Броуд и Талия резко остановились. Пира попыталась сделать то же самое, но инерция несла ее вперед. Драконица принцессы, вонзившись когтями в землю, оставила в ней глубокие ямы.
Холт понятия не имел, где они находятся. Спросить тоже не получалось – пересохшие губы невозможно было разлепить.
–Кажется, мы оторвались,– радостно сказала Талия, в изнеможении наклонившись вперед. Ее возможности тела Восходящего достигли своего предела.
Но стоило ей произнести эти слова, как грозовые тучи снова заклубились над ними. Черная мгла поглотила рассветный солнечный свет, и сверху послышался драконий рев, полный ярости и гнева.
Броуд поднял свой меч. Талия застонала и выпрямилась. В знак солидарности Холт попытался сделать то же самое, даже зная, что у него не получится.
Сайлас поймал их.
Клеш, продолжая оглушительно реветь, спикировал с облаков и приземлился с чудовищным глухим стуком. Раньше у Холта не было возможности оценить размеры этого дракона. Ширина его огромного тела соответствовала четырем лошадям, поставленным бок о бок. Хвост был такой же длины, как и тело, а взмахом огромного крыла можно было разметать несколько человек сразу. Гранитно-серая чешуя Клеша выглядела твердой как камень, а глаза светились яростной синей силой. Когда-то Холт представлял Клеша почтенным немолодым драконом, но теперь, охваченный яростью и злобой, тот больше походил на неукротимую силу природы: дикое и коварное чудовище.
Серебристо-голубые искры зашипели в воздухе. Тело Холта начало покалывать, а волоски на его коже встали дыбом.
Своим постепенно растущим магическим чутьем Холт почувствовал силу, такую плотную, такую кристально-чистую, что мир вокруг утратил яркость. Когда Сайлас прибыл в резиденцию Ордена, мальчик ничего такого не заметил – но он тогда еще ни о чем не знал и потому не замечал. Это была сила Повелителя. Сила, с которой невозможно бороться.
Клеш взревел в последний раз, разбрызгивая во все стороны слюну. И теперь он негромко удовлетворенно рычал оттого, что загнал жертву в угол. Дракон сложил крылья, и Сайлас спрыгнул с его спины. Сильверстрайк точно и сам обладал способностью летать, одним прыжком преодолев нечеловеческое расстояние, чтобы приземлиться прямо перед ними.
Сайлас не обнажил свой меч. Зазубренный, сверкающий клинок так и остался у него на спине. Мужчина холодно переводил глаза с одного на другого, но Холту вдруг померещилось, будто в какой-то миг Сильверстрайк был вынужден перевести дыхание. Его белые, растрепанные ветром волосы спутались и покрылись грязью, а нагрудник был исполосован глубокими царапинами. Одним словом, Сайласу пришлось нелегко. И все же он улыбнулся Броуду.
–Я надеялся, что это ты.
–Если ты здесь, чтобы убить нас,– процедил Броуд,– давай покончим с этим.
–Спасайся, Броуд.– Теперь голос Сильверстрайка звучал печально и устало, а его певучая манера говорить куда-то исчезла.– Мне нужна только девчонка.
–Так это ты убил моего брата?!– сплюнула Талия. Огненный шлейф сорвался с ее плеч, подобно птице феникс.– Забери тебя Скверна.– И она выпустила струю пламени в предателя. Тот отклонил ее ленивым взмахом руки.
–Можешь винить в смерти брата меня, если тебе от этого легче,– сказал он, сжимая кулак, и принцесса тут же рухнула на колени, связанная молнией, от которой не могла освободиться.– Обвинением больше – какая теперь разница.
Одним прыжком Пира бросилась вперед. Клеш двинулся ей навстречу, и пурпурная драконица потерялась на его фоне. Волна силы штормового дракона обрушилась на Холта. На секунду он отключился, сраженный ее ударной мощью, увидел мир глазами Эша и снова вернулся к реальности. Пира застыла и, дрожа, низко склонила шею к земле.
Все это время Эш держался в тени – позади драконицы принцессы. Но теперь белый дракон решительно вышел вперед, согнул когти, расправил крылья и вызывающе застыл, будто хотел защитить Пиру.
–Кто это?– спросил Сайлас.
Холт почувствовал, как Повелитель Штормов грубо прикоснулся к его душе, но не взглядом, а с помощью магии. Подросток поморщился.
–Начинающий и больной детеныш,– медленно проговорил Сильверстрайк, посмотрел на Броуда и понимающе кивнул.– Конечно, ты их пощадил. У тебя всегда была слабость к угнетенным.
Клеш зарычал и щелкнул челюстями. Молния пробежала вокруг его зубов размером с кинжал.
Сайлас бросил взгляд на своего дракона.
–В самом деле? Детеныш тоже должен умереть?
–Он слабый.– Голос Клеша звучал как бушующий шторм.– Ущербный. Оскорбление нашей расы. Властитель этого не потерпит.
Клеш говорил об Эше так, будто тот был вещью. В груди Холта запылал гнев. И силы этого гнева оказалось достаточно, чтобы вытолкнуть из своего сознания ненавистное присутствие Клеша.
И снова Властитель. Теория Талии вполне могла оказаться верной. Хотя проверить ее догадку им уже не удастся.
–Хорошо,– бросил Сайлас одновременно резким и покорным тоном.
В этой паре, похоже, доминировал дракон. Что, если это он заставил Сайласа перейти на сторону зла?
–Сайлас, зачем тебе это нужно?– спросил Броуд.– Что ты от этого получишь?
–Я надеюсь, что это положит конец Скверне, иначе все окажется напрасным. Пустой тратой времени.
Клеш фыркал, рычал, царапал когтями землю, а небо над ними грохотало. Сайлас мрачно посмотрел на остальных.
–Кроме того, боюсь, у меня нет выбора.
–Положит конец Скверне?– переспросил Броуд.– Ты же ее контролируешь!
Сайлас покачал головой.
–Контролирует ее Властитель. Я же обязан убрать всех Всадников с этой земли.– Он умоляюще посмотрел на Броуда.– Ты больше не Всадник, все это в прошлом. Мое предложение остается в силе. Уходи, пока можешь. Не совершай одну и ту же ошибку дважды.
Броуд провел пальцем по лезвию своего меча.
–Ты любишь убегать. Не я.
Сайлас фыркнул.
–В тот день ты сам решил остаться.
Броуд оставался на удивление спокойным.
–Мы поклялись защищать невинных и бороться со Скверной. Мы никогда раньше не убегали.
Ярость исказила лицо Сильверстрайка отвратительной гримасой, и молния ударила в землю рядом с ним. Было ли это намеренно или от злости?..
–Мы поклялись одолеть Скверну. Мертвыми мы этого сделать не сможем. Мы с Клешем остановили вторжение в Атре. И для чего?– Последние слова Сайлас почти выплюнул.– Чтобы спустя годы снова сражаться с тем же? Теперь это пустая трата времени.
Холт отказывался верить своими ушам. Сайлас говорил о борьбе со злом, но сам перешел на темную сторону, расправившись со своими собратьями. Воспоминания о дымящихся телах Мирка и Байтера все еще были слишком свежи. А потом он вспомнил лицо отца в тот момент, когда тот надеялся, что отправляет сына в безопасное место.
