Но когда я села, меня продолжал мучить вопрос – чего же она хотела. Была ли эскалация? Неужели я действительно ошиблась? Во вчерашних постах не было ничего невероятно ужасного. На самом деле, неделька вPictey выдалась довольно спокойная. У пользователей было несколько захватывающих событий. Несколько наших крупнейших звезд на этой неделе публиковали посты практически ежечасно. Скоро начнется что-то грандиозное, и я планирую заработать целое состояние на ежедневных бонусах, если приеду на работу в эти выходные. В частности, любимый инфлюенсер моей сводной сестры @Mia&Mike и ее гораздо менее известный жених @Tuckerlovesmia женятся на Pictey в эти выходные. Подготовка была именно такой, какой вы могли бы ожидать от женщины, которая зарабатывает на жизнь, фотографируя себя: скучной, коммерческой и исключительно красивой.
О, там будет много постов, на которые будут жаловаться.
Насколько мне известно, это первая крупная свадьба Pictey. Это также первая свадьба, на которую меня пригласили за многие годы, если считать обеспечение безопасности вСети во время мероприятия приглашением, с чем я была абсолютно согласна.
Я включила свой монитор. В поле входа в систему я ввела 7, первую цифру идентификационного номера пользователя, а автозаполнение автоматически дополнило идентификатор пользователя Кэррин. Я бы узнал его где угодно. Проклятье.
Я снова вернулась мыслями к прошлой ночи. Что, если эскалации не произошло? Что, если я пропустила вопрос в анкете эмоциональной безопасности прошлой ночью, и теперь мне нужно пройти сеанс удаленной терапии или, что еще хуже, онлайн-семинар по психическому здоровью, прежде чем я смогу вернуться к своей работе? Что, если я не смогу работать в эти выходные? У меня не было в планах навещать своего отца. Что бы я делала вместо этого?
Я встала и прошла через весь офис. Мне показалось, что несколько пар глаз следили за мной. Я подозреваю, что люди в этом офисе смотрят на все в мире и мысленно щелкают «Да» или «Нет». Я стараюсь не обращать внимания на их взгляды. Кабинет Кэррин расположен в углу рядом с уборными. Я могла бы пойти и туда, что необычного в пользовании уборной? Я почти собралась так и поступать, но любопытство пересилило.
–Хорошо,– произнесла я, входя в кабинет Кэррин.– Ты победила.
Кэррин разговаривала по телефону, который был подключен к стене. То, что она пользовалась проводным телефоном, так раздражало! Я сочувствовала ее коллегам-менеджерам среднего звена, которым, вероятно, пришлось обзавестись офисным телефоном, чтобы она могла позвонить им по нему. Ее стационарный компьютер с удобной клавиатурой находился всего в двух дюймах от нее. Она могла бы написать им в чат, или позвонить по Zoom, или отправить письмо на электронную почту. Почему она всегда настаивала на навязчивом, нарушающем границы телефонном разговоре?
–Хорошо. Что ж, похоже, мы готовы это сделать,– сказала она в трубку. Я постучала в дверной косяк и жестом попросила ее повесить трубку.
–Хорошо,– сказала она, делая мне небольшой жест рукой, ладонью вверх, боком, что, я думаю, означало «входи, садись».– Правильно, правильно. Я вас услышала,– ответила она, хотя я сижу здесь и жду, и это меня она должна слушать.– Я, разумеется, понимаю, о чем вы говорите,– добавила она.
Я закатила глаза и скрестила руки на груди, потому что она, вероятно, должна быть экспертом по языку тела. Она заметила это и сделала мне небольшую гримасу, которую я даже не хочу интерпретировать.
–Я ценю ваше время,– убеждала она, и я понадеялась, что она обращалась ко мне.– Мы вернемся к этому позже, чтобы я могла сделать первый шаг,– продолжила она. Это она говорила в телефон, я совершенно уверена.– До свидания. Ага. Спасибо.
–Вот видишь,– заметила я, когда она наконец положила трубку на рычаг.– Если ты не будешь звонить, то не увязнешь в разговоре.– Я уже пыталась объяснять ей это раньше.
–Я просто люблю хорошую беседу,– ответила она мне.– И для меня легче понять другого человека и выразить свою мысль словами. Это более личное, ты же знаешь. Если бы я могла просто встать и пойти в офис Говарда, я бы так и сделала, но для этого потребовался бы билет на самолет.
–Почему ты разговаривала сГовардом?– спросилая.– Говард – наш главный операционный директор
[2]. Он находится на вершине блок-схемы по безопасности, и он невероятный человек. Я даже была немного разочарована, узнав, что он тоже пользуется телефоном.
–По той же причине, по которой я с тобой разговариваю,– пояснила Кэррин.– особенный случай.
–Ты имеешь в виду какую-то картинку или текст,– предположилая.
–Да.
–Эскалация – то, что происходит, если пропустить что-то жуткое. Я пропустила что-то?
–Нет, ты этого не делала.
–Я могла что-то упустить. Через мои руки проходят тысячи странностей. Постоянно. Каждый день,– заметилая.
–И всякий раз, когда я спрашиваю тебя, как ты себя чувствуешь, ты делишься лишь своим желанием покинуть мой офис,– ответила она с улыбкой.– Так что я не буду спрашивать тебя об этом сегодня. Вместо этого я спрошу, было ли что-нибудь запоминающееся во вчерашних постах.
В памяти всплыл вчерашний день.
–Ну, был пенис, который программа распознавания лиц приняла за человека. Не то чтобы очень тревожно. На двенадцатилетнего подростка была совершена крупная атака с нескольких учетных записей, которая соответствовала определению кибербуллинга. Я стерла все это и сделала четыре предупреждения о соблюдения правил. Была еще какая-то детская порнография, но я сделала все отчеты для ФБР по поводу этого,– вспомнилая. Я ненавижу детскую порнографию, которая обычно сопровождается адским количеством дополнительной бумажной работы.– Был еще закодированный разговор о межштатных продажах оружия. Сначала я подумала, что на самом деле они говорят о кокаине. Но потом все прояснилось. Похоже, наркоторговцы все-таки умнее торговцев оружием.
–Звучит как вполне обычный день,– согласилась она.– Что-нибудь еще?
Я задумалась.
–Да нет. Все как всегда. Соски, угрозы, какие-то фальшивые новости.
Кэррин на мгновение замолкла.
–Мне нужно, чтобы ты кое-что увидела,– сказала она и протянула мне листок бумаги.
–Ты можешь просто показать мне на мониторе,– раздраженно заметила я ей.– Тебе не обязательно все распечатывать.
–Иногда это помогает мне,– ответила она.
–Как скажешь,– отмахнулась я и взяла в руки лист бумаги. Это сообщение с жалобой, датированное вчерашним днем. Я не узнала его, но в этом не было ничего необычного. Это из аккаунта популярного инфлюенсера – @Mia&Mike – и когда я посмотрела на него более внимательно, я увидела, что он находится в туманной области, которую мы называем «суицидальные намерения». «Суицидальные намерения»– упоминание о намерении совершить самоубийство в посте – мой кошмар кодирования. Даже с самым лучшим программным обеспечением для распознавания настроений, которое у нас есть, просто невозможно автоматически определить разницу между тем, что психиатры описывают как «крик о помощи», и пустой угрозой.
