Но сейчас писать должны были не они. Все хотели услышать ответ именно от меня. И она тоже хотела услышать ободрение от @Mia&Mike. Я налила себе еще немного бурбона, положила большие пальцы на клавиатуру и напечатала лучший совет, который я смогла придумать.
@Thatjessica17, буду честна, лично у меня никогда не было мыслей о самоубийстве. Мне так жаль, что тебе приходится проходить через это. Я думаю, что другие комментаторы под этим постом смогут оказать тебе большую поддержку в этом вопросе, чемя. Я скажу только одно: умоляю тебя, попытайся найти друга прямо сейчас. Это даже не обязательно должен быть друг-человек. В прошлом я находила вМайке много силы, которая помогала мне пережить самые тяжелые дни. Может быть, то, что тебе сейчас нужно,– это твой собственный Майк, который будет слизывать твои слезы, когда ты плачешь, и прижиматься, когда тебе так нужны объятия. Целую тебя, Миа.
Я посмотрела на свой стакан. Он был пуст, а на дне остались последние капли крепкого напитка, угрызения совести и слезы из-за рассказа о моем лучшем друге.
Я настроила уведомления от Pictey, чтобы сразу увидеть, когда @thatjessica17 ответит мне, затем бросила телефон, включила телевизор и попыталась отвлечься от разочарования чипсами и очередным просмотром сериала «Вице-президент». Это сработало, до определенного момента, и я провела остаток ночи в каком-то оцепенелом тумане. Но я не забывала об этом комментарии, и когда она не ответила мне в течение пары часов, я решила, что лучше перестраховаться. Я нашла исходный пост и комментарий, перечитала его еще раз. «Наверное, это ерунда»,– убеждала я себя.
Но на всякий случай я ткнула на комментарий. Выпало небольшое меню, предлагавшее мне отметить этот комментарий как вызывающий беспокойство. Я задумалась, пожала плечами, а затем нажала «Да».
Пейдж
На следующий день после инцидента с пенисом я пришла в свой офис и села за рабочее место, посмотрев на выключенный экран моего компьютера.
Это довольно неожиданно. Кто мог выключить экран компьютера? Кто вообще сейчас выключает экраны компьютеров? Я подумала о своем отце, профессоре статистики, который летом работает дома. Когда он все еще жил с моей матерью, он звонил мне в офис каждый летний день в15:30 и радостно объявлял: «Пора заканчивать!» Затем он дул на клавиатуру, выключал монитор и пододвигал стул к своему столу так, как будто команда уборщиков могла прийти в любой момент, чтобы пропылесосить, а он не хотел им мешать.
Мой отец, который сейчас живет в штате Вашингтон, вряд ли мог быть здесь, в офисе, и, конечно, он не трогал мой компьютер, а это значило, что тут был кто-то еще настолько же взрослый. Полагаю, это была Кэррин. Она – единственный пожилой человек в радиусе десяти миль от офисов Pictey, да и на самом-то деле не очень и старая. У нее еще полжизни впереди, если она вдруг не закурит. Она просто слишком взрослая для такого стартапа, взрослая для этой компании, и я уверена, что мы для нее все равно что дети. Она и относилась к нам как к детям.
Вздохнув, я встала и направилась в гостиную. Я не хотела идти в кабинет Кэррин из-за такого незначительного поступка, как выключенный монитор, но в то же время я не знала, чем еще себя занять. Я знала, что она была здесь, или кто-то был. Кэррин не знала, как выполнять удаленную работу. Она видела компьютер как вещь, коробку с какими-то штуками внутри. Если она хотела посмотреть, над чем я работала вчера, до того, как я вышла из системы, она подходила к моему компьютеру, включала его, вводила свой пароль с особым допуском и запускала приложение, которое показывало ей каждый момент моего сеанса в ускоренной перемотке вперед.
Неважно, что эта функция работала через любой компьютер в офисе или любой защищенный ноутбук компании, из которых у нее есть по крайней мере два, стоящих в углу в ее офисе. Это Кэррин.
Кэррин наняли не за ее интеллект. Вернее, так оно и было, но я не разделяю мнение о том, что у нее в голове и правда что-то есть. Конечно, у нее есть эмоциональный интеллект, но ни одно серьезное научное исследование не доказало, что существует какой-либо конкретный способ его проверить
[1]. В зависимости от того, кто проводил тот или иной тест, все ученые получали совершенно разные результаты. Поэтому я пришла к выводу, что эмоциональный интеллект – вещь сомнительная.
Показатель, который я нахожу более точным,– это сайт, посвященный кодингу, который ежечасно составляет рейтинг пятидесяти лучших программистов. Я очень хорошо подходила под эти стандарты. Я была в первой полусотне в течение шести недель, и я была женщиной, что делало меня очень привлекательной кандидатурой для компаний, которые пытаются создать хотя бы видимость гендерного равенства. Pictey нашли меня и предложили место в любой сфере в их компании. Они не ожидали, что я выберу «Безопасность», где я вообще почти не занимаюсь написанием кода. Они недооценили мою любовь к одиночеству.
У меня есть основания полагать, что Кэррин не сможет даже зарегистрироваться на сайте, посвященном кодированию. Ее должность – менеджер по работе с персоналом, и она должна спасать нас от попоек с летальным исходом, а ведь несколько специалистов по безопасности до ее прихода усердно работали в этом направлении. С тех пор как она здесь, больше не было никаких чрезвычайных ситуаций с реабилитацией после приема веществ, иКэррин воспринимала это как личную победу. Лично я объясняла это 6-процентной прибавкой к зарплате, дополнительными тремя днями оплачиваемого отпуска и доступом к туристическому агентству компании.
Кэррин любит «слушать» нас. Мы должны заходить в ее офис примерно раз в месяц и рассказывать ей о самых тревожных вещах, которые мы видели, а затем слушать ее «рецепт по уходу за собой». Мой рецепт по уходу за собой ровно такой же, как и с тех пор, как я была подростком: высокие дозы антидепрессантов, стабилизаторы настроения и бензодиазепины по мере необходимости. УКэррин также есть листок из блокнота с некоторыми инструкциями. Инструкции, например, такие: «Найдите время, чтобы подышать». Я ответила ей, что, к великому счастью, преспокойно могу дышать, занимаясь другими делами. Она рассмеялась, как будто я шутила.
Во многом я находила Кэррин препятствием для быстрого выполнения моей работы и опасностью для будущего моей карьеры. Она не совсем понимает, как работает программное обеспечение, в котором мы нуждаемся, и всегда пристает к начальству, чтобы заставить их писать предупреждения о возможном триггере перед каждым потенциально тревожным постом. Я все время повторяю ей то же, что отвечают в компании, но менее терпеливо: не получится заставить компьютер предупреждать вас о чем-то, пока он не узнает, что это такое, и если бы компьютер всегда понимал, на что он смотрит, мы все давно остались бы без работы.
Кэррин была в общей комнате.
Я развернулась и начала двигаться к своему компьютеру, но было уже слишком поздно. «Пейдж! Потрясающе, как раз тебя и хотела видеть!»– кричит она неприятно громко. Я продолжила идти, размышляя о том, что я знаю оКэррин. Она ценит одиозные «навыки общения с людьми». Она не будет говорить со мной об эскалации при всех, хватать меня за руку, чтобы не отставать от меня, или кричать через весь офис, что мне нужно немедленно с ней поговорить. Она бы расценила любое из этих действий как «неуважительное». Так что теперь я могла вернуться на свое рабочее место, включить монитор и начать просматривать посты.
