Мои глаза закрылись. Ни одна слеза не пролилась, все это было так давно. Я помнила, как ужасно это было, и я ненавидела тот факт, что кому-то еще когда-нибудь придется чувствовать то же самое. Особенно этой девушке, слишком юной, чтобы настолько отчаиваться. Может быть, всего на десять лет старше Азалии. Но у нее не было ни одной любимой курицы.
–Так что же ты сделала?– спросила Джессика.
–Я ехала в магазин, чтобы что-то купить, не помню, что именно. Мне было слишком грустно, чтобы много есть, и я не очень хорошо заботилась о себе. Но я ехала в магазин, потому что не могла придумать, чем еще себя занять, и увидела, как кто-то притормозил прямо передо мной. А потом люди в машине сбавили скорость еще больше, и мне пришлось сильно нажать на тормоз, я им посигналила. Окно со стороны водителя опустилось, и, поскольку это был Лос-Анджелес, я подумала, что они собираются показать мне средний палец. Но вместо этого я увидела, как скулящую собаку выбросили из окна, когда загорелся зеленый свет. Они тронулись, когда она еще только наполовину вылезла в окно, наполовину высунулась из него. Я видела, как собака упала на тротуар, и услышала просто ужасный звук ее крика, и я точно не знаю, что произошло дальше, потому что это был оживленный перекресток, и множество людей остановилось, движение было прекращено, но дальше все было как в тумане. Я просто помню, что каким-то образом собака оказалась у меня на заднем сиденье, истекая кровью, а я мчалась в ближайшую ветеринарную больницу. Это был Майк,– рассказала я, поглаживая маленькую черную гончую с длинной мордой, которая выбрала Джессику.– Майк прошел через все это, чтобы переехать жить ко мне. После операций он нуждался в постоянном уходе, никогда не мог быть один. Он был тревожным и нуждался в заботе, он ходил за мной повсюду. Он был незаменим. Я пыталась заменить его Такером, моими подписчиками, но никто, реальный или виртуальный, не мог сравниться сМайком. Потерять Майка было тяжело,– сказала я ей.– Но не так тяжело, как никогда не иметь его. Благодаря ему,– сказала я, думая об Энди, маме, Дьюи, вспоминая испуганный взгляд Пейдж, когда она смотрела, как Джессика убегает вдаль,– я узнаю любовь, когда вижу ее. Эта собака,– добавила я, будучи на сто процентов уверенной в своих словах и жалея только о том, что не сказала ей это в первый раз, когда она спросила меня об этом.– Эта собака сохранит тебе жизнь. Эта собака заставит тебя радоваться, что ты жива. Если ты пойдешь на терапию, будешь принимать лекарства, будешь рядом с людьми, которые тебя любят, и будешь выгуливать эту собаку два раза в день, ты выживешь. И тогда, в один прекрасный день, ты поймешь, что чувствуешь себя лучше. Намного лучше.
Она посмотрела мне в глаза.
–Ты обещаешь?– спросила она.
Я кивнула.
–Потому что меня выгнали из колледжа за списывание. И моя единственная сестра только что впервые по-настоящему вошла в мою жизнь, но оказалось, что она кто-то вроде похитителя личных данных.– Она поморщилась.– Извини за это. А моя мама – это вообще нечто. И у меня нет никаких планов на будущее, я понятия не имею, что буду делать дальше. Что мне делать дальше?
Она смотрела на меня в поисках ответов. Не на@Mia&Mike. Только на меня, на Мию Белл. Я пыталась думать о том, во что я верю, действительно верю. Не о том, что я бы опубликовала. О том, что у меня на сердце.
–Ты погладишь собаку,– ответила я наконец.– И не будешь причинять себе вред. Это все, что тебе нужно сделать.
Пейдж
Каким-то образом Тиму удавалось ехать на велосипеде на максимальной скорости стоя, в то время как я качалась на сиденье всю дорогу до ресторана с металлическими соломинками.
Я увидела Джессику иМию на скамейке, и все мое существо наполнилось слезами облегчения. Тим внезапно остановился, и я свалилась с сидения. Когда я встала на ноги, Джессика иМиа уже были рядом, чтобы поднять меня. Я взяла Мию за руку и посмотрела ей в глаза.
–Спасибо,– пробормотала я, хотя я так сильно плакала, что некоторые сопли попадали мне в рот.
Она смотрела на меня изучающе. Я была той женщиной, которая испортила ее канал. Она была тем человеком, который спас мою сестру.
Она продолжала держать меня за руку, хотя сейчас я стояла, и проговорила:
–Я думаю, что знаю, почему ты сделала то, что сделала. И тем не менее, я жду, что ты поможешь мне все исправить.
Я заплакала еще сильнее. Это были одни из первых слез, которые я пролила почти за двадцать лет, но, по-видимому, слезы сродни езде на велосипеде. Или падению с велосипеда, в моем случае.
Потом я обняла сестру. Она обняла меня в ответ, и когда объятие продлилось слишком долго, она отстранилась и прокашлялась.
–Я думала, ты умрешь. Я увидела, как ты поднимаешься на подъемнике, и я подумала…– Я замолкла.
Она кивнула.
–С тех пор как я вернулась с тобой в гостиницу, я думала об этом подъемнике,– призналась она.– Просто думала о нем. Мне было страшно даже осознавать, насколько он близко. Я никогда ничего тебе не говорила, потому что знала, что у тебя есть то же, что и у меня. Глубокая депрессия. Тревожное расстройство. Ты сделала то же, что и я, когда тебе было шестнадцать.
У меня отвисла челюсть.
–Ты пыталась покончить с собой?– спросила Миа. Я не могла говорить от шока, поэтому перевела взгляд на Джессику, чтобы она ответила от моего имени.
Она кивнула.
–Она думала, что я не знала, но я знала. Она приняла тонну таблеток, а мама заметила, что их нет в ее сумочке, пошла прямо домой и позвонила 911. Мама любит, чтобы у нее всегда под рукой был хороший набор таблеток. Я была маленькой, слишком маленькой, чтобы помнить, но у нас есть соседи-сплетники, которые до сих пор все время говорят оПейдж.
Я подыскивала нужные слова, беспомощно заикаясь.
–Я бы хотела, чтобы ты просто рассказала мне сама,– продолжила Джессика, прежде чем я успела придумать, что сказать.– Тогда мы могли бы быть более честными друг с другом, прежде чем пройти через все это. Я хочу знать, как ты справилась, и хочу рассказать тебе, что привело к моей попытке самоубийства. Я хочу составить план, как разобраться с мамой и поставить нас обоих на ноги.
Я прикрыла рукой рот, чтобы сдержать рыдание. Когда я поняла, что могу говорить, я выдавила только:
–О, Джессика, мне так жаль! Мне очень, очень жаль. Я хотела помочь тебе, но не знала, как снова вернуться в то время.
Джессика кивнула.
–На самом деле, я думаю, что понимаю тебя. Когда ты впервые вошла в мою больничную палату, я подумала: наконец-то здесь кто-то, кто поймет. Я думала, тебя послала вселенная, чтобы исцелить меня.– Ее голос на мгновение прервался от переполняющих эмоций.– Но это несправедливо, ты не можешь меня исцелить,– продолжила Джессика.– Ты тоже сломлена.
Миа громко заговорила.
–Но ведь мы все немного сломлены, не так ли? Давайте посмотрим правде в глаза: япомешана на технологиях, Пейдж – хакер, моя мама – одиночка, ты списывала на экзамене. Мы все просто хорошие люди, случайно нарочно причинившие себе боль.
