— Они что, прямо в офисе?..
Денис, который весь разговор хранил серьезный вид, вдруг заулыбался. И, подойдя ко мне, ущипнул за попу. Не сильно. Но я мгновенно вспомнила, что за диван и как хорошо мне было на нем.
Вроде бы недавно, а по ощущениям — в прошлой жизни.
— Денис Романович... — Белов откашлялся. — Я по долгу службы, конечно, за всеми присматриваю. Однако в ваш кабинет со свечкой предпочитаю не соваться.
— Это хорошо. — Ничуть не смущаясь, что с нами в кабинете его подчиненный, Денис принялся оглаживать пострадавшую ягодицу. — За это я тебя ценю особенно.
— Так Константину Сергеевичу что передать? — Будто привык еще и не к такому, Белов и глазом не повел. Стоял, словно памятник. Смотрел на босса в упор.
— Скажи ему, что ни диван, ни секретаршу не отдам. Они мне дороги. Диван — как память. Но домой скоро можно будет вернуться.
— Хорошо. Дату пока не озвучиваю.
— Она зависит от нашего английского друга. Думаю, еще пару недель. Сомневаюсь, что Мисюров выдержит дольше.
— Но если...
— Тогда будем выкуривать. Как лису. И клянусь, это ему не понравится.
Глава 29
Елена
Как вскоре оказалось, со сроками Денис все же ошибся. Слава не стал ждать ни неделю, ни две. Сразу после выхода в печать новой статьи, он продал контрольный пакет акций и занялся российским филиалом.
Такая скорость принятия решений стала неожиданной и для Дениса, и для его начбеза. Нет, они не расстроились. Но и особой радости на лицах я не замечала. Скорее, на них отражалась тревога. Каждый понимал, насколько опасен мой бывший муж. Оба старались просчитывать шаги Славы наперед.
Как бы мне ни хотелось помочь, Денис категорически запретил вмешиваться в это дело. Все, что осталось, — наблюдать. И я смотрела.
Каждый вечер мы вместе с Тимом встречали вертолет Белова. Раньше он прилетал через день, а сейчас зачастил.
Будто хозяйка дома, я провожала Сергея в кабинет. И молча слушала их беседы. А иногда и споры.
Порой казалось, что все это происходит в параллельной реальности. Мозгу все еще трудно было привыкнуть, что сейчас я с Денисом, что у нас с Тимом есть защитник и Слава вот-вот перестанет быть опасным.
Десять лет назад не поверила бы, что такое возможно. Тогда главным злодеем, разрушившим мою жизнь, был Денис. А Слава на отлично сыграл роль благородного рыцаря, готового броситься в бой за чужого ребенка.
Красивая, но лживая сказка от бессовестных авторов. Несколько потерянных лет и букет из трех «о»: отчаяния, одиночества и обиды.
«Скоро все закончится», — словно читая мои мысли, каждый раз после совещания с Беловым повторял Денис.
«Он никогда больше не тронет тебя. И не посмеет забрать сына!» — будто на гвозди вбивал он мне в сознание новую правду.
Поверить хотелось безумно. Так же безумно, как и снова почувствовать себя любимой.
Последнее было странным желанием. До встречи с Шаховым я была уверена, что разучилась любить мужчин. Извращенные отношения со Славой, наш секс, который он считал обязательным условием брака, выкорчевали во мне потребность в мужчине.
Ни одиночество, ни развод не смогли вернуть хотя бы доверие к сильному полу. Вместо того чтобы быть женщиной, я была матерью, дочкой, экскурсоводом, кулинаром, уборщицей... кем угодно.
Моя кровать не знала никаких мужчин. В телефоне числились сплошные «Геннадии Петровичи», «Дмитрии Николаевичи» и прочие. А красавцы, которые пытались пригласить меня на ужин или раздавали комплименты, интересовали не больше, чем экспонаты в любимом музее.
В свои двадцать девять я перестала быть женщиной. Отчаялась и все болезненное записала в табу. А сейчас, с Денисом, захлебывалась от ощущений и эмоций.
— Интересно, мне когда-нибудь надоест целоваться с тобой? — спрашивала у него каждое утро и всегда получала один и тот же ответ.
Улыбку. Хитрую и счастливую.
— Денис Шахов, мне двадцать девять, а не девятнадцать. Выдерживать твои марафоны уже не так легко! — притворно возмущалась, когда он в очередной раз среди ночи будил меня влажным скольжением или интимными поцелуями.
— Напоминаю! Мы даже не любовники! Мы просто временно живем вместе! — шипела на него.
А спустя несколько минут брала свои слова назад и как последняя падшая женщина требовала: «Еще!» и «Еще!»
Невозможно было бояться в таких условиях. Нереально — думать о каком-то будущем или планировать возвращение домой.
Денис не говорил о чувствах. Я не слышала от него никаких признаний в любви. Но стоило вечером уложить сына спать, как сама мгновенно превращалась в прежнюю девятнадцатилетнюю девчонку, которая и минуты не могла прожить вдали от своего мужчины.
Вероятно, если бы Слава избавился от навязчивого желания забрать Тима, мы бы и не вспомнили о нем. Между поцелуями и ужинами забыли бы о мести и обиде. Вдвоем постепенно развеяли бы светлый образ папы, за который все еще держался мой малыш.
Но в один из вечеров, вместо того чтобы встретить вертолет с Беловым, мне пришлось прощаться с Шаховым.
— Мисюров приземлился три часа назад. — Денис спешил, поэтому рассказывал быстро. — Служба безопасности проследила за ним от аэропорта до отеля. Я срочно нужен в Питере.
— А Белов точно не справится без тебя?
Я чувствовала, что Денис темнит. Он явно что-то задумал. Не хотела отпускать его, пока не признается.
— Сергей выполняет приказы. Он не принимает решения. Если понадобится срочно что-то предпринять, я должен быть на месте.
— А телефон?
— Не все можно обсудить по телефону. Ты же знаешь. Мы слушаем Мисюрова. Он наверняка слушает нас.
— Но ведь можно придумать еще какой-нибудь способ? В конце концов, существует электронная почта, шифрование.
Внутренний голос кричал: «Не отпускай!» Я готова была закрыть дверь спальни на замок и выбросить ключ. Совсем как сам Денис когда-то угрожал.
— Все уже решено.
Он совсем не слушал. Я вынимала вещи из чемодана. Он опять клал их назад. Я требовала, чтобы посмотрел на меня. Он уворачивался.
— Признайся, ты ведь не просто так летишь в Питер. Ты что-то задумал? — Руки опускались.
— Ничего, что стало бы для тебя неожиданным. — Будто тоже устал бороться, он сгреб меня в объятия и прижал к груди. — Никто не заберет у меня тебя и Тима. Никто больше не будет ждать, когда этот псих решится на следующий шаг.
— Ты так говоришь, словно собираешься его убить. — Стало еще страшнее.
— Я не палач. — Денис отстранился и, как маленькую, поцеловал меня в левую щеку. — И не убийца. — Коснулся губами правой. — Но умею заставлять других платить по счетам.
