— Дела вести… — хмыкнул Мордвинов и протер белоснежным носовым платком блестевшую от пота лысину. — Туда и ездить-то не стоило, не то что дела вести…
— Правильно, говоришь, Ждан! — протрубил Лопухин и от нового удара стол жалобно заскрипел.
— Да угомонись ты, Петя, всю мебель им поломаешь, — осадил его Рейтер и пригладил усы. — Лично меня эти двое уже мало интересуют, пришла пора о своих задницах думать.
— Да уж, докатились, — усмехнулся в густые рыжие усы Ахматов и почесал выпирающий из-под пиджака живот. — Совсем недавно думали, как Россию делить будем, а теперь вот за свои задницы переживаем.
— Можешь не переживать — дело твое, — пожал плечами князь Рейтер. — Но вот я за свою очень волнуюсь. У меня в сейфе запасной нет и если мне люди Романова эту прострелят, то я очень расстроюсь.
— Понятное дело, — нервно хохотнул Лопухин и покачал головой. — Прятаться нужно, вот что я скажу.
— Прятаться… — процедил Ахматов. — Дожили, господа хорошие.
— Может быть рискнуть? — спросил Мордвинов, оставив в покое свою лысину. — Нам-то всего несколько месяцев не хватило, если разобраться. Британцы нас поддержат. Как заваруха начнется, они обещали со своей стороны подсуетиться.
— Да с кем ты заваруху начинать собрался? Опомнись, Ждан Николаевич, — мрачно сказал Магнус Христофорович. — Ты как с Луны свалился! Или может быть к вам в Тасманию новости из России не доходят?
— Все доходит, не переживай, — отмахнулся Мордвинов.
— Ну а чего ты тогда чепуху порешь? Лишь бы поговорить? — строго спросил у него Рейтер. — Юсупова с Юрьевским считай нет, в гвардии пару десятков человек арестовали, а до кого еще не добрались сидят сейчас тише воды, ниже травы. Какой дурак в такой момент будет голову поднимать?
— Правильно Магнус говорит, — поддержал его Ахматов. — Ты, Ждан Николаевич, сейчас такой смелый потому, что Москва далеко, а был бы рядом с Романовым, сидел бы дома и помалкивал.
— С чего это? — вскинулся Мордвинов.
— Да ладно тебе, — отмахнулся от него как от мухи Савва Андреевич. — Просрали момент, что говорить. Если и нужно было что-то делать, так до ареста Юрьевского, а не сейчас.
— Слишком рано было, — прорычал Лопухин.
— Ну а теперь слишком поздно, — сказал Ахматов.
— Надо же, кто бы мог сказать, что наши планы какой-то мальчишка разрушит, — покачал головой Рейтер. — Столько денег коту под хвост ушло, даже сказать страшно.
— Да уж, этот Соколов сучонок редкий, — согласился с ним горбун. — Из-за вонючей компании, у которой и нефтяных вышек раз, два и обчелся. Чего Юрьевский с ним сцепился…
— А ты что, отдал бы? — навис над столом Лопухин. — Раз уж нужна тебе нефть, то бери, Володенька, так по-твоему выходит?
— Нет не так… — перекривил его Мордвинов. — Можно было подождать пока дело закончим задуманное, а потом уже делал бы с этим щенком что ему вздумается. Слишком высокие ставки, чтобы на мелочь пузатую их обменивать!
— Поздно уже говорить, — прервал их Рейтер. — Давайте обсудим как дальше быть.
— Мальчишку первым делом грохнуть нужно, чтобы под ногами больше не путался, — важно сказал Петр Алексеевич Лопухин.
— Ты поедешь на дуэль его вызвать? — вскинул бровь Ахматов.
— Я бы посмотрел на эту дуэль, — потер сухенькие ладошки Мордвинов. — То-то он бы тебя погонял, медвежонка!
Лицо Лопухина начало становиться красным как помидор, но Ахматов не дал ему взорваться.
— Не ссорьтесь, не хватало… — весомо сказал он. — Никто туда не поедет. Считаю, что нужно с вавилонцами связываться — пусть они думают. Мы через них столько газа и нефти пропустили, что они нам лет на сто вперед обязаны.
— Я вот слышал Юрьевский одного такого уже приглашал… Как там его звали, Бадави кажется? — как бы невзначай проговорил Рейтер. — Где он сейчас, не подскажете?
— Это ни о чем не говорит, — сказал Ахматов. — Вавилонское царство на всяких уникумов богатое, есть там парни с Даром и покруче. Так что не трепись попусту.
— Можно через Аренстофа… — начал было Магнус Христофорович, но его тут же прервал Лопухин.
— Я твоему немчику не доверяю! — пробасил он. — Пусть будет как Савва Андреевич предлагает. Раз уж вавилонцы начали это дело, пусть его и заканчивают. Да и злости у них побольше будет, Соколов их Одаренного грохнул. Все согласны?
Все, кроме Рейтера, подняли руки вверх.
— Значит решено, — подвел итог Лопухин. — Осталось только решить кто из нас к принцу с разговором поедет. Ну а по остальному что делать будем?
— Ничего не будем, — поморщился Ахматов. — Не будет же Романов за нами по всему миру гоняться? Но меры предосторожности на всякий случай принять нужно. Мало ли что ему в голову стукнет — он парень деятельный.
* * *
— Может быть она заснула? — спросил у меня Минин и получил в ответ не самый дружелюбный взгляд. — Нет, ну а что? Минут тридцать уже сидит с закрытыми глазами. Я бы на ее месте точно задремал…
— Кто бы сомневался, — хмыкнула Подарина, которую аэроманты от скуки левитировали к нам поближе, чтобы одна возле трупов не находилась. — Посиди спокойно пару минут.
— Да я уже насиделся, — Лешка поднялся и отряхнул песок с брюк. — Хочется чем-нибудь заняться. Давайте еще раз вокруг пирамиды пройдемся, вдруг что-то новое увидим? Буковки какие-нибудь тайные…
В этот момент Василиса открыла глаза и улыбнулась:
— Точно, буковки! Минин, должна сказать, что иногда ты бываешь полезен!
— Спасибо на добром слове, — сказал он и отвесил Соловьевой поклон.
— Я сейчас! — она стремительно вскочила на ноги и побежала к одному из пьедесталов, на которых раньше стояли сфинксы.
Медленно обошла его по кругу и вскоре мы услышали радостный крик. Затем она понеслась к соседнему пьедесталу с такой скоростью, что мы лишь успевали следить как мелькают ее огненно-рыжие волосы.
— Слушай, сколько у нее энергии, интересно знать? — усмехнулся Минин, глядя как Василиса мчится обратно к пирамиде. — Отдохнула, наверное, за полчаса…
Мы с интересом подошли к тому месту, где она остановилась и обступили ее со всех сторон. Некромантка внимательно осматривала шесть небольших квадратных плиток, которые я бы и не заметил, если бы она не удостоила их своим вниманием.
— Как ты их вообще увидела? — спросил Сазонов.
— Просто нужно знать куда смотреть, — ответила она и протянула руку. — Дайте нож.
Минин снял с пояса нож и отдал его Соловьевой.
— Только не сломай, это подарок деда, — сказал он.
Василиса не ответила и начала чертить ножом на первой плитке какой-то знак. Примерно такие же мы уже видели на большом черном камне, когда столкнулись со стражем в мире орков. Это буква некромагического алфавита.
