– А разве это было не понятно!? Какой женщине приятна измена?!– воскликнула она.– Какой же ты всё-таки ублюдок, Роберт.
Подойдя к ней почти вплотную, он наклонился и прошептал:
– Может я и ублюдок, но я тоже устал. Устал терпеть твои мрачные взгляды, устал выносить твоё молчание, твоё безразличие, твоё невнимание, твою зависть, твои обиды моим успехам, твоё разочарование в самой себе. Что ты не можешь, что у тебя не получается, и моя помощь тебе не нужна. Сама же хотела… Хочешь уйти, можешь уходить. Знаешь, я даже в какой-то степени этому рад.
Слова, сказанные холодным циничным тоном, были именно тем спусковым механизмом, которые позволили её внутренней пружине отскочить. Сама не понимая, что делает, Алекс через секунду почувствовала сильную боль в правой руке.
Она заехала своему мужу. Двинула. По челюсти. И пусть, вероятнее всего, она заработала себе вывих запястья, она была рада, что стёрла с его лица спокойное циничное выражение.
И это, чёрт побери, не была простая пощёчина. Это был отличный хук справа.
* * *
Похоже, просыпаться с Алекс, уютно свернувшейся в его объятьях, стало за последние дни почти традицией. Только на этот раз всё было иначе. Нынешнее утро разительно отличалось от всех предыдущих.
Роберт наклонился и легко коснулся губами кончика её носа. Алекс смешно сморщила его, но пока не проснулась.
Роба разрывали два кардинально разных желания: не будить Алекс и понаблюдать за её сном или разбудить Алекс, чтобы рассказать ей всё. Он как раз обдумывал, какой вариант предпочтительнее, когда в его кармане завибрировал сотовый.
Вчера они легли спать прямо в одежде. Наверняка, вид у него сейчас изрядно помятый.
Чтобы ответить на звонок, пришлось выпустить Алекс из своих объятий, а этого делать очень не хотелось.
Звонил пропавший Демид. По приезде в Великобританию он окунулся в такой круговорот археологических аукционов и выставок предметов искусства, что как человек заинтересованный в древностях, азартно принимал участие то в одном, то в другом практически без остановки. И если он сейчас решил доехать до Касл-Ховарда, Роберту предстояло разочаровать его, сообщив, что делать ему здесь уже, по всей видимости, нечего.
–Слушаю,– ответил он на звонок.
–Роберт,– раздался в трубке радостный голос Демида. Вероятно, прошедшие дни оказались для него успешными.– Я, наконец, освободился и могу приехать к вам. Надеюсь, не сильно подвёл?
–На самом деле,– Роберт прикрыл трубку ладонью и отвернулся в сторону, пытаясь говорить тише и не разбудить Алекс,– мы уже закончили все свои дела в Касл-Ховарде. Нам надо двигаться дальше.
–Значит, мне ждать вас в Лондоне или куда-нибудь ехать?
Роберт на минуту задумался.
–Жди в Лондоне. И ещё. Закажи нам билеты на сегодняшний вечерний рейс до Керкуолла с пересадкой в Эдинбурге.
Демид рассмеялся.
–Роб, я даже боюсь спросить, где это.
–Это Шотландия,– пояснил Роберт.– Сделаешь?
–Без проблем.
Роберт уже собирался попрощаться, когда Демид снова заговорил.
–Слушай, может устроить нам частный перелёт?
–Нет,– недолго думая, ответил Роберт.– Не хочу лишний раз светиться. Думаю, за нами и так следят.
–Всё так серьёзно?
Весёлое настроение Демида как ветром сдуло.
–Скорее всего, да.– Роберт посмотрел на часы, показывавшие начало восьмого.– Ладно, до вечера, нам пора собираться и выезжать, если мы хотим успеть на рейс.
Роберт нажал отбой и обернулся к Алекс.
Он всё же разбудил её. Теперь она лежала с открытыми глазами, однако, взгляд её не был затуманенным или неясным. Пелена утреннего сна уже спала и, наверняка, она вспомнила обо всём, что произошло накануне. Ему оставалось лишь надеяться, что Алекс не передумала и всё ещё готова выслушать его и, если не простить, то хотя бы попытаться понять и начать всё сначала.
–Привет,– неуверенно улыбнулся он.– Прости, что разбудил.
–Привет,– чуть хрипло ответила она.– Кто звонил?
–Демид.
Сейчас ему меньше всего хотелось обсуждать подобные темы. Если все предыдущие дни он мешкал и тянул с разговором, выжидая подходящего момента, в который вероятность напороться на неприятие и отрицание Алекс сводилась к минимуму, то сейчас слова просто рвались из него.
–Он в Лондоне, ждёт нас. Думаю, в замке нам больше делать нечего, теперь пора отправляться дальше.
–Оркней?– нахмурившись, уточнила она.
–Да,– подтвердил Роберт и, осознав, что больше не в силах терпеть, наклонился, заключая Алекс в объятья.
Решив идти дальше, он прижался к ней лёгким нежным поцелуем, чувствуя, как её губы шевельнулись под его напором.
Она робко ответила, но почти сразу же отстранилась.
Роберт не стал её удерживать, понимая, что прежде чем набрасываться на жену с поцелуями, он должен сказать ей самое главное. Впрочем, этой ночью он уже сказал ей об этом, теперь им предстояло разъяснить всё подробнее.
Алекс, завернувшись в одеяло, села на кровати, выжидающе глядя на него. Немного испуганно и настороженно, словно вместо разговоров ожидала, что он тут же наброситься на неё, доказывая свои права мужа.
Видит бог, ему хотелось этого не меньше, но тогда они придут к тому же, с чего начали вчера, если это не усугубит всё окончательно.
Он всё думал с чего бы начать, когда услышал свой собственный голос:
–Я люблю тебя, Алекс.
Эти слова сами рвались из него.
–Спасибо,– она кивнула и отвела взгляд.
Спасибо? Честно говоря, он ожидал вовсе не такой реакции.
«А какой?»– тут же спросил сам себя Роберт.
Видимо, на то, чтобы услышать ответное признание в любви, у него может уйти ещё не одна неделя, месяц, год? Но он готов ждать, только бы она дала им ещё один шанс.
–Знаю, ты не готова мне ответить тем же, но, милая, пожалуйста, как бы это не звучало, поверь, это действительно так – я люблю тебя и всегда любил. Сейчас я это понимаю, как никогда. Хотя был момент в жизни, когда мне казалось иначе.
Он заметил, как болезненно поморщилась она, но не мог подавать ей красивую ложь на золотом блюде. Только честность решит их будущее. И перед самими собой, и перед друг другом.
–Я люблю тебя, Алекс, и чтобы не произошло, и чтобы ты не решила, уже ничего не изменит этого. Я заставил тебя пройти через ужасные вещи. Говорил ужасные вещи. Делал ужасные вещи. Я вёл себя недостойно и был недостоин тебя. Ты доверилась мне, а я тебя предал. Но самое ужасное, я предал нас и самого себя. Не буду оправдываться, потому что такому нет оправданья. И не стану говорить, что жил, словно в тумане, когда мой эгоизм взял вверх над всеми остальными чувствами и даже над моей любовью к тебе. Потому что это не так. Я прекрасно осознавал, что творил. И это то, за что мне сложно простить самого себя, поэтому даже не прошу за это твоего прощения.
