обстоятельствах?– спросила Первин, сразу подумав, что его обвиняли в каком-то преступлении.
Опасливо глядя ей в лицо, Мохсен пояснил:
–Я работал в доках, а потом Фарид-сагиб сказал, что может дать мне место у себя в доме. Когда я туда перевелся, пришли полицейские и взяли отпечатки. Они их берут почти у всех дурванов в Бомбее.
Забрав Мохсена на дактилоскопию, полицейские смогли объявить газетчикам, что задержали подозреваемого. Более того, если они не найдут никого более подходящего, то прямо здесь, в камере, выдавят у него признание.
–А вы потом сообщили полицейским, что ездили на базар Завери по поручению Сакины-бегум?
–Да, уже когда меня здесь допрашивали. Они посмотрели на аттар, который у меня был при себе, и сказали: «Это ничего не доказывает».
–А что с ним дальше было?
Мохсен помедлил с ответом.
–Они забрали у меня все из карманов и сказали, что будут хранить у себя. Украли небось,– добавил он мрачно.
Сообразив, что в рассказе много нестыковок, Первин решила надавить на дурвана.
–Я утром была у Аттарвала-сагиба. Он хорошо помнит ваш вчерашний визит и дал официальные письменные показания. Там приводится время и все прочее.
–Так он подтвердил, что я был у него?– На вытянутом лице Мохсена появилась улыбка надежды.
–Кроме того, он показал мне длинный список покупок, которые вы сделали от имени всех трех бегум,– но вы не расплачивались за них наличными, которые вам выдавали,– отчеканила Первин.– Я по его просьбе оплатила счет.
–Я бы отдал вам деньги,– промямлил Мохсен.– Но мне не из чего.
Трудно было сохранять спокойствие, когда на самом деле ей хотелось на него накричать, заставить сознаться в воровстве.
–Вы вчера взяли деньги у Сакины-бегум; язнаю, что так же вы поступали и с остальными. На что вы тратили полученное?
–Есть один лосьон для кожи, очень дорогой, его специальный доктор делает. Я уже год мажу им Зейду лицо. Родимое пятно стало светлее – может быть, сын когда-нибудь сможет найти работу, за которую будут платить. И мы, иншалла, заживем получше.
Первин к этому моменту уже раскрыла блокнот и записывала показания Мохсена, включая и те, которые он дал раньше. Потом она зачитала ему все записанное – он согласно кивнул.
–Это все правда,– подтвердил он угрюмо.
–Я знаю, что вы спрашивали у мистера Аттарвала про ювелира. Вы взяли из дома какие-то украшения?
На сей раз вспылил уже Мохсен:
–Нет, разумеется. Я не вор, я дом охраняю!
Первин кивнула, сделав для себя мысленную заметку: сказать женщинам при встрече, чтобы они проверили свои драгоценности.
–Известно ли вам что-то про Мукри-сагиба, что могло стать причиной его смерти?– Она пристально наблюдала за Мохсеном, ожидая, что он заколеблется.– Я знаю, что он пытался похитить деньги у бегум. Вы что-то замечали?
Глаза Мохсена блеснули – его обуревала ярость.
–Он был плохим человеком. Место на фабрике получил только по родству. Ничем этого не заслужил.
Это подтверждало то, что уже слышал ее отец.
–А он, насколько вам известно, занимался каким-то бизнесом помимо основной работы? В дом приходили незнакомые мужчины… или, может, дамы?
Мохсен отрывисто мотнул головой.
–Никто не приходил. Ему нравилось быть одному в доме.
–Благодарю вас, Мохсен.– Первин встала, положила блокнот обратно в портфель.
–Вы обратно в бунгало?
Она качнула головой.
–Сперва нужно сделать другие дела. Туда я отправлюсь завтра.
–А полиция позволит мне позвонить в бунгало? Я бы хотел поговорить с Сакиной-бегум.
Первин подумала: наверняка будет просить, чтобы Сакина подтвердила, что отправила его с поручением.
–Я у них спрошу. А кроме того, покажу им показания мистера Аттарвала касательно вашей покупки.
Когда охранник повел Мохсена обратно в камеру, в походке дурвана появилась упругость. Тот же охранник проводил Первин наверх. Вдохнув свежего воздуха, она попыталась собраться с мыслями. Мохсена она оценила правильно в тот самый миг, как впервые подъехала к дому на машине: человек вздорный. То, что он забирал себе деньги, которые бегум давали ему на покупки, говорило о низменности натуры. С другой стороны, если он тратил эти деньги на лосьон для сына, значит, сердце у него все-таки доброе.
На втором этаже полицейского участка Первин подошла к дежурному, которого прозвала про себя Сдобным Сержантом,– сейчас он самозабвенно пил чай.
–Сержант, мне нужно поговорить с кем-нибудь из инспекторов,– сказала она.– У меня есть информация касательно задержанного, к которому я приходила.
Он улыбнулся ей как ребенку, который требует встречи с занятым взрослым.
–Не мы ведем расследование. Уголовный розыск – у них контора в центре.
–Однако задержанный находится здесь. Кто из инспекторов им занимается?
Сдобный Сержант посмотрел на закрытую дверь у себя за спиной.
–У нашего начальника Фишера сейчас совещание. Сколько оно продлится, не знаю.
Из-за двери доносился гул голосов.
–Я подожду.– Первин присела на край деревянной скамейки в приемной. Она оказалась среди унылых перепуганных людей. Видимо, у многих из них внизу, в подвале, сидели родственники.
Дверь открылась, наружу вышли два англичанина. Один – среднего возраста, дородный, в тесной белой форме, с позументом на груди. Первин определила, что это начальник Фишер. Раскрасневшийся полицейский помоложе оказался инспектором Воганом, которого она видела накануне. С ними был младший инспектор Сингх – увидев Первин, он так и ахнул.
