Спохватившись, он подошел к железному шкафу для документов, открыл ящик и достал из него архивную папку.
–В университете у Жун Цзиньчжэня был иностранный преподаватель, Леон Залеский,– сказал он.– Слышали о таком?
–Нет.
–Он в свое время пытался помешать Жун Цзиньчжэню взломать «Фиолетовый шифр». Эти письма – доказательства. Почитайте, если хотите, сделайте себе копию.
Так я впервые услышал о Залеском.
Директор признался, что сам он о Залеском почти ничего не знает, так только, с чужих слов.
–Когда Залеский с нами переписывался, я был в командировке в L-ии, перенимал опыт,– сказал он.– Но и после возвращения меня к этой работе не допустили, Залеским в основном занималась «Группа дешифровки «Фиолетового», и все это находилось под контролем самого управления: может, они боялись, что мы присвоим себе их заслуги, и поэтому держали все в секрете. Эти письма я потом раздобыл у одного начальника из управления. Они на английском, но есть китайский перевод.
Тут он вспомнил, что должен забрать у меня оригиналы. Я открыл папку, собираясь разделить письма на английском и китайском. Первым делом мне попался на глаза листок с расшифровкой телефонного разговора: «ЗАПИСЬ ВХОДЯЩЕГО ЗВОНКА ОТ ЦЯНЬ ЦЗУННАНЯ», предварявший письма подобно предисловию. Там было всего несколько коротких строчек:
Залеский – старший военный наблюдатель на службе у N-ской армии, я видел его четыре раза, последний раз был летом 1970 года. Я слышал, что потом их с Фань Лили заключили под «домашний арест» на базе P.P., причина неизвестна. В 1978 году З. [Залеский] умер на базе P.P. В 1981 году военное руководство N-ии выпустило Ф. [Фань Лили] из-под ареста. В 1983 году Ф. нашла меня в Гонконге, просила помочь с возвращением на родину, я отказался. В 1986 году я прочел в газете, что Ф. у себя дома в Ч., а точнее, в уезде Линьшуй пожертвовала деньги на проект «Надежда»
[50], и, насколько я знаю, она до сих пор живет в Линьшуе.
Как объяснил директор, Цянь Цзуннань был тем, кто пересылал нам из N-ии письма Залеского. Я бы с удовольствием расспросил его о Залеском, беда в том, что он умер перед Новым годом. Упомянутая в листке Фань Лили – жена Залеского, и она, несомненно, больше всех могла бы поведать мне об этом человеке.
Появление Фань Лили привело меня в полнейший восторг.
4
Не имея точного адреса, я думал было, что найти госпожу Фань Лили будет непросто, но когда я спросил о ней в уездном отделе образования, оказалось, ее знал весь отдел. Несколько лет назад она не только открыла в горах Линьшуя три начальные школы «Надежда», но и подарила средним школам уезда множество книг общей стоимостью в несколько сотен тысяч юаней. Можно сказать, на «передовой культуры и просвещения» Линьшуя не было никого, кто не знал и не уважал ее. Но когда я отыскал ее в городской больнице «Цзиньхэ», мой пыл быстро охладел. У женщины, которую я увидел, было уже разрезано горло, марлевую повязку на шее намотали так толсто, что она походила на вторую голову. У Фань Лили был рак гортани; врачи утверждали, что даже при успешном исходе операции она не сможет говорить, разве что научится произносить звуки одними легкими. Только что перенеся операцию, она была страшно слаба и не могла давать интервью. Поэтому я ни о чем не спрашивал, лишь оставил ей, как и многие родители школьников из Линьшуя, цветы и свои лучшие пожелания и на этом откланялся. За следующие десять с чем-то дней я приходил к ней в больницу трижды; за три моих визита она карандашом написала мне несколько тысяч иероглифов, и почти каждый из них был для меня откровением!
Нет, правда: без этих тысяч иероглифов у меня никогда не сложился бы по-настоящему подлинный образ Залеского, я не узнал бы его настоящую личность, настоящее положение, настоящие надежды, настоящие трудности, настоящие тяготы, настоящую беду. В некотором смысле, после отъезда в N-ию Залеский лишился всего. Все, что у него было, покатилось к чертям!
Нет, правда: эти тысячи иероглифов следует смаковать, они заслуживают от нас особого внимания.
Вот что она написала:
(Первый визит)
1.Он [Залеский] не был дешифровщиком.
2.Раз вы знаете, что он [Залеский] писал эти письма, чтобы запутать следы, зачем верите его словам? Это все ложь, какой же он дешифровщик? Он был разработчиком шифров, врагом дешифровщиков!
3.Это он создал «Фиолетовый шифр»!
4.Это долгая история. Весной [19]46 года к нему обратился один человек, его одногруппник по Кембриджу, который, кажется, играл важную роль в основании Израиля. Он отвел его [Залеского] в храм на улице Гулоу и перед лицом Бога от имени миллионов евреев попросил его создать для И. [Израиля] шифр. Он работал над шифром больше полугода, заказчики остались довольны. На этом все должно было закончиться, но он постоянно переживал, что его шифр взломают. Он с детства привык к славе, был самолюбив и не мог допустить собственного поражения. Он считал, что в шифре много изъянов (когда он разрабатывал его, время поджимало), и поэтому решил заменить его новым. Он стал просто одержим этой идеей, все больше увлекался работой и в итоге потратил почти три года, чтобы создать шифр, который его устроил – позже тот стал известен как «Фиолетовый шифр». Он попросил И. [Израиль] заменить шифр, но когда попробовали [воспользоваться новым шифром], оказалось, он [ «Фиолетовый шифр»] слишком сложный, никто не мог с ним управиться. Тогда еще был жив знаменитый дешифровщик Иогансен – говорят, когда он увидел зашифрованную «Фиолетовым» телеграмму, он сказал: «Мне нужно три тысячи таких телеграмм, чтобы взяться за расшифровку, но в нынешней обстановке
[51] я успею взглянуть только на тысячу»
[52]. Он имел в виду, что не доживет до того дня, когда сможет взломать «Фиолетовый шифр». Прослышав об этом, N-ия захотела выкупить шифр, но мы тогда еще не собирались покидать ун-т Н. и, учитывая напряженные отношения N-ии и Китая, отказались. А потом все сложилось так, как вы говорите, ради спасения папы мы пошли на сделку с N-ией.
5.Да, он понимал, что Ц. [Цзиньчжэнь] рано или поздно взломает «Фиолетовый шифр», поэтому всеми силами пытался его остановить.
6.За всю жизнь он восхищался только одним человеком – Ц. Он говорил, что Ц. вобрал в себя мудрость Китая и Запада, считал его редчайшим гением.
7.Я устала, в следующий раз.
(Второй визит)
