По коже бегут мурашки, во рту пересохло. Я только и слышу, как играет музыка и шарашит в висках пульс. Я же не хотел влюбляться! Как в нее вообще можно влюбляться? Она же ненормальная! Она дико бесит меня! Сейчас даже больше, чем обычно, потому что я поцеловать ее хочу теперь сильнее, чем придушить.
Музыка сменяется голосом преподавателя. Сказка заканчивается, начинается работа. Серьёзная, сложная. Аня терпит все строгие замечания, послушно кивает и выделывает со своим телом нечто невероятное.
У нее никак не получается сложный высокий прыжок. Она все время падает, сжимает зубы, встает и повторяет.
—Еще раз, Анна! Представь, что ты летишь. Ты — легкая бабочка, крылья которой ласкает теплый ветер. Этот элемент усилит твой танец. Работаем, работаем!— женщина хлопает в ладоши и не думая жалеть свою ученицу.
На Анином лбу блестят бисеринки пота. Светлые волосы чуть растрепались. Видно, как она устала. Хорошо, что это вижу не только я.
—Все. На сегодня закончили. В душ и отдыхать. Увидимся на следующем занятии. Молодой человек,— поднимаюсь со скамейки,— раз уж вы здесь, помогите убрать маты.
—Без проблем.
Аня проносится мимо меня, оставляя за собой какой-то нереальный шлейф запаха, состоящего из нее самой, остатка духов и пота. Это будоражит мои гормоны. Они бесятся и путают мысли. Сильная девочка, смелая. Она не боится вкалывать и ей плевать, что о ней подумают другие. И это мега круто. Она настолько настоящая, что все инстинкты включаются сами от желания быть с ней до необходимости ее защищать.
Помогаю навести порядок в зале.
—Как вам танец?— спрашивает преподаватель.
—Я в восторге,— признаюсь ей.— Она сделает этот прыжок?
—Обязательно сделает. Очень упрямая девочка.
—Я заметил,— усмехаюсь.
Мы выходим с ней в коридор. Преподаватель уходит по своим делам, а я жду Аню, устроившись на широком подоконнике в коридоре. Она возвращается ко мне в форме лицея, с растрепанными мокрыми волосами. Забираю у нее пакет. Молча идем к выходу. Спотыкается о порожек у двери. Срабатывает рефлекс, я подхватываю и прижимаю к своему боку. Каменская не сопротивляется. Так бывает вообще? Она позволяет проводить себя до машины.
—Давай поедим где-нибудь,— предлагаю, устраиваясь рядом.
—Давай,— отвечает тихо и сползает по кожаной спинке сиденья ниже.
Я выбираю место, прошу Олега нас туда докинуть. Двигаюсь ближе к Ане, перекидываю руку ей на плечи и тяну к себе. Она устраивает голову у меня на груди, моментально намочив рубашку влагой с волос.
Ее персональный охранник паркует машину возле небольшого молодежного кафе. Пока тащились до него по пробкам, Аня успела немного отдохнуть, но в глазах все равно видна усталость.
Заходим в помещение, расписанное граффити от пола до потолка. По периметру стоят разноцветные диваны, кресла — мешки и есть даже гамак. Мы идем на диван. Аня с тоской смотрит в меню на аппетитные бургеры и заказывает себе самое безобидное из того, что здесь можно выбрать: белое куриное мясо в панировке, овощной салат и смузи из киви.
—И часто у тебя будут такие тренировки?— решаю нарушить тишину.
—Три раза в неделю, плюс самостоятельные. Скоро итоговый смотр года, я должна туда попасть,— замолкает, принимая наши заказы у официанта.— Макс,— зовет меня, размешивая густой смузи трубочкой,— какого черта ты ни разу не написал за выходные?— стреляет в меня злым взглядом.
—А ты ждала?— улыбаюсь ей.
—Еще чего!— фыркает, закидывая в рот кусочек курицы. И так жмурится, будто ест блюдо из мишленовского ресторана.— Ммм…— урчит она.— Сто лет не ела фаст — фуд.
—Я был зол на тебя, поэтому не писал. Надо было погасить эмоции и переварить случившееся. Еще не убить гориллу. Очень хотелось,— вгрызаюсь зубами в сочный бургер и тоже хочется поурчать. Вкусно!
—Понимаю. Мне Ви иногда тоже хочется придушить,— вздыхает она.— Тебе сильно достанется за то, что сбежал сегодня?
—Первый раз что ли?— равнодушно пожимаю плечами.
Мы доедаем под болтовню о неугодных вторых половинках своих родителей, смеемся и заказываем еще по стакану сока. Домой не хочется ни ей, ни мне. В голову приходит идея. Раз уж я все равно встрял в эту девчонку, почему бы и нет?
—Погуляем?— протягиваю ей руку, раскрытой ладонью вверх.
—Пойдем,— неожиданно соглашается, но руку мне не подает. Поднимается самостоятельно и топает к выходу из кафе.
Ладно, ни хрена не понял, но принял. Просим Олега, чтобы отпустил. Я обещаю, что все будет нормально, без приключений и я наберу его чтобы забрал нас, когда мы будем готовы. Охранник обоснованно сомневается, но докидывает нас до центра города и отпускает.
Бредем с Аней по парку обсуждая учебу, предстоящие экзамены и планы на будущее. С ней очень легко. Мысли часто сходятся, мы произносим синхронно некоторые слова, улыбаемся друг другу, но она упрямо больше не разрешает к себе прикасаться.
Доходим до «свечек». Она задирает голову, рассматривая, как в зеркальных окнах отражается садящееся солнце.
—Интересно, туда можно подняться,— произносит задумчиво, продолжая рассматривать здания.
—На крышу?— сразу понимаю, чего она хочет.
—Да. Представляешь, какой вид оттуда открывается,— вздыхает и переводит взгляд на меня.
—Я обещал Олегу, что мы сегодня без приключений,— напоминаю ей.
—А не надо за меня никому ничего обещать!— она складывает на груди руки, а в ее зеленых глазах смешинки.— Мы только посмотрим. Ну, пожалуйста, Макс,— упрямы жесть становится умоляющим. К сложенным на груди ладошкам добавляются порхающие ресницы. Актриса!
—Пошли,— вздыхаю.
Я на самом деле тоже хочу туда подняться. С ней. Надо выяснить один важный момент.
Узнаю у охранника, что на крыше, оказывается, есть смотровая площадка для жильцов этого комплекса. Перевожу ему немного денег со своей карты и нас пропускают, объяснив, как подняться.
Вылезаем из люка на крышу и дыхание перехватывает. В кровь выбрасывается приличная доза адреналина, голова начинает кружиться. Высоко. Очень высоко и очень красиво. Отсюда весь город как на ладони. Можно покрутиться на триста шестьдесят градусов и все рассмотреть.
Ловлю восторг в Аниных глазах. Она подходит к высокому заграждению на краю площадки, цепляется за него руками и смотрит вниз.
—Мамочки, как же страшно красиво,— пищит девчонка.
Встаю за ней, обнимаю за талию и рывком вжимаю в себя.
—Эй!— дергается мелкая язва.— Ты офигел?!
—Тихо ты,— прижимаю еще крепче к себе, прислушиваюсь к своим ощущениям. Они очень красноречивы и быстро становятся явными не только внутри меня, но и физически. Аня замирает.— Поговорим?— наклоняюсь и выдыхаю в ухо. По ее шее тут же бегут мурашки. Она сжимается вся в нервный комочек.
